– Это началось почти месяц назад, – продолжал падре, – из деревни пропал ребенок, маленькая девочка. Ее нашли в лесу. Точнее, то, что от нее осталось: обглоданный скелет без головы. Ее смогла опознать мать, да и то лишь по дешевой цепочке с образком, которая болталась у ребенка на шее. Сначала подумали, что это какой-нибудь оголодавший хищник, выбравший в качестве жертвы человеческого детеныша. Такое, к сожалению, бывало и раньше. Раненое или очень старое животное, которое не в состоянии охотиться на привычную добычу, порой решается полакомиться человечиной. Единственное, что насторожило следопытов, – это следы зубов, оставленные на костях. Они были странной формы и имели гораздо более крупные размеры, чем у любого из обитающих в местных лесах хищников. Дальнейшие события посеяли среди жителей деревни настоящую панику, – удрученно покачал головой падре Мигель. – Стали пропадать люди, в основном дети и подростки, хотя пару раз жертвами неизвестного зверя становились молодые девушки. Мы организовали специальный отряд, но, несмотря на то что в него вошли самые опытные охотники и следопыты, поймать монстра не удалось. Не помогли ни капканы, ни отравленная приманка. А люди продолжали пропадать. В деревне стали поговаривать о том, что это не простое животное. Людей обуял суеверный ужас. Они боялись отпускать от себя детей, боялись ложиться спать по ночам.

– Но почему же вы не сообщили властям? – удивился Грин.

– Разумеется, мы сообщили, – обиженно поджал губы падре. – Но власти вместо того, чтобы прислать нам вооруженный отряд, который помог бы изловить проклятое животное, прислали нам специалиста по генетике! Какого-то зоолога, который, по их мнению, мог установить причины отклонений у чудовища-людоеда.

– Ну и как? Удалось ему это установить?

– Куда там! – махнул рукой падре. – Хотя он был настолько уверен в своих возможностях и собственной безопасности, что прибыл вместе со своей семьей – женой и семилетним сынишкой...

– Где же они теперь?

– Никто не знает, – падре развел жирные ручки в стороны. – Однажды зоолог в сопровождении жены и ребенка вышел вечером из дома – и все, больше их никто не видел.

– Их загрызло чудовище? – спросила Минни, глядя на падре расширенными от страха глазами.

– Я не могу ответить на этот вопрос, милая леди. Никаких останков ученого, равно как и останков его близких, мы не обнаружили. Они как будто исчезли.

– Подозреваю, что ученый муж попросту сбежал, почуяв, что ему не справиться с чудовищным зверем, – саркастически ухмыльнулся Янси. – Я бы тоже так поступил на его месте. Кому охота отправиться в желудок хищника, который даже неизвестно как называется.

– Можно подумать, что быть проглоченным известным хищником намного приятнее, – скривила губки Минни.

– Как бы то ни было, – вмешался Грин в их перепалку, – зверь до сих пор на свободе?

– Увы. Наши мужчины каждый день с утра до вечера прочесывают лес, но их поиски не приносят результатов. Люди боятся заходить глубоко в джунгли и поэтому отказываются сопровождать вас.

– Глупости, – отрезал Грин. – Вашему зверю совершенно не нужны непроходимые заросли, чтобы нападать на людей. До сих пор он успешно охотился вблизи деревни. А это означает, что здесь ничуть не безопаснее, чем в сельве. Кроме того, мы хорошо вооружены и будем соблюдать осторожность. Впрочем, если у ваших людей есть сомнения, я сам поговорю с ними и, уверен, сумею их убедить.

Анна не стала слушать, чем закончится разговор. Она и так была уверена, что Грин получит в конце концов все, что ему нужно. Такой уж он человек. Поэтому она осторожно выскользнула из-за стола и вышла во двор. Ей хотелось побыть одной, чтобы подумать. С каждым днем ситуация, в которую она угодила, становилась все опаснее. Теперь еще этот неизвестный хищник, который охотится на людей, как на перепелок... И надо же ему было появиться именно сейчас, когда ее занесло в эти края! Ну что же, ей некого винить, кроме себя. Следовало быть умнее и не соваться сломя голову в первую попавшуюся авантюру.

Она понимала, что еще не поздно отказаться. Мистер Грин отпустил бы ее, заяви она о своем желании вернуться в Россию. Но что-то удерживало ее от подобного шага. Что? Да она и сама не знала. Возможно, любопытство. Ее всегда привлекали таинственные истории о пропавших сокровищах. А может быть, это было чувство собственного достоинства, мало чем отличающееся от обычного упрямства. Какая разница? Она зашла довольно далеко и теперь попытается дойти до конца, чего бы это ни стоило.

Занятая собственными мыслями, Аня не заметила, как остановилась посреди двора, уставившись невидящим взглядом в каменную стену. Не заметила она и молодого человека, который, расположившись в тени этой ограды, наблюдал за ней с нескрываемым интересом.

Но все тайное становится явным. Анна очнулась от своей задумчивости и сразу же обнаружила нездоровый, как ей подумалось, интерес незнакомого человека. Внешность его показалась ей шокирующей, что вызвало у нее беспокойство, куда более сильное, чем рассказы о неведомом чудовище.

Давно не стиранный костюм мужчины, которому, на первый взгляд, было не меньше сорока, представлял собой невообразимую смесь лохмотьев, кое-где прихваченных заплатками. На лице недельная щетина, которая вряд ли была данью последней моде, скорее – следствием того, что мужчине лень побриться. Голову незнакомца украшало нечто такое, чему Анна затруднялась подобрать определение, но, судя по тому, что сие сооружение сидело на голове, – это была шляпа. Светло-русые, сильно выгоревшие, давно не стриженные волосы мужчины небрежно падали на лоб. Смуглый цвет кожи подчеркивал холодную голубизну глаз, таких же ярких, как у Анны. В этих пронзительных глазах не появилось ни тени смущения даже тогда, когда она в упор взглянула на него. Он не отвел взгляда, только приподнял одну бровь и слегка скривил губы в насмешливой улыбке.

– Ну, и чего ты на меня уставился? – сердито прошипела Анна по-русски, отводя глаза в сторону.

– А может быть, ты мне понравилась.

Анна так и подпрыгнула на месте, услышав родную речь. Она в крайнем недоумении уставилась на оборванца, думая, что ослышалась.

– Полегче-полегче, не стоит так таращить глазки, а то ведь я могу и испугаться, – продолжал издеваться парень.

Несмотря на пережитый шок от того, что в этой глуши, на другом конце света, обнаружился ее соотечественник, такая бесцеремонность привела к единственной возможной реакции. Анна вздернула подбородок, легкая усмешка тронула пухлые губы. Она презрительно и нарочито медленно оглядела оборванца от стоптанных ботинок до вороньего гнезда на всклокоченной голове. Мужчина медленно поднялся на ноги, и она увидела, как от этого простого движения его литые, упругие мышцы заиграли под ветхой рубахой. Он оказался выше ее на целую голову и шире в плечах раза в три. Не будь его обращение таким хамским, она могла бы испугаться, но она слишком разозлилась, чтобы бояться его. В данном случае эмоции взяли верх над здоровым чувством самосохранения. Справедливости ради надо отметить, что подобное, к сожалению, случалось с Анной нередко.

– Кто вас вообще сюда впустил? – спросила она резко.

– Ого, как круто ты взяла! – усмехнулся мужчина.

– Моя крутизна – мое дело. Отвечайте! Или вам непонятен мой вопрос?

– Вопрос понятен, только вот...

– Что?

– Да не похоже, что ты хозяйка этого дома, – произнес он с откровенной издевкой.

Анна смутилась. Но ненадолго.

– Хозяйка я или нет, не имеет к делу отношения, – нашлась она. – Я здесь по приглашению, а вот вы...

– Меня просил прийти падре Мигель. И не понимаю, почему я должен оправдываться перед сопливой девчонкой.

– Ах, падре Мигель! – насмешливо протянула Анна. – И какие у вас могут быть дела? Неужели пришли получить отпущение грехов?

– Что? У кого? У этого старого мошенника? Ни за что. Ему и самому не помешала бы хорошая исповедь. Только вряд ли найдется хоть один монах, уши которого не свернутся в трубочку от того, что придется выслушать, вздумай Мигель и впрямь исповедаться...