– Долго не могу говорить, у нас прощание с Арамисом.

– Понимаю, – пролепетала она. – Мог бы позвонить, я бы приехала.

– Дина, мне не до тебя было. – Конечно, не до нее, все это время он упорно подбирался к Милене, чему не мешало убийство отчима.

– Я думала, ты захочешь видеть меня рядом, когда твоей семье плохо… и тебе тоже…

Это уже называется назойливостью, а назойливость раздражает в силу того, что не проходит ощущение собственной подлости. Ну а как по-другому квалифицировать? Дина не виновата перед ним ни в чем, она скучает, стремится к нему, должно быть, втайне даже ревнует (и правильно делает), а он? Нацелился на добычу, практически не имея шансов. Милена – как кошка на крыше, ни разу не пробовавшая кота, – заняла оборонительную позицию, чем разожгла интерес. Ипполит и наматывает круги вокруг нее, подбираясь все ближе. Еще не совершил предательства, но готов к нему. И уже где-то в подсознании ищет повод к ссоре, оправдание себе, а вину хочет сбросить на Дину, хотя об этом рано даже думать.

– Арамис – не моя семья, но чисто по-человечески мне его жаль, – сказал он в трубку более мягким тоном. – А от мамы не отхожу, она очень любила мужа, сейчас ей тяжело. Просто не было времени тебе позвонить, извини.

– Я не сержусь, – подхватила Дина, как будто чего-то испугавшись. А может, у нее развито шестое чувство, им она уловила с его стороны некоторое охлаждение. – Знай, я жду тебя. Пока.

Ипполит вернулся на место, раздосадованный донельзя, хотя на что или на кого? Он снова принялся наблюдать за толпой, теперь чтоб отвлечься.

Если Ипполит вел наблюдения за присутствующими от нечего делать, то Парафинов – по долгу службы. Наталью он прихватил с собой, так как симпатизировал ей, а может, и того проще: седина в бороду… М-да, человек не только смертен, но и грешен. Четверых оперативников Игорь Игоревич заставил походить среди траурной процессии, полагая, что убийца где-то тут. То есть заказчик. Конечно, это заказное убийство – к бабке ходить не надо, но кто из этих благополучных, удачливых, самодостаточных дельцов сподобился на такое? Все до единого неплохо знали Арамиса, многие могли назвать себя если не друзьями, так приятелями точно, практически со всеми он частенько оказывался за общим столом, поднимал рюмку и чокался. Кто же? Парафинов то и дело пробегался вороватым взглядом по лицам, но, к большому сожалению, он не ясновидящий.

Странную женщину заметила Наталья, но уже на кладбище обратила на нее внимание Парафинова. Странность заключалась в том, что во время траурных дней стояла она немного в отдалении с выражением торжества или злорадства. Это едва угадывалось, но, когда Парафинов тайком понаблюдал за ней, убедился, что смерть Арамиса ей более чем приятна. Она не села ни в одну машину, ни в автобусы, а поплелась к выходу из кладбища, он догнал ее:

– Простите, вы кто будете Баграмяну?

– А вам что до этого?

– Посмотрите мое удостоверение.

Она обернулась, но в раскрытую книжечку не опустила холодные глаза, уставилась ими в лицо Парафинову, без труда сообразив:

– А. Милиция. И вас интересует, кто убил Баграмяна?

– Естественно. А вы, что же, знаете?

– Нет, конечно. Полагаю, желающих нашлось бы немало, извините за прямоту. Даю вам версию, о которой вы наверняка не догадываетесь. Ваш Баграмян, крутой миллионер, замечательный семьянин, продавал девчонок в заграничные бордели.

Парафинов невольно опустил голову: он уже слышать не может про торговлю людьми, в частности девушками. Это слишком примитивно и абсолютно не похоже на Арамиса. Калерия Олеговна, а это была она, поняла, что мент не поверил ей, сказала, не стараясь убедить его:

– Мою дочь он продал, за это я ручаюсь. И еще знаю одну семью, их дочь пропала, как и моя. Не верите – черт с вами.

Она ушла. В машине Парафинов рассказал Наталье о диалоге со странной мамашей, она удивилась:

– Почему вы думаете, что Арамис не участвовал в поставках девушек за рубеж? Это доходный бизнес.

– Доходный, только в нем все места заняты.

– Ну, вот вот вам и доказательство, то есть мотив. – Наталье понравилась версия. – Арамис влез не в свои сани, его и прикончили. А ведь куда-то влез, иначе был бы жив.

– Понимаешь, Наташа, туда так просто не влезешь, это тебе не рынок, где подвинуть можно соседа на полметра и стать с ним в ряд. Во-первых, чтоб поставлять живой товар за границу, нужно иметь налаженные каналы, причем очень надежные. Эти люди чужих туда не пускают – слишком большой риск, там обитают только проверенные годами. Во-вторых, если б они и пустили в свой клан Арамиса, то максимум, что могло ему перепасть, – это проценты, маленькие проценты.

– Ага, вы все же допускаете…

– Допускаю, что он мог помочь собрать девушек, обмануть их и отдать истинным поставщикам, но через вторые-третьи лица. Арамис не тот товарищ, чтоб из-за пустяка рисковать. Хорошо, пусть рискнул, получил свои баксы… Нет, нереально. В его масштабах выручка за девочек – мизер. Но в этом случае коммерсанты от проституции не стали бы убивать своего.

– Наверно, вы правы, – пожала плечами Наташа. – А скажите, Игорь Игоревич, откуда у Баграмяна столько денег? Неужели бешеную прибыль давал его клуб?

– Ха! Этот вопрос не одну тебя волнует и волновал. Один из многих – Маймурин. Ты имеешь честь быть с ним знакома.

– О, да! – хохотнула она.

– Так вот Маймурин до недавнего времени занимал пост начальника ОБЭП. Скажу по секрету, человек он крутой, за горло брал многих акул города, но не так, как ты подумала.

– А как я подумала? – подловила его Наташа.

– Ну, там проверки делал, находил нарушения, арестовывал… Находил, находил. Даже у непорочных. Но только в том случае, если отказывались взять его в дело, то есть он требовал долю в предприятии.

– Так это же грабеж.

– На некоторых он ломал зубы, а на Арамисе челюсти сломал. Тот, не будь дураком, заявил на него в инстанции повыше местных. Маймурин еле-еле откупился – там-то суммы другие крутятся, тем не менее пост пришлось ему оставить, теперь он рядовой богач и бизнесмен.

– Пожалуйста, еще один мотив выплыл: у Маймурина. Сломанные челюсти-то болят, не так ли?

– Разве ж только у него! Копни этих мирных граждан, что сегодня на похоронах пролили слезы, все в паутине. В той или иной степени все повязаны и облеплены мотивами.

– Игорь Игоревич, вы так и не сказали, откуда у Баграмяна столько денег? Машины менял каждый год, да не какие-нибудь, а премиум-класса. Дом выстроил – по городу слоганы ходят наподобие анекдотов.

– Да, сомнительно, что все это давал клуб. Но, Наталья, скажу по секрету и лишь тебе. Не знаю, как и где добывал деньги Арамис, только он у меня вызывал восхищение. Человек сумел взлететь и – молодец.

– Все же его подстрелили, – заключила она.

Больше не удалось поговорить, подъехали к ресторану, в котором были заказаны поминки.

Управляя автомобилем, Маймурин ехал на стройку и недовольно кривил губы. Не успели глазом моргнуть, а лето на исходе. Несмотря на длинную и теплую в этих краях осень, следовало поторопиться со строительством, хотя бы закончить то, что начато. Сюрпризы осени известны: то дождь, то заморозки, то еще какая-нибудь непредвиденная дрянь в виде ураганов. А строил Маймурин автосервис, где планировал предоставлять услуги широкого спектра: от бензина до замены негодных деталей, но только неделю назад вплотную приступил к современной навороченной автомойке. Негодовал Маймурин и по поводу строителей, эти сволочи обещали мойку закончить к началу августа, опять обманули. Всем лишь бы бабки выдурить, а там – хоть трава не расти. Но Маймурин не тот человек, которому легко впарить всякую хрень типа: вы не предоставили вовремя материалы и так далее. Он выпер со стройки рабочих с прорабом, не заплатив ни копейки за последние два месяца, и очень был доволен, наблюдая за злыми харями.

Сторож поднял шлагбаум, машина Маймурина въехала на стройку, сделала полукруг и мягко стала. Бухов, мужчина средних лет, среднего роста и ниже средних способностей, потому и застрял на службе Маймурина, увидел, что к шефу идет охранник, поэтому не стал выходить из сторожки. Это первая капитальная постройка на участке, Маймурин считал, что главное на таком объекте – электричество, посему в каменном мешке размещены щиты управления, своеобразная тиристорная. Второй главный компонент на стройке – вода, здесь же проходят и трубы.