Нэй вспомнила вмиг переменившееся лицо Эйлта, когда он столкнулся с ними, спускавшимися по лестнице борделя. Вор тут же спросил, где Карнаж. Они обернулись — «ловца удачи» за ними не было. Эльфка даже не помнила, чтобы он шел следом. Она вообще после того, как, наконец, уснула ненадолго под самое утро, смутно представляла, что творилось прошлой ночью, словно всего произошедшего вовсе не было. Единственным ясным в памяти был страх. Непонятный, беспричинный, едва она пыталась вернуть хоть что-то из увиденного.
Нэй нахмурилась и отвернулась к окну, сложив руки на подоконнике.
Нет. Она помнила тот момент, когда они вышли: много людей дрались, а потом, оттолкнув ее из дверей выбежал Эйлт, тащивший Карнажа. Вор кричал и скверно ругался проклиная то наемников, то «ловца удачи». Она видела, как, дотащив до ближайшего дома, Эйлт прислонил Феникса к стене и долго тряс за плечи.
«Ты не сдохнешь, пока я здесь!»
Нэй вздрогнула — полукровка с силой ударил Карнажа в живот. «Ловец удачи» сгорбился — его вырвало. Потом еще. Эйлт подбежал к ним, оставив ненадолго друга, выхватил у Профессора флягу с набранной водой. Гном вызвался помочь, но вор вытащил кинжал, произнеся в ответ очень жестокие слова… Да, все верно, они забыли о Фениксе, но откуда ей, Гортту и Тарду было знать, что он накачался какими-то снадобьями. Теперь становилось ясно, почему «ловец удачи» так жутко выглядел в том бою. Но Эйлт был беспощаден: «Такова ваша благодарность, да?! Будьте вы прокляты! Он спасал ваши жизни и сейчас сдохнет из-за этого!» Профессор снова настойчиво предложил свои услуги. Вор грубо отказал, заявив, что никому больше не доверит жизнь друга…
Она никогда не видела, чтобы кто-то бежал так быстро, взвалив на плечи примерно равного себе по весу.
На лестнице появилась эльфка, подруга Эйлта. Нэй подумала, что вряд ли забудет и тот холодный взгляд, с которым она отправила ее назад от комнаты, куда вор затащил Карнажа. Они оба никого туда не пустили, когда наемники значительно позже пришли в «Старый якорь» и справились о здоровье Феникса. Даже не ответили что с ним… Только снова окатили всех презрением, но Тард не сказал им на это ни слова.
— Трактирщик, еще воды! — громко попросила Лина.
Нэй решилась. Она должна была увидеть.
Дождавшись, пока эльфка скроется в коридоре, она подошла к хозяину и сказала, что сама отнесет приготовленную воду. Халфлинг, тоже видимо из той многочисленной братии эмигрантов из Истании, которые запрудили все заведения в Шаргарде, нанимаясь где поварами, а где и сами являясь владельцами, лишь пожал плечами и с безразличным видом поставил кувшин, сонно зевнув во всю ширь рта.
В коридоре эльфка, к своему удивлению, наткнулась на Тарда. Гном стоял у двери, будто изваяние, уперев секиру в пол у ног и сложив ладони на навершии рукояти. Бритва вопросительно посмотрел на Нэй. Эльфка как-то робко выставила перед собой кувшин. Тард вздохнул и, взвалив секиру на плечо, пошел к лестнице, покидая свой пост, о котором его никто не просил, но он стоял весь остаток ночи на тот случай, если островитяне задумают месть за убитого главаря.
На робкий стук изнутри громыхнул засов. Она осторожно открыла дверь. Лина сидела справа у окна в охотничьем костюме, откинувшись на стуле и сжимая в руках заряженный самострел. Эйлт расположился на старом табурете слева от двери, преграждая путь к кровати в углу. В руках вора сверкали два кинжала, его собственный и шпаголом Карнажа. На кровати лежал, повернувшись лицом к стене, Карнаж, по крайней мере из-за наваленных одеял выглядывала его красная шевелюра и кончик острого уха. На полу стояла кадушка, накрытая тряпкой. Воздух в комнате был пропитан запахом сильванийских трав.
— Я… — начала Нэй.
— Поставь у кровати и уходи! — донеслось от окна.
Эйлт согласно кивнул. Нэй сделала, как ей сказали, под пристальным взглядом Лины. Вор даже не повернулся, когда «отрекшаяся» шагнула за его спину.
— Не трогай, он спит, — предупредил Эйлт, размяв затекшие плечи.
Нэй отошла к двери и обернулась.
— Что с ним, скажите, умоляю вас? — прошептала она, опустив глаза.
Эйлт примирительно посмотрел на Лину, едва та собралась ответить, и она ограничилась тем, что фыркнула и отвернулась к окну.
— Он хотел умереть, — тихо ответил вор, — У каждого бывают моменты, когда он дает слабину и хочет уйти. Вот он и наглотался эликсиров, решив, напоследок, помочь тебе. Откуда только их достал…
— Твое освобождение подкинуло ему эту идею, — не выдержала Лина, — Нажраться какой-то дряни и сдохнуть в бою.
— Почему? — почти беззвучно произнесла Нэй.
— Лин, молчи! — оборвал зашипевшую эльфку Эйлт, — Это долгая история, «отрекшаяся».
Нэй оперлась о стену и медленно осела на пол. Ощутив холод досок она вдруг вспомнила… Почему так мало спала этой ночью. Она сидела там, в коридоре, слушала гортанные стоны из-за двери и прижимала к груди окровавленную изодранную куртку с остатками красных перьев, вшитых на спине. Для нее там, на холодном полу, когда она глотала слезы, боялась и ждала, окончательно закончилась счастливая пора детства, захлопнув двери в воспоминания о бродячем цирке и окружающих, таких добрых и заботливых людях.
— Ладно, если хочешь помочь, сходи к портному и забери его одежду. Я думаю, наш друг должен закончить, — смягчилась Лина.
Нэй тут же вскочила и подбежала к двери.
— Стой! — улыбнулась эльфка, — Возьми у Эйлта деньги и узнай название улицы.
Когда «отрекшаяся» ушла, Лина испытующе посмотрела на вора. Тот задвинул засов и невозмутимо вернулся на табуретку.
— Как думаешь, они действительно попытаются его прикончить? Даже после того, как он убил Кобру?
— Пусть попробуют, — зло прошипел Эйлт, крепче сжав рукояти кинжалов.
Нэй вернулась только под вечер. Прижимая к груди сверток с одеждой, над которой портной возился еще очень долго и ей пришлось ждать, она взбежала по лестнице наверх, чуть не сбив по пути Лину. Эльфка окликнула ее, но она не остановилась и даже не обернулась. Ей хотелось скорее увидеть… понять, что уже далеко в прошлом тот момент, когда она сидела под дверью с курткой Феникса в руках и боялась за него. Что теперь с ним все в порядке.
Эйлт вскочил и схватился за кинжалы, когда дверь позади него распахнулась. Но, увидев эльфку, он отступил и встал у дверного проема, не выпуская оружия из рук.
Карнаж сидел на постели. Сверток упал на пол. Нэй вцепилась в полукровку и не отпускала, растянувшись на одеяле. На бледном лице «ловца удачи» с выдающимися синяками под желтыми глазами, появилось некое подобие улыбки. Она что-то спрашивала, интересуясь, как он себя чувствует, и, не успевая выслушать ответ, задавала новый вопрос. «Ловец удачи» провел рукой по ее волосам, потрепал за ухом.
— Ребенку вернули любимую игрушку, — с усмешкой пробормотал себе под нос Эйлт.
— Это точно, — Лина вошла, обняв любимого за шею и с умилением глядела на эту сцену.
Нэй прижалась к груди с тремя красными косыми шрамами и осторожно потянула Феникса за ухо. Карнаж привычно заворчал, как всегда делал, когда странствовал с бродячим цирком, а она приставала к нему по вечерам у костра, поражаясь какие у него длинные уши.
Все же кто-то у него еще оставался. Полукровка почему-то был уверен, что подобная мысль посетила и эльфку. Теперь отчаяние в тот вечер у Роксаны, когда ему казалось, что он потерял слишком много, утратило свою бездонную глубину. Пока есть те, кому он нужен, возможно, все не так плохо. Из этого можно черпать силы, как из колодца у дороги. Напиться досыта, утолить жажду, что мучила под палящим солнцем на пыльном тракте, перевести дух и пойти дальше, чтобы снова вернуться. Иногда Феникс думал, что цикл с давних времен и даже после эпохи Сокрушения Идолов никуда не делся, а просто затаился, продолжая тенью скользить сквозь окружающий мир.
— Ладно, дай ему хоть одеться, — Лина потянула Нэй за руку.
Они обе вышли в коридор, оставив Эйлта помогать Карнажу натянуть большей частью покупные обновки, лишь с несколькими старыми вещами, умудрившимися сохранить приличный вид.
