Марек приподнял голову и уставился на Анну тяжелым взглядом. Ей стало не по себе. Прозрачные сероватые глаза парня были пусты, и в то же время в их глубине таилось что-то, что заставило Анну насторожиться.

Медленно, словно нехотя, разлепив губы, Марек сказал:

– Я остаюсь при своем мнении. Твое присутствие совершенно мне не нравится, и твои фокусы, которые ты тут демонстрировала, меня не убедили. По-моему, тебе самое место в цирке, а не в серьезной научной экспедиции. Сомневаюсь, что умение опрокидывать посуду пригодится тебе при столкновении с древними богами индейцев. Впрочем, ты все рассчитала точно, зная, что тебе не придется этого делать: легенды о злых духах и прочей ерунде – это всего лишь легенды и не представляют опасности для людей. Но не надейся, что тебе удастся завладеть сокровищами...

По мере того как злобный фанатик выплевывал оскорбительные фразы, Анна все больше хмурилась, но, когда он наконец заткнулся, она просто встала и, не удостоив его ответом, вышла из столовой. Только закрыв за собой тяжелые двери, девушка дала волю чувствам, хотя произнесла всего одно слово:

– Идиот.

В джунгли было решено отправляться на рассвете. Ночь они собирались провести в Эль-Тигре. Анна понимала, что впереди их ждут серьезные и малоприятные испытания, и потому запретила себе чувствовать отвращение к тому, что представало перед ее глазами. Задача, надо сказать, трудновыполнимая.

Эль-Тигре, хотя и назывался городом, на самом деле не тянул даже на деревню, хотя домов вдоль узких улочек было предостаточно. Но, о боже, что это были за дома! Таких раздолбанных лачуг Анне до сих пор видеть не доводилось. Покосившиеся строения, на ее взгляд, могли обрушиться в любую минуту, погребая под своими обломками ободранных и грязных жильцов. Анна даже не могла определить, из какого материала построены эти шедевры архитектуры, но склонялась к мысли, что из старых фанерных ящиков, кое-где для прочности скрепленных глиной пополам с навозом. На последнее соображение ее навело то, что в «городе» нестерпимо воняло чем-то удивительно напоминающим запах плохо вычищенных конюшен.

Несмотря на то что вплотную к Эль-Тигре подступали джунгли, в самом «городе» практически отсутствовала растительность. На пыльных улицах не росла даже трава, а живописный пейзаж оживляли только клочья грязной бумаги, которые в клубах пыли туда-сюда гонял ветер.

Анна удивилась тому, что за все время, пока они тащились по извилистым улицам, им не встретился ни один представитель мужского пола. Можно было подумать, что они попали в город, где жили одни женщины, но как тогда объяснить тот факт, что здесь было полно чумазых ребятишек разного возраста, которые с любопытством разглядывали пришельцев в странной одежде? Нет, опыт подсказывал, что без мужчин здесь не обошлось, но куда же они все подевались?

Пока Аня размышляла над этим вопросом, они остановились перед высокой стеной с прочными железными воротами. Стена была выше, чем большинство окрестных домишек. Ворота отворились, пропуская гостей, и Анна увидела просторный двор, вымощенный каменными плитами, а посреди двора – двухэтажное здание, которое на фоне остальных построек в Эль-Тигре вполне могло сойти за дворец, хотя на самом деле являлось обычным добротным домом.

Янси, который после случая за обедом не отходил от Анны ни на шаг, пояснил, что этот дом принадлежит миссионеру по имени Мигель, англичанину по происхождению. Анна предположила, что сейчас наконец увидит перед собой мужчину, полное отсутствие которых в Эль-Тигре начинало ее беспокоить, и не ошиблась. Правда, возникший на пороге дома экземпляр назвать так можно было лишь с большой натяжкой – до того он был стар и толст. Его лицо, покоившееся на бесчисленном множестве подбородков, имело форму даже не круга, а овала, заплывшие жиром щеки придавали ему сходство с хомяком. Хомяк, увидев их разношерстную компанию, расплылся в улыбке и заковылял вниз по ступенькам, спеша навстречу.

Застрекотала камера. Янси честно отрабатывал гонорар.

Внутреннее убранство дома, по крайней мере той комнаты, куда их провел гостеприимный хозяин, ничем не напоминало о том, что расположен он в заброшенной, убогой до крайности деревне. Компьютер, большущий телевизор, факс и телефон казались предметами из другого мира. Остальная обстановка также была более чем современной. Казалось, что находишься где-нибудь на Бейкер-стрит, а не у черта на куличках.

Посреди уютной гостиной стоял большой стол, буквально ломившийся от разнообразной снеди. Оно и понятно, не на черном же хлебушке нагулял милейший падре такое брюхо.

Когда гости наелись, наступил черед застольной беседы. Анна отметила, что Грин держится с падре Мигелем по-свойски. Скорее всего, их связывали давние отношения. Остальные сидели молча, только Минни время от времени бросала в сторону Анны косые взгляды да Янси иногда хватался за свою камеру, чтобы запечатлеть особенно понравившийся ему момент.

Анна прислушалась к тому, что говорил падре. Он изъяснялся на чистом английском, настолько правильном, что Ане временами казалось, будто она слышит записанную на магнитофоне речь диктора обучающей программы.

– Вы же знаете местных жителей, – вещал падре, – это сущие дети. Наивные на первый взгляд, но хитрые, когда им это нужно.

– Все правильно, – согласно кивнул мистер Грин, – но, надеюсь, эти их особенности не помешают мне получить к завтрашнему утру обещанных вами проводников?

– Я тоже на это надеюсь, – вздохнул толстяк, – но они так непредсказуемы... Для этих людей не существует понятия пунктуальности. Даже если какой-нибудь из них клятвенно обещает быть в назначенное время в определенном месте, это вовсе не означает, что он это обещание выполнит: либо существенно опоздает, либо вообще не явится на встречу. Слово «маньяна», которое у всех других латинос означает «завтра», для метисов лишено определенного значения. «Когда-нибудь» – вот что они подразумевают под этим словом...

Грин перестал жевать и отложил вилку в сторону. Его проницательные глаза уставились на миссионера.

– Что это значит? – жестко спросил Грин. – Прекратите юлить, падре, и говорите начистоту: я получу проводников?

– Конечно, любезный, конечно! Вы их получите, как мы и договаривались. Просто возникли некоторые сложности... Мне понадобилось приложить гораздо больше усилий, чем я рассчитывал, чтобы уговорить людей сопровождать вас.

Падре заискивающе заглянул в глаза мистера Грина, вымученно улыбаясь. В этот момент он здорово напоминал нашкодившую дворнягу, пытающуюся вилять хвостом, чтобы заслужить прощение хозяина. В данном случае его усилия пропали даром. Грин все больше хмурился. Остальные также навострили уши. Шесть пар глаз настороженно уставились на окончательно перепуганного миссионера.

– Так в чем же дело? – продолжал настаивать Грин, пытаясь добиться ясного ответа. – Опять эти глупые суеверия? Мне казалось, я достаточно заплатил, чтобы эти глупцы забыли о своих страхах.

– О, более чем достаточно! – поспешно заверил толстяк, старательно кивая головой, видимо, для пущей убедительности. – Но за это время в деревне случилось много неприятностей, и люди готовы были передумать. Однако мне удалось уговорить их, хотя пришлось пообещать им кое-что сверх того, что я был уполномочен предложить.

– Деньги не проблема, – отрезал Грин. – А что тут произошло? Кстати, я до сих пор не видел Макса? Он здесь?

– Он был в деревне, но... Лучше я расскажу все по порядку.

– Сделайте милость.

– Дело в том, что с некоторых пор деревню терроризирует неизвестное животное.

– И только-то? – вскинул брови Грин. – А что, охотники у вас перевелись?

– Не все так просто. Это не обычное животное, как, например, гепард или стая обезьян. Такие случаи бывали и раньше, но мы успешно справлялись с ними. Жизнь рядом с джунглями делает людей хорошими охотниками.

Услышав замечание о гепардах, сказанное небрежным тоном, Анна содрогнулась, но то, что последовало за этим, заставило ее ужаснуться.