– Видишь ли, Гена, – неторопливо формулировал мысль Щукин, – иногда складываются обстоятельства, не поддающиеся ни анализу, ни логике. Я допускаю случайность, когда пистолет странным образом попал в руки Шляпы вместе с историей семьи Самойловых. Наша задача проверить все версии, поэтому списывать Стаса, имеющего мотив…

– Мотив мизерный, – принял Вадик сторону Гены.

– …не будем! – закончил свою фразу Щукин. – Надо лишь выяснить, насколько глубок был конфликт между Валентином и Стасом. Этим займетесь вы. Вам следует опросить рабочих Валентина, но по отдельности. А я…

И Щукин задумался, ибо не знал, как объяснить ребятам, что он намерен заниматься несуществующей версией. Наконец мысль обрела точную формулировку. Да, версии нет. Ну, нет ее, и все! А заниматься ею Архип Лукич будет. Каково? Даже самому смешно стало. Щукин и усмехнулся, затем налил себе в чашку остывшего чаю и бодренько, если не сказать весело, заговорил:

– Не знаю, как вам, а мне интересно, что за тайна прячется за семью пулями. Она меня прямо-таки заворожила. Промежутки между убийствами из пистолета «вальтер» были большими. Смотрите: первое убийство совершено на шахте в пятьдесят пятом году, второе в шестьдесят первом, последнее в семьдесят пятом. Двадцать лет разделяет первое убийство и последнее. Наконец, совершено покушение на Валентина, а это плюс еще почти тридцать лет, итого пятьдесят. Троих уложили наповал, четвертый жив. Есть, есть некая тайна во всем этом, и есть логика, но пока она недоступна нам. Побывав у Дарьи Ильиничны, я никак не освобожусь от ее рассказа, и чем больше думаю о той истории, тем она становится менее понятной.

– Что ж там непонятного? – изумился Вадик.

– Видишь ли, я пока не смогу объяснить, чем меня не устраивает рассказ Дарьи Ильиничны, поэтому займусь теми людьми, кто знал Фрола Самойлова. Возможно, причина именно в нем, ведь не зря столько раз стреляли, так сказать, по одной фамилии. И это вторая версия, но… мне не удается ее сформулировать.

– А убийство на шахте? – возразил Вадик. – Фамилия там другая, а пистолет тот же. И количество пуль одинаковое.

– Три человека перевешивают одного, – резонно заявил Щукин.

– Архип Лукич, – настороженно произнес Гена, – вы собираетесь раскрыть убийства столетней давности?

– Нет, что ты! – расхохотался Щукин, хотя и подумал про себя, что было бы неплохо подсунуть всем бомбу – раскрыть те преступления, но… – Это невозможно, потому что убийства остались нераскрытыми по горячим следам, где уж нам справиться, имея на руках только папки Натана Ефимовича. Но мне хотелось бы понять, за что убили деда и отца Валентина.

– Разве это не одно и то же? – усмехнулся Вадик. – Если вы поймете, за что их убили, соответственно догадаетесь, кто это сделал. А потом мы все дружно сходим на кладбище и постоим у могилы убийцы, потому что его давно нет на свете.

– Ну, может, я неправильно выразился, – дал задний ход Щукин. Он не мог убедить ребят в том, в чем сам не был уверен, чувствовал, что они скептически относятся к его идее покопаться в прошлом. Вообще-то он обязан давать отчет о своих действиях только вышестоящему начальству, а оперативники обязаны выполнять его задания. Тем не менее Щукин не стал в позу начальника и продолжил: – Наш случай особенный, потому и действовать следует во всех направлениях. Представьте: завтра наша версия с братом Музы рухнет, а других пока не маячит. Положить дело на полку у меня нет ни малейшего желания. Раз в Самойлова стреляли, мы должны найти стрелка, это принципиально. Задание ясно? Свободны.

Ребята с радостью унеслись. Они молоды, помимо работы, у них есть еще интересы, девушки, друзья. Щукин живет в замкнутом пространстве. Друзья у него, разумеется, имеются, как у всякого нормального человека, правда, видится он с ними редко. У друзей семьи, дети, заботы, и Архип Лукич старается лишний раз не напрягать приятелей, навязывая свое общество.

Оставшись наедине с собой, он прошелся по кабинету, постоял у раскрытого окна, наслаждаясь прохладой вечера, стремительно переходившего в ночь. Быстро прошло цветение акации, дурманящего ее аромата уже не чувствовалось, но с улицы влетали новые запахи мая, жизнь которых продлится так же недолго, как и цветение акации. Архип Лукич любил ночь, потому что это время полнее используется для обдумывания собранной по делу информации, ведь помешать некому. А когда Щукин не был так занят, ночное время дарило ему покой и ощущение свободы. Ночь – это его время. Но сейчас он не позволил себе расслабиться, а вернулся мыслями к Фролу Самойлову. Ему не давали покоя семь пуль, не давала покоя последняя пуля – восьмая, которую давнишний убийца и Шляпа почему-то оставили в обойме. Как раз настало время подумать об этом спокойно и в тишине.

Достав из ящика стола папки из архива эксперта, он раскрыл первую, лежавшую сверху, – с убийством Фрола Самойлова, начал вдумчиво читать записи, рассматривал пожелтевшие снимки. Ох, и дотошный человек Натан Ефимович! Подробно описал положение трупа, затем подшил результаты экспертизы, отпечатанные на печатной машинке, и показания свидетелей, записанные вручную. И охота ему было столько писать? Что за страсть – собирать преступления? Помешанным Натан Ефимович не выглядит, нет, это вполне приличный, интеллигентный человек, интересный в общении, а «тараканы в голове» свойственны не совсем нормальным людям. Прошлый раз Архип Лукич просмотрел свидетельские показания мельком и сейчас стал перечитывать их вторично.

«Гражданка Шкуро Е. С., проживающая по адресу: улица Тольятти, 7, кв. 15, заслышав выстрелы…»

«Мне знаком этот адрес… – вскинулся было Щукин, безуспешно напряг память. – Ладно, потом вспомню».

«…Я вышла на балкон. Из-за густых сумерек не сразу рассмотрела на площадке перед домом мужчину, который стоял, держась за ствол дерева посреди двора. Он странно согнулся, потом упал на бок. К нему подбежал молодой человек, наклонился, затем принялся звать на помощь, просил вызвать милицию и «Скорую». Минуту спустя из подъезда дома выбежала женщина, кинулась к мужчине, лежавшему на земле, упала перед ним на колени и закричала, звала его по имени Фрол…»

«Женщина? – заинтересовался Щукин. – Что за женщина? Ах да! Фрола Самойлова убили у дома любовницы. Ну, да, Тольятти, 7 – адрес Регины Аркадьевны. Как же она кинулась к нему и упала на колени? У нее же нет одной ноги… Так, что там дальше? «Из показаний Расина М. П., проживающего…» – читал Щукин, пропустил небольшой кусок. – Ага, вот…»

И Щукин прочел, что потерпевший был еще жив, когда Расин, позвав на помощь, вновь склонился над окровавленным телом. Как утверждал Расин, Самойлов пытался что-то сказать, но помешала женщина, выбежавшая из дома. Она схватила его за плечи, поднимала, плакала и кричала, что этот мужчина ее муж…

– Регина считала Фрола своим мужем? Оригиналка. Или он ее обманывал?

Далее Натан Ефимович описал, как вокруг тела собрались люди. Милиция приехала раньше «Скорой», и в тот момент, когда милиционеры выбегали из милицейской машины, Самойлов произнес: «Навела на меня…» Когда подошли милиционеры, он умер.

Щукин лихорадочно перебирал листы. Нашел.

«Жена Самойлова, Д. И., утверждала, что пришла в дом навестить инвалида Отечественной войны, над которой взял шефство ее муж. Она договорилась с мужем, что будет ждать его у дома, но не дождалась, решила пойти к подопечной мужа сама и там дождаться его. Поднимаясь по лестнице, услышала хлопки, похожие на выстрелы, но не придала им значения, подумала, что это «стреляет» выхлопная труба автомобиля. Вспомнила, что Самойлов часто жаловался на выхлопную трубу личного автомобиля, и ей стало ясно, что он приехал, поэтому она, не заходя к знакомой, спустилась вниз, чтобы встретить его. Выйдя из дома, она увидела на земле тело мужчины, узнала в нем мужа и кинулась к нему…»

– А Дарья Ильинична ничего мне об этом не рассказала, – произнес Щукин, закуривая сигарету. – Интересно, почему? Если последняя фраза предназначалась ей, то она знает убийцу. Момент! Так ведь она и говорила мне, будто бы застрелила Фрола ее сестра Василиса. Но почему не рассказала, как сама обнаружила мужа? Или все же не Василиса убила и Дарья Ильинична прекрасно осведомлена об этом?