– Обыкновенная девчонка, закончила колледж… э… спортивное отделение, кажется. Лично я училась в институте, но когда специалистов днем с огнем не сыщешь, то берешь на работу с сомнительным образованием, а то и без. Мальвина, кстати, схватывала на лету и недостающие знания восполнила. Сейчас это не проблема, было бы желание заняться самообразованием.

– Много она зарабатывала?

– Да бог с вами, у нас много никто не зарабатывает.

– Почему же? Спортом модно заниматься.

– Спорт не для бедных людей, а богатые в нашем городе не хотят платить. Я за аренду вываливаю дикие суммы, все, что остается, – кошкины слезки.

– Поэтому Мальвина решила попытать счастья за границей?

– Ей кто-то напел, будто всего за месяц в Турции можно заработать тысячу баксов, а девчонка молодая, хочется красиво одеться…

– Слушайте, ну, сколько было историй с Турцией! И у нас, и в других городах области. Неужели чужой опыт ничему не учит?

– И мы отговаривали, у Мальвины типично спортивная выправка, с танцевальными па она незнакома и вдруг едет танцевать! Я ей говорю: «Ты на задницу свою посмотри, какая из тебя балерина? Вот станок для траха – это да, будешь потом волосы рвать на себе». Моя подруга работала в кабаре – не нашим кабакам чета, с детства занималась танцами, объездила всю Европу, там одни костюмы – плясать не надо, лишь смотри на перья-стразы. Но как только руководитель заявила, что балет едет в Турцию, сразу уволилась, как и большинство танцовщиц. Так мерзавка хореограф чуть ли не с братками заставляла ехать, правда, на них нашли управу. А Мальвина другой пример приводила: «Ленка вернулась с кучей шмоток и при деньгах, Олька тоже…» Ну а сколько невозвращенок? Их учет не ведут, верно?

– А кто помог ей туда поехать? Как это делается?

– Вы просмотрите газетные объявления, там полно зазывал типа «Набирается танцевальная группа для гастролей за границей». Но меня не это прикалывает. Мелким шрифтом в подобных объявлениях написано, что владение хореографией не обязательно. Как вам?

– Бред.

– Нет. Это как раз и есть звонок, что девяносто девять процентов едут на работу по прямому назначению в нумера, где из мебели одни кровати. Некоторые девушки, побывав там, едут самостоятельно, может, им парни турецкие нравятся, но многие не возвращаются, пропадают там.

– А Баграмян ей не помогал устроиться в группу?

– Не делилась. С ним у нее было нечто вроде дружбы. Знаете, я думаю, Мальвина могла к нему обратиться после наших страшилок, чтоб он по своим каналам выяснил, насколько можно доверять людям, которые «гастроли» организовывали. Связей-то у него было… всем бы так. Но точно вам никто не скажет.

– Мальвина с матерью жила?

– Да. У них в «хрущобе» двухкомнатная квартира.

– Адрес дадите?

– Для этого мне надо поднять записи, наизусть я не помню.

Ура, адрес получен, на очереди мать Мальвины.

– Ну и сволочь, – негодовал Андреев. – Правильно ты ей врезал, Богдан, молоток. Как их припечет, на сковородке вертятся, лжесвидетелей приводят, нас за дураков держат. Поеду, поеду к ней. Сегодня же.

– Ты полегче, – остудил его Парафинов. – С таким настроем ехать не стоит, потерпи уж до завтра.

– Завтра? Кровоподтеки от пуль не могут ждать.

– Она может ничего нового не рассказать, а ты зря будешь нервы трепать. – Он взял трубку. – Да?.. Ну, веди ко мне, Андреев у меня.

– Еще что-то случилось? – задал вопрос Андреев.

– Тьфу, тьфу, тьфу… – Парафинов постучал костяшками пальцев по столу. – Еще одна свидетельница нашлась, идет к нам. Ну, господи, помоги нам.

Но когда в кабинет вошла Марта и сухо поздоровалась, у Богдана сам собой открылся рот. По нему Андреев догадался, что за свидетельница явилась, схватил стул, аккуратно поставил его на середине и предложил даме.

– Вы все-таки решились… – прорезался голос у Богдана.

– Да что там я решилась! – фыркнула она, поморщившись. – У нас все решает свекровь. Я пришла, чтоб она не пилила меня, мне здоровье дороже. Мое, конечно.

Парафинов заметно оживился:

– Мы вам очень признательны, очень. Расскажите, что вы видели на стройке автосервиса?

– Видела, как мотоциклист заехал на стройку и стал стрелять.

– А как вы увидели? Что вас заставило посмотреть туда до выстрелов?

– Астма у меня. А тут эта… свекруха: зу-зу-зу, зу-зу-зу. Я ушла на кухню и открыла окно, воздуха не хватало. Ну и вылезла наполовину из окна. А чтоб отвлечься, смотрела вниз, мы живем невысоко, на пятом этаже. День был, народу мало – почти никого, поэтому мотоциклиста сразу приметила, он стоял один в переулке.

– Что он делал?

– Сидел на мотоцикле и разговаривал по телефону.

– Лицо его видели?

– Да нет, далековато. Потом приехала иномарка этого… как его… всем известный, жирный такой…

– Маймурин, – подсказал Андреев.

– Да, да. Стройку затеял, мы подписи собирали, потому все как один против автосервиса, нам только бензина не хватало для полного счастья. Но кто нас слушает? Этот Маймурин заехал на территорию, за ним мотоциклист, но сначала он шлем надел, застегнул его. Потом он… мотоциклист… вдруг начал стрелять.

– Что же вы не сообщили в милицию, мол, на стройке убивают? – спросил Парафинов.

– Да я поначалу думала, шутка такая. Извините, до того дня мне не довелось воочию видеть, как по людям стреляют. А когда охранник завалился на кирпичи, когда мотоциклист стал бегать за этим…

– Маймуриным, – снова подсказал Андреев.

– Угу, за ним. У меня приступ начался. А когда мне плохо, то, извините, о своей жизни думаю, лишь бы не загнуться. И не до конца я уверилась, что там смертоубийство. Сами посудите, в толстяка стреляют, а он бегает. Так не бывает, верно? Потом Маму… в общем, толстый погнался за мотоциклистом. А мотоциклист кинул свой мотоцикл…

– Скутер, – поправил Андреев.

– …и побежал от толстого. Гляжу, а он в крови! Тут и начало меня мучить удушье, а сама не пойму: то ли на стройке убивали друг друга, то ли это что-то другое. Вот… А мотоциклист оглядывался, когда убегал, видно, потому и скинул шлем, который ему мешал. Ну-ка, побегайте с аквариумом на плечах! И волосы… не волосы у него были, а парик, он его тоже скинул и бросил. Потом мотоциклист понял, что толстый отстал и его не догонит, сбавил скорость, еще раз оглянулся и повернул за угол.

– Вот когда его увидел Маймурин, – заострил внимание Андреева Парафинов. – Когда убийца оглянулся, будучи без шлема. И узнал, между прочим. Ну, что дальше? – адресовал вопрос свидетельнице.

– Толстый выскочил на дорогу, его подобрала «пятерка» или «шестерка»… в общем, наша машина. Ну, а у меня… у меня приступ.

– Это все? – спросил Парафинов.

– Больше нечего рассказать.

– Вы можете идти.

– Справку выдайте, что у вас была. Свекровь заест…

– А, это мы можем, – встав с места, сказал Парафинов. – Богдан, настрочи справку, я печать поставлю… все будет как полагается, уважаемая. Но сначала этот юноша… младший лейтенант запишет ваши показания, ладно?

– Ну, записывайте, – неохотно согласилась она.

Марте задали еще несколько вопросов, которые не дополнили общую картину, записали показания, ей пришлось все повторить, выдали справку. Попросила б десять справок, выдали б десять! После вызвали одного из дежурных, чтоб он проводил женщину к выходу.

– Ну, что, ребята, – потирая руки, произнес Парафинов, – спасибо ей большое, но, кроме последовательности событий, мы ничего нового не узнали.

– Почему? – вяло возразил Андреев. – Узнали, что убийца ждал Маймурина.

– Это не новость, – сказал Игорь Игоревич, – об этом мы без нее догадались. Конечно, он ждал жертву, не боялся охранников, так как, видимо, знал, что пули в их оружии резиновые…

– Он еще говорил по телефону, – подсказал Богдан. – Мотоциклист.

– М-да, говорил… – кивнул Парафинов и вдруг замер.

Как-то сразу переменился и Андреев, выговорив:

– По телефону… значит… по сотовому, да?