Остаток ночи Ника провела... у Валдиса. Сама напросилась к нему, потому что не в состоянии была ехать домой. Оба едва переставляли ноги, Ника сразу поплелась к кровати, упала на нее. Валдис бухнулся рядом, обнял девушку, но до секса не дошло, наверняка у обоих была мысль: как хорошо лежать, а не стоять, сидеть или ходить.

Утром Валдис толкнул Нику, она промычала что-то бессвязное, значит, внутренний будильник ей тоже напомнил: пора.

– Поставь чайник, – промямлил Валдис, не открывая глаз.

– Сам поставь, – пробормотала она, повернулась к нему спиной и свернулась калачиком. – Я полежу.

– Тогда и я лежу.

Лежали. Однако внутренний звонок будил: вставай. Валдис поднес руку к глазам, еле разлепил веки – неумолимое время показывало, что уже и чайку не успеют попить. Ну а раз не успеют, то в запасе есть десять минут. Валдис опустил руку, закрыл глаза, но, представив лицо Ротвейлера, сел.

– Рота, подъем! – гаркнул он.

Автоматически села и Ника, но глаз не открыла:

– Ты с ума сошел. Чего кричишь?

– Вставай, у нас нет времени.

– У нас всегда нет времени. – И упала на подушку.

Валдис был уже на ногах, умылся, а Ника и не думала подниматься. Он взвалил ее на плечо и понес в ванную. Очутившись фактически вниз головой, она только вяло бубнила:

– Меня не кантовать. Садист. Верни на место... Ай!

«Ай» – это реакция Ники на то, что он поставил ее на ноги. Валдис открутил кран, приказал ей умыться и ушел. На кухне он бросил в пакет кусок копченой колбасы, хлеб и налил в бутылку воды из чайника. Постучал в ванную – ни звука. Он открыл дверь, его глазам предстала дивная картина. Вода лилась себе и лилась, а Ника в согнутом положении, поставив локти на раковину и подперев кулаками скулы, стояла с закрытыми глазами. Валдис набрал в ладонь воды и безжалостно плеснул в лицо Ники. Произошел атомный взрыв:

– А! Ты, придурок! Псих конченый! Я тебя размажу!..

Ника, девушка из девятнадцатого века, принялась махать кулаками, пардон – кулачками, которые не сравнить с кулаками Валдиса. Но он отступил в коридор, отбивая атаку руками:

– Полегче, полегче! Я все же мужчина, а ты меня обижаешь.

– Садюга! – Ника прошла в комнату, отыскала сумочку. – Издеваться над человеком! У вас там все такие?

– Ну, извини! Нам пора, Ротвейлер придет в ярость. Хочешь, чтоб он на куски нас порвал? Можешь остаться и спать, а я поеду.

– На чем ты поедешь? – огрызнулась она. – Тоже мне – Железный Феникс...

– Феликс, – исправил оговорку Валдис.

– Все равно! – Ника двинула к двери. – Поехали, черт тебя возьми. Даже воды не дал попить...

– На, пей. – Валдис протянул бутылку. Она взяла. Отпила, но не подобрела. – У, какая ты злая бываешь.

– Еще бы! – буркнула Ника, спускаясь по лестнице.

По дороге в прокуратуру они отгрызали куски от палки колбасы и от батона, запивали водой, чтобы протолкнуть. Тем не менее Ника вела машину к цели, не задерживаясь.

Владимир Васильевич был чернее тучи, нет, пожалуй, чернее черных чернил. Первым досталось оперативникам, которые не должны были упустить Энса, но упустили и прошляпили убийцу. Орал Владимир Васильевич так, что стены тряслись. Виновники помалкивали, шеф должен выпустить пар полностью, иначе в паузе его паровая машина получит новый заряд. На вопли прибежал прокурор, однако, увидев, что до смертоубийства дело не дошло, тихонько прикрыл дверь, предпочтя не вмешиваться.

Внезапно наступила благодатная тишина, которую в полной мере можно оценить только после бомбежки. Все замерли уже не от напряжения, а от наслаждения. Владимир Васильевич смотрел в сторону, он всегда заканчивал разгон, демонстрируя подчиненным свой свирепый профиль. Посидели, помолчали.

– Что с опросом гостей Кривуна?

Вопрос, заданный неласковым тоном, предназначался Степаняну, хотя на него зам не посмотрел.

– Практически всех опросили... – не закончил тот.

– Практически! – окатил его презрением Ротвейлер. – А должен был всех опросить. Дальше!

– Все гости так или иначе знакомы и с Энсом... – Степанян запнулся, ожидая после упоминания о банкире нового взрыва. Не случилось. – Были знакомы. Вычислить, кто из них подкинул ужа в вазу, невозможно.

– Хорошо. – В устах Владимира Васильевича слово «хорошо» означало «плохо». – Валдис, Ника! Что по Энсу удалось выяснить?

– Он поселился в номере, – Валдис взял на себя доклад, – просил его не беспокоить. Оплатил за полтора суток. Гостиница – проходной двор, кто приходил к нему, установить не удалось. Накануне убийства Энс позвонил администратору и заказал ужин, который принесла официантка в восемь вечера. Она последняя видела Энса живым, но убила не она. Девчонка работает в кафе при гостинице три года...

– Хватит про девчонку, – оборвал Владимир Васильевич. – Он пролежал почти сутки. Горничная не рвалась к нему убраться?

– Поскольку ключ он не сдавал, то...

– Понятно, – снова перебил его зам. – Катитесь все к черту. – Посланные дружно встали. – Валдис и Ника, останьтесь. – Оба сели.

Владимир Васильевич следил за выходившими, храня молчание. Как только захлопнулась дверь, он опустил глаза на свои руки, лежавшие на столе, вздохнул миролюбиво:

– Нам сам черт мешает. Что у нас есть еще?

– Пистолет и уж, попавший в постель Энса. Последний пункт меня озадачил. Непонятно, как подбросили ужа. И нет ни одного предположения, кто это сделал.

Зам открыл ящик стола, оттуда выудил тощую папку, кинул Валдису:

– На, почитай.

Валдис взял, раскрыл, попутно поинтересовавшись:

– А что это?

– Протокол. Ты же знаешь, Энс вызвал милицию искать змею, промурыжил ребят до утра. Они пришли в особняк через день или два и решили тоже помурыжить его с сожительницей, записали по минутам каждый их шаг в ту ночь. Но не собирались искать шутника, других дел полно. Когда узнали, сколько у нас трупов со змеями, принесли протокол, мол, вдруг пригодится. Я читал, но там ничего нет, за что можно уцепиться. Почитай и ты внимательно. Что с пистолетом Маркова?

– Тот же вариант с неизвестным, – листая протокол, сказал Валдис. – Варвара Даниловна высказала мысль, что пистолет забрали во время похорон. Может, и так, но почему ствол всплыл только сейчас? Где он был раньше?

– А Варвара Даниловна не могла сама отдать пистолет убийце?

– Запросто, – уверенно заявил Валдис. – Была у нас с Никой такая мысль, но доказать ее невозможно. Если б у Марковых остались родственники, то они бы и попали в подозреваемые, а так... Друзья вряд ли возьмут на себя роль карателя.

– Верно, – кивнул Владимир Васильевич. – Валдис, думай. А я подумаю, как вытащить Платона.

– Придется рисковать и звонить Бамбе под видом «ошиблись номером», – сказал Валдис. – Но это опасно. Звонить можно только один раз, ну, два. Он может быть в любом месте, уйти через минуту после звонка, его не успеют подхватить, следовательно, не проследят за ним. И не дай бог он догадается, что мы...

– У меня родилась идея получше, – неожиданно улыбнулся зам, что случается крайне редко. – В городе отключены таксофоны, оставили десять штук. Возле них дежурят круглосуточно. Так что, когда Бамба позвонит тебе, его возьмут под наблюдение. В крайнем случае задержат. Идите.

В коридоре их ждали оперативники, подступили с банальным вопросом, что делать. Валдис развел руками:

– Не знаю. Пока отдыхайте и будьте в зоне досягаемости. Поехали, Ника.

– Куда? – Она бежала за ним, так как он шел размашистым и скорым шагом.

– Для начала поедим.

В кафе под открытым небом посетителей не было, их обслужили быстро. Валдис ел и читал протокол. Раздался звонок. Номер не был определен.

– Слушаю, – сказал в трубку Валдис.

– Убийцу нашел?

– Нашел.

– Да? – удивился Бамба. – И где он?

– Его еще надо поймать.

– Тогда скажи, кто это.

– Скажу. Только когда мне отдадут Платона Холода. Идет?