– Это полный абзац! Надеюсь, у этого остолопа есть железобетонное алиби, иначе...

Никита не договорил, но все было понятно и так. Если Виктора начнут таскать на допросы в милицию, а тем паче навесят на него ярлык подозреваемого, то отец его такого скандала может просто не пережить. Но даже если его расшатанное здоровье выдержит такой удар судьбы, то про место управляющего Виктор может забыть раз и навсегда. А вместе с ним и про наследство. Отец ему этого не простит.

– Слушай, у меня, кажется, есть идея, как сделать так, чтобы Серафим сына из кресла управляющего не вышиб.

– Ну и?..

– Попытайся внушить ему мысль, что если он сейчас совершит то, чем грозился, то менты тут же включат тебя в число подозреваемых!

– Это еще с какого перепуга? – округлил глаза Никита.

– Смотри, в милиции не знают, какие у тебя отношения с Воронцовыми. То есть они тебя считают совершенно чужим для этой семьи человеком. И вот в разгар следствия Виктор получает от отца под зад коленом, а ты резко идешь на повышение. Какой вывод напрашивается?

– Пока не догоняю, – честно признался Никита.

– Да такой, что ты специально подставил Виктора, чтобы занять его место!

– Но это же бред чистой воды! – возмущенно заявил Никита.

– Ой ли? – усмехнулась Ника. – Откуда они знают, что ты всеми руками и ногами отбрыкиваешься от этой сомнительной чести – возглавлять корпорацию «Воронцов и Воронцов»? Они, напротив, считают, что это крайне выгодное назначение, особенно с финансовой точки зрения. Да за такой пост иные готовы душу дьяволу продать! Или полагаешь, менты верят в чужую порядочность и искренность? Хех, им это по штату не положено! Ну а следом за тобой в список подозреваемых попадаю и я. За компанию, так сказать.

– А ты-то с какой стати? – спросил вконец обескураженный Никита.

– Потому что пост главного редактора, который при таком раскладе отходит мне, – это слишком много для девушки, у которой в трудовой книжке имеется ровно одна запись. Кроме того, по странному стечению обстоятельств я почему-то – твоя любовница. А об этом менты узнают очень скоро, у некоторых личностей из нашей редакции язык за зубами по определению не держится, сам мог в этом убедиться. Значит, отсюда следует вывод, что мы были с тобой заодно и вполне могли придумать комбинацию, в результате которой Виктор, серьезно опороченный в глазах старшего поколения, остается с носом, а мы с тобой снимаем все сливки.

– Но не мы же с тобой отправили его на уличные гонки!

– Мы могли исподволь внушить ему эту мысль и вполне могли организовать убийство его любовниц, – горько возразила Ника. – И наши попытки доказать ментам обратное будут выглядеть довольно нелепо, словно мы и впрямь оправдываемся.

– Будем надеяться, до такой извращенной логики следователи не додумаются!

– Я бы не стала на это ставить. Именно за это им зарплату и платят – за извращенную логику. Иначе бы ни один преступник так и не был бы пойман. Так что отправляйся-ка ты, пока не поздно, к Воронцовым, и извести их о данном раскладе. Вот закончится следствие, найдут убийц Кати и Стеллы, все утихнет – тогда и вернетесь к этому вопросу. А пока лучше всем сидеть тихо и не делать лишних телодвижений.

– Слушай, а ты-то сама что думаешь? Кто их убил? – понизил голос до шепота Никита.

– Стеллу – не знаю кто, случайный лихач, полагаю. Катю – муж бывший. Ты бы слышал, как она на него орала! Да и сам посуди: мужик освободился, а идти-то ему и некуда! В старой его квартире давно уж чужие люди живут. Прописки нет, бомж натуральный. Работы тоже нет – кто ж к себе бывшего зека возьмет, да еще и убийцу? Жену бывшую кое-как разыскал, так та его и видеть не хочет. А уж про то, чтоб к себе жить пустить, и вовсе речи нет. Вот он, наверное, и озверел: квартира-то, которую она продала, по факту ему ведь принадлежала. Решил, что она его ограбила, и отправился мстить. Раз он мать родную на тот свет отправил, не пощадил, то что ему бывшая супруга!

– Блин, ну надо же было так совпасть! – В сердцах Никита пристукнул кулаком по столу. – Из огня да в полымя, вот как это называется!

– Бывает, – философски вздохнула Ника. – Ладно, поезжай давай! А то как бы менты не решили на всякий случай тебя с собой прихватить. Виктора-то они сегодня здесь вряд ли увидят. А на безрыбье, и сам знаешь...

– Как-нибудь без меня обойдутся, – заверил ее Никита, подхватывая со стола кожаную сумку, с которой никогда не расставался.

* * *

Вот и пятница наступила, конец рабочей недели. Интересно, какие неприятности она принесет? Эх, хорошо, что у Виктора было всего две любовницы в редакции. Иначе впору ждать третьего трупа. Хотя, может быть, она не права и у Воронцова было все-таки три любовницы? Третья оказалась самой умной: дождалась, пока соперницы отправятся в мир иной, а то и сама им в этом помогла, и теперь на ее пути к желанному призу никто не стоит? Устроить, что ли, пари с самой собой: чья кандидатура лучше всего подходит на эту роль?..

Так, мрачно иронизируя, Ника въехала в подземный паркинг. Как ни печально, но эту ночь она провела одна: Никита позвонил ей в начале двенадцатого, сказал, что только что вернулся домой и очень вымотался. Она все поняла правильно и не стала мучить человека, требуя, чтобы он немедленно сорвался к ней на другой конец города. Даже самым любимым мужчинам иногда необходим отдых. Впрочем, она тоже еле держалась на ногах и после звонка Никиты тут же рухнула спать.

Следом за ней в паркинг въехал новенький фиолетовый «форд-фьюжн», остановился по соседству, и Ника с изрядным удивлением увидела, как оттуда выбирается Зинаида.

Ну дает мадам! Все ныла и канючила, как ей надоела старая «пятерка», мол, никаких средств на ее ремонт не хватает, а сама-то, сама! Интересно, на какие финансы она этот транспорт раздобыла? Машина-то далеко не самая дешевая. По крайней мере на одну лишь зарплату журналиста такой не разживешься. Видать, что-то было в кубышке на черный день припрятано. Или будет уверять, что это ей в лотерею так повезло?

Поймав себя на этой мысли, Ника поморщилась. Ну вот, сердится, когда кто-то в ее жизнь лезть пытается, а сама ровно тем же самым едва не занялась! Ну какая ей разница, откуда у Зинаиды деньги на машину? Может, та очередного своего паренька из мажоров раскрутила? И даже если так, охота ей в этой грязи копаться?..

Пристыдив себя подобным образом, Ника заглушила Гошку и тоже выбралась наружу. На пару минут задержалась, проверяя, не ушла ли жидкость из бачка омывателя, после чего, наказав Гошке не скучать, отправилась к лифту, но, вспомнив, что забыла в бардачке документы, вернулась обратно.

На парковку меж тем въехала еще одна машина. Ника озадаченно прищурилась, затем, не доверяя собственному зрению, ущипнула себя за руку. Нет, так и есть: старая машина Зинаиды, старушка «пятерка». Но кто же тогда за рулем, если Зинаида нынче рассекает на иномарке?

Решив непременно дождаться, пока таинственный водитель или водительница не припаркует «пятерку», Ника спряталась обратно в Гошку. Зачем она так поступила, она и толком-то ответить не смогла бы, просто вдруг подумалось: надо спрятаться! Ну а почему надо – не важно!

Увидев вылезающую оттуда Раечку, Ника едва не хлопнула себя по лбу. Ну конечно же, а она чего ожидала? Раз Зинаида завела себе роскошный транспорт, то старье с барского плеча не грех и лучшей подружке передать. А то и продать! Кто знает эту бабу? Скряга она та еще, у нее за просто так снега зимой не допросишься!

Дождавшись, пока Раечка уедет наверх, Ника еще раз сообщила Гошке, какой он у нее расчудесный, и, заперев его, тоже отправилась к лифту.

Первое, что она увидела в редакции, – это сощуренные, злющие глаза Раечки, смотревшие на нее с такой злобой, что у Ники по спине пробежал неприятный холодок.

– Какие-то проблемы? – осведомилась она у секретарши, гадая, какая муха ту укусила. Ведь второй день подряд на нее дуется не пойми из-за чего.