— Да что у них тут за хрень, — пробормотал Малахов.

Он не желал задумываться о целях исследований этой лаборатории, отступил на несколько шагов и от живота пустил короткую очередь из автомата. Малахова не интересовали ни амбиции ученых, ни фантастические проекты Зоны, у него наступило то состояние, когда противник слился в одну сплошную черную массу, и задача была одна — уничтожать зло. Жижа, издавая неприятный запах морга, рухнула на пол, увлекая за собой скользкую плоть, которую Вадим добил парой контрольных выстрелов. Потом так же безжалостно он уничтожил и электронику.

Вадим не стал заходить во вторую лабораторию, содержимое его нисколько не интересовало. Он просто кинул в приоткрытую дверь гранату и отступил под прикрытие стены. Сначала хлопнула граната, а через мгновение горизонтальный огненный столб вынес в коридор осколки лаборатории, едва не опалив самого Малахова.

— Что они там, керосин хранили? — буркнул себе под нос Вадим и направился к выходу. В предбаннике он разблокировал помещение с Сизовым, крикнув ему в приоткрытую дверь: «Ты тут полчаса еще побойся, потом выходи!», и, крутанув запорный механизм люка, покинул подземный исследовательский центр. Наладонник показывал, что Вадим пробыл в лаборатории около четырнадцати часов. Снаружи было раннее утро. Не встречая никаких препятствий, он выбрался из подземелья на газон. Лил противный осенний дождь, казалось, все кругом окрашено в оттенки черного. От пространственного перехода, созданного «дыроколом», ничего не осталось, установить связь с группой не удалось, и Вадим, тяжело вздохнув, двинулся к забору. Перебраться через четырехметровую бетонную стену, верхний срез которой украшала колючая проволока, Вадим не пытался. Недалеко обнаружились запертые на громадный амбарный замок ворота. Впрочем, ломать замок не пришлось — перелезть ажурные ворота было делом плевым.

Малахов стоял под тяжелым осенним дождем и, наверное, впервые после две тысячи первого года не знал, что делать. И если тогда он был просто взбешен от бессилия, от предательства властей, то сейчас он мог злиться только на себя. А не хотелось. Связи нет, где находится группа — неизвестно. Любой шаг в Зоне может оказаться последним. Да еще появились новые враги. И на помощь Сухого рассчитывать уже не приходится. Но стоять вечно у забора было нельзя, и, не обращая внимания на дождь, Малахов двинулся в направлении площадки аттракционов. Он надеялся, что его товарищи там. А если и нет, то поиск необходимо было начинать оттуда, с того места, где они расстались.

Через несколько минут вода, стекая по лицу, стала попадать за воротник. К тому же осенний промозглый холод сковывал движения, заставляя Малахова отвлекаться от дороги, от которой несло опасностью. Нематериализованное зло витало в воздухе, и казалось, только стена дождя ограждает от него человека. Но у Малахова не было выбора, нужно было идти. Скоро шоссе, обогнув справа чахлый кусочек леса, вывело к мосту. Этот мост совсем недавно Вадим с друзьями пересекал на машине. Теперь по мокрому асфальту, на котором черной слизью валялись гнилые листья, Малахову приходилось идти пешком. На мосту дул сильный боковой ветер, струи дождя хлестали в правую щеку и заливали лицо. Капюшон куртки помогал не много, да и закрывал видимость, поэтому Вадим отбросил его назад, вывернув наизнанку, чтобы в нем не скапливалась вода. На самой середине моста что-то заставило его остановиться.

Что-то незаметное изменилось в облике моста, который проезжали всего день назад. Внешне все оставалось по-прежнему, но одна маленькая деталь, неприметная и невидимая, которая тревожила подсознание, заставила остановиться. Сейчас Вадим не рисковал сделать еще один шаг, не поняв этого изменения. Все оказалось просто. Так и есть. Когда ехали через мост, ограда была монотонной — стальные квадратные стержни, приваренные через полтора метра ромбы из стальной полосы, все однообразно и строго. И не было никаких хомутов, по пять с каждой стороны моста. От хомутов вниз к воде уходили штанги из такого же черного, неровного материала. Водяная пелена и ветер не давали понять, как следует, что за новое украшение появилось на мосту.

Старый мост, словно почувствовав сомнения Малахова, отозвался тревожным скрежетом. Скрип сопровождало легкое подрагивание, как будто промозглый ветер пытался раскачать конструкцию. В какое-то мгновение хомуты на ограде слева от Вадима разомкнулись, и нечто огромное, совершив гимнастический пируэт, выскочило на асфальт. Чудовищная тварь, смесь насекомого с гигантской тушей теплокровного животного, покрытая хитиновыми пластинами, на худых лапах с короткими рудиментарными ладонями, похожими на коготки мухи. Именно этими коготками создание держалось за ограду моста, затаившись в ожидании добычи. Несоразмерно тонкие ножки нервно скребли по асфальту, готовясь к броску. Маленькая головка на толстом туловище оканчивалась несуразной химерой — набор челюстей, готовых перегрызть всё и вся, не скрывал хоботка.

«Этот голову откусит и еще кровь высосет», — подумал Вадим.

На рассуждения не было времени, автомат скользнул в руки. Несколько беглых выстрелов, которые слились в очередь, отрубили у твари хлипкие конечности. Чудовище, упав на брюхо, забилось в злобной дрожи, но через мгновение встало на культи и двинулось к Малахову, оставляя на асфальте лужи зеленоватой жижи. Длинными очередями Вадим пытался остановить тварь, но казалось, той было на все наплевать. Близость пищи подавила все остальные инстинкты. Пули с визгом рикошетили от хитина или вязли в плоти, не причиняя видимого вреда. Вадим быстро оглянулся, готовя пути к отходу. Но сзади на мост выползала такая же мерзость, как и наступавшая спереди.

Понимая, что ситуация безвыходная, Малахов отступил к перилам, чтобы держать в поле зрения обоих и оценить обстановку. Прыгать с моста было смертельно опасно. Высоко, шансов переломать ноги много, а уж твари потом не преминут спуститься вниз. И уж там, внизу, шансов у Вадима не останется никаких. Но это был единственный выход, боезапас подходил к концу, и надо было решаться.

Вадим уже приготовился к смертельному прыжку, но тут из-за деревьев на обочине раздался хлопок. Дымный след за ракетой из гранатомета прочертил плавную дугу и окончился на одном из созданий. Резкий взрыв, и Малахова обдало горячей светло-коричневой слизью, издававшей неприятный щелочной запах. Следующий хлопок — ошметки второй твари разлетелись в стороны и, перелетев перила, упали на ржавые рельсы заброшенной железнодорожной ветки.

Вадим стоял, прислонившись к мокрым перилам, и тяжело дышал. Он ждал, когда покажется его неожиданный спаситель. Знакомая фигура в черном от дождя пыльнике вышла на мост.

— И что, господин ученый, вы опять поменяли мировоззрение? — спросил, подняв лицо навстречу струям дождя, Малахов, когда Сухой подошел совсем близко. — Или вам, Валериан Андреевич, понравилось меня по затылку прикладом бить? Но боюсь, фактор неожиданности тут вам не поможет. Или у вас другие планы?

— Я сколько раз говорил, не надо в тоннели идти. Ты послушал меня? — спокойно ответил Сухой. — И я тебя не бил.

— Ага, я сам с разбегу мордой об стену себя долбанул. И потом примотал себя скотчем к креслу.

— Пси-импульс оборонительный. Вот ты сам себя именно так и шарахнул — мордой об стену. А потом налетел народ из тех, кто лабораторию охраняет. Меня тоже сгребли, допрашивали. Но я-то там свой. Так — поговорили и отпустили.

— Ну ты и пошел себе спокойно, да? — Вадим ненавидяще смотрел на сталкера, не веря ему ни на грош.

— Успокойся, а что я должен был делать?

— Во-первых, не врать три дня! Во-вторых, у тебя же связь есть, почему ты наших не позвал? Или это опять какие-то таинства кодекса сталкеров? Погибай, а товарища замочи?

— Все у тебя просто, как мушка на твоем автомате. И не товарищ ты мне. Ты мой клиент, — жестко ответил Сухомлинов. — И не болтать надо, а твоих спасать. Там все плохо.

— Что там? — Малахов почти закричал. — Ты можешь нормально рассказать?