Райли немного покраснел, или ей только показалось?

— Ты ведь работаешь не только у себя в комнате, — пробормотал он.

— Так, значит, ты за мной наблюдал?

Танзи уставилась на него, горя, вернее, пытаясь воспылать праведным гневом, только это у неё почему-то плохо получалось. Наоборот, при мысли о том, что Райли следил за ней, желание распалилось в ней ещё больше. Танзи усмехнулась — и над ним, и над собой.

— Черт, выходит, ты за мной подглядывал! И ещё утверждаешь, что выполняешь скучное поручение.

— Бывали случаи и похуже.

— Полагаю, это подразумевает, что бывали и лучше. Такие, где тебе не приходилось строить из себя бог знает кого.

Почему-то Райли не улыбнулся её словам, не бросил в ответ какую-нибудь резкость, а лишь нахмурился. «Интересно, — подумала Танзи, — научусь ли я когда-нибудь видеть его насквозь, как он меня?» И поняла, что злится оттого, что это не так. «Танзи, — мысленно одёрнула она себя, — незачем усложнять себе жизнь!»

— Мне доводилось выполнять самые разные задания, но таким я не занимаюсь, — ответил он спокойно. — И я хочу, чтобы ты это знала.

— Каким таким?

— Мне ещё ни разу не встречалась женщина, ради которой я был бы готов пожертвовать своей профессиональной честью… — Райли не договорил и негромко выругался. — Можешь спросить моего отца. Вот уж кто не видит ничего дурного в том, чтобы смешивать личную жизнь с работой.

— Райли, прошу тебя, только не надо самобичевания Поверь, мне тоже не по себе от того, что между нами все так получилось.

— Разве я сказал, что злюсь на себя? Просто хотел, чтобы ты знала И я ничуть не раскаиваюсь. Что произошло, то произошло, и я не собираюсь переживать по этому поводу.

— Если ты хочешь, чтобы я поговорила с твоим отцом, то объясни…

На лице Райли отразился такой неподдельный ужас, что Танзи не знала, что ей делать — расхохотаться или же начать утешать.

— Неужели все так плохо?

— Дело не в этом. Просто Финн… он у меня парень ещё тот, всегда был таким, сколько его помню. Проходимец и дамский угодник одновременно, по крайней мере в глазах женщин. Черт, это надо же, ведь я, сколько себя помню, постоянно читал ему морали.

— А теперь сам решил приударить за мной? Райли пристально посмотрел на неё.

— Мы оба увлеклись друг другом. А с отцом я сам разберусь.

— Послушай, если ты не знаешь, как сказать ему, не переживай. Я всё равно не собираюсь нанимать никого вместо тебя. Так что можешь и дальше заниматься своим делом.

— А я так и планировал, — спокойно отозвался Райли.

— В таком случае ты будешь получать вознаграждение за конкретные услуги, — заявила Танзи таким же спокойным тоном. Когда же Райли бросил на неё вопрошающий взгляд, от её самообладания остались одни воспоминания. — Будь добр, скажи, что ты обо мне не такого уж низкого мнения и не думал, будто я собиралась включить в их перечень секс.

— Будь я о тебе низкого мнения, разве сидели ли бы мы сейчас с тобой в моей машине, под дождём, обсуждая всякую всячину. Что до остального, скажу тебе честно: я не намерен выполнять свои обязанности за какое-либо вознаграждение. Я вообще больше не рассматриваю это как работу. Просто я должен быть уверен в том, что тебе ничто не угрожает, и сделаю всё, что в моих силах. В отличие от отца я не вступаю в интимные отношения с клиентками. И не намерен делать этого и впредь. Даже если мы не найдём с тобой общего языка, я не лишусь работы как таковой.

Танзи не поверила ушам. Нет, её даже привела в восторг эта его страстная тирада, равно как и лёгкий ирландский акцент, который тотчас дал о себе знать, стоило Райли разговориться.

— Финн из первого поколения, или ты тоже родился там же?

— Где — там же?

— В Ирландии. Ты родился здесь или там?

— Здесь. Но мои предки — там, за океаном. Они приехали в Штаты ещё детьми. Познакомились на церковной вечеринке.

— Родились в Ирландии, а познакомились совсем на другом континенте, — воздохнула Танзи. — Как поэтично!

Теперь настала очередь Райли в недоумении уставиться на неё.

— Вот уж не знал, что ты в душе романтик! Танзи прищурилась.

— Не понимаю, почему это вечно удивляет людей! Я уже начинаю подозревать, что публичные откровения совершенно исказили мой имидж, — сказала Танзи и хитро улыбнулась. — Ума не приложу, почему так происходит.

И тогда Райли вновь наклонился к ней и поцеловал. Только на сей раз он не отпустил её сразу. Этот поцелуй был нежнее, чем тот, первый, но и таил в себе куда большую опасность.

— Танзи, что ты со мной делаешь? — прошептал он заглядывая ей в глаза.

Танзи мгновенно почувствовала, что её охватывает желание. И при этом она была совершенно сбита с толку. Нет, она не имела ничего против первого, но что касается второго — это как раз то, чего она поклялась никогда не допускать. Черт, ведь она тем и зарабатывает на жизнь, что умеет объяснить, разложить по полочкам любую мысль, любую реакцию. Так почему же в данный момент она начисто лишилась этой способности?

Танзи вновь заглянула Райли в глаза, глаза, в которые, как ей казалось, она никогда не насмотрится, и поняла почему. Потому что голову она уже потеряла.

— Возможно, весь остальной мир и имеет о тебе искажённое представление, но мне плевать, — произнёс Райли. — Ты мне нравишься такая, какая ты есть, и моё уважение к тебе даже больше, чем желание тобой обладать. — Он притянул её ещё ближе к себе. — Ты даже не представляешь, как это здорово, особенно сейчас, в данный момент.

Танзи почувствовала, как он возбуждён.

— Я… — Она не договорила, чтобы облизнуть пересохшие губы. — Мне кажется, я кое-что придумала.

— Что ты говоришь? Ты отдаёшь себе отчёт, с какими трудностями это связано? Я такими вещами не занимаюсь. Если хочешь знать правду, мы с тобой ужасно похожи, ты и я. Меня устраивает моя жизнь, у меня есть друзья, иногда, когда мне того хочется, я могу немного развлечься. Но я никогда не позволяю затянуть себя в серьёзные отношения. Тем более с клиентками. Так намного проще. Поэтому я никогда ни разу не оступился. Особенно так позорно, как сейчас. — Последние слова Райли произнёс скорее для самого себя и даже покачал головой, словно пытаясь до конца осознать, что же с ним происходит.

Танзи могла бы ему сказать, что и это у них тоже общее. И сказала бы, если бы не застрявший в горле комок.

— Наверное, я тебя напугал? — усмехнулся Райли. — да я и сам себя уже боюсь.

Танзи кивнула.

— Но ведь у нас с тобой серьёзные отношения, не так ли? — продолжал он. — Ведь я не думаю ни о ком другом, не встречаюсь ни с кем другим.

— И я тоже, — сказала Танзи и удивилась, с какой искренностью прозвучали её слова. И главное, это не имело никакого отношения к тому, что она привыкла к своему одинокому существованию. — Даже тогда, когда считала тебя агнцем.

Райли вздохнул:

— А тебе не кажется, что в нас обоих есть что-то и от волка, и от агнца? И в тебе, и во мне?

— Я никогда не вкладывала в это слово оскорбительный смысл. Просто… — Она, недоговорив, вздохнула. Черт, как бы это поточнее выразиться? Но ведь он только что выложил перед ней все как на духу. И теперь, судя по всему, её очередь. — Просто мне так удобней, когда я развожу вещи в разные стороны.

— Чтобы не испытывать никаких чувств?

Слегла задетая, Танзи отодвинулась от него, однако руки Райли тотчас сомкнулись вокруг неё, удерживая рядом. Танзи уже сделала один вывод — Райли терпеть не мог отступать. И как ни старалась она на него разозлиться, одновременно Танзи прониклась к нему восхищением. И теперь сама ни за что не желала отступать.

— А кто сам только что сказал, что не позволяет втянуть себя в серьёзные отношения, потому что так проще? Но ведь это ещё не означает, что я совершенно бездушный тип женщины, настоящий сухарь. Готова спорить, и ты не таков. Я испытываю самые разные чувства, причём очень даже глубокие, в отношении самых разных людей.

— Только не в отношении мужчин?