Проведя по столу губкой, Ника привела все в порядок. Долго смотрела на пакетированный кофе, но решила не рисковать. Вкусно, конечно, да только сердце потом будет в грудную клетку колотиться, как у загнанного зверя. Или все-таки попробовать? Только разбавить посильнее?..

Стелла вернулась через сорок минут, сияющая, как обертка от шоколадки. От ее былого недомогания не осталось и следа. По крайней мере за живот она больше не держалась и скорбные физиономии не корчила. Зато, узрев Катю, прямой наводкой отправилась к ней и, помотав перед носом сумочкой, сообщила:

– Знаешь, что у меня здесь?

– Микстура от поноса? – невозмутимо поинтересовалась Катя, которая была в курсе того, куда и почему отправилась ее соперница.

– Здесь – самая настоящая бомба для тебя! – с торжеством заявила Стелла. – Можешь начинать кусать себе локти, потому что когда о ней узнает Виктор, ты окажешься не у дел!

– Какую только дрянь люди из туалетов не тащат! – с той же непередаваемой интонацией отозвалась ее собеседница.

Сообразив, что на этот раз вывести из себя Катерину не получится, Стелла фыркнула и ушла в свой отсек. Бойко забарабанила по клавишам, громко и фальшиво напевая мотив популярной песенки. Затем внезапно замолчала, подскочила и выбежала из редакции. Ника хмыкнула себе под нос: видимо, расстройство желудка у юной журналистки все еще продолжалось. Наверное, так и будет до конца дня гонять в туалет и обратно, ничего не попишешь.

На сей раз отсутствовала Стелла не долго, не больше десяти минут. Зато появилась еще более взбудораженная, чем раньше, и снова зачем-то отправилась к Кате.

– Сегодня твой последний день, когда ты числишься у него в любовницах! – звонко заявила она на всю комнату. – Уже завтра даже духу твоего здесь не будет! Уж я-то об этом позабочусь, можешь мне верить!

– Сначала о себе позаботься, засранка, – беззлобно парировала Катя и, повернувшись спиной к сопернице, уставилась в монитор, давая той понять, что разговор окончен.

– Да ты!.. Да я!.. Я!..

– Если собираешься закатить истерику, то, будь добра, выйди отсюда! Мне сегодня еще обложку сдавать, а вопли экзальтированных наркоманок действуют на меня угнетающе.

На сей раз Зинаида не дала скандалу разгореться в полную мощность и, подхватив Стеллу под руку, чуть ли не силой выволокла ее из редакции, одновременно что-то нашептывая той на ухо.

– Дурею я с этой молодежи! – высказалась вслед Стелле Катя. – Накурятся травки и несут околесицу! Или это на нее таблетки от поноса так подействовали?

Хмыкнула в своем отсеке Люба, еле слышно фыркнули Маша и Нина. Разумных причин, объясняющих поведение Стеллы, ни у кого не было. Но активно выступать на стороне одной из фавориток тоже никто не желал, втайне надеясь, что в один прекрасный момент наступит и их звездный час, когда Воронцов-младший обратит на них более пристальное внимание, нежели сейчас.

Никита появился лишь в начале четвертого, усталый и раздраженный. Тут же прошел в кабинет, затребовал две чашки чая – одну для себя и одну для Ники – и начал делиться новостями со своим свежеиспеченным замом.

– Похоже, наши самые печальные предположения сбываются.

– Что такое?

– Скандал с Виктором набирает обороты. Старики сделали все возможное, чтобы его замять, но, к несчастью, Виктор умудрился нарваться на дико принципиального мента. Да еще вдобавок успел ему нахамить и обидеть, чуть ли не при всем честном народе заталкивая купюры в его карман. Дескать, откупиться хотел. А мужичок старой закалки, да еще и при чинах. Удила закусил так, что его теперь ничем не умаслишь и не задобришь.

– И что теперь?

– Ну, в самом лучшем случае Виктора лишат прав. В худшем – я даже думать об этом не хочу! Могут навешать и взяточничество, и оскорбление офицера милиции, находящегося при исполнении обязанностей, и сопротивление при задержании. В общем, мало не покажется. Не представляю, как еще удается сдерживать прессу! Я специально все желтушники пролистываю – пока тихо. Только та газетенка и сподобилась.

– А в Сети тоже тихо?

– Плюнь через плечо! Можно сказать, нам пока везет.

– А что сам Виктор?

– Имеет бледный вид и трясущиеся руки. Уверяет, что все это чистая случайность, и умоляет дать ему шанс исправить дело.

– А Воронцовы что?

– Серафим на сына сердит, как никогда в жизни. Похоже, он ему больше не верит. Впрочем, я бы на его месте тоже Виктору не доверял.

– Это плохо, – вздохнула Ника.

– Сам знаю, – поддакнул Никита.

– И что нам остается?

– А ничего! Заниматься своим делом и надеяться на то, что пронесет.

– А ты сам что по поводу Виктора думаешь? Он и вправду может измениться или это только красивые слова?

– Черного кобеля не отмоешь добела, – мрачно заключил Никита. – Виктор получил отличное образование, но, насколько я в курсе, ни дня не отработал по специальности, пока его не приперли к стенке и не заставили принять под свое начало эту компанию. Он не любит, не хочет и не умеет работать! Была бы его воля, он бы с удовольствием бросил все и снова рванул прохлаждаться на курорты.

– А почему он тогда просит дать ему шанс? Не лучше ли честно признаться: так, мол, и так, ничего у меня не получается, найдите на эту роль кого-нибудь другого?

– Боится, что отец осуществит свою угрозу и оставит его без наследства, только и всего! – пожал плечами Никита.

– Ладно, но, может, тогда хотя бы страх заставит его нормально выполнять свои обязанности? По мне, так стимул мощнее некуда!

– Можешь смеяться, но Егор рассуждает в точности, как ты. Еще даже шутить пытается: мол, не было бы счастья, так несчастье поможет. Дескать, такая встряска была практически необходима, так что все идет нормально.

– Вот видишь! А ты переживаешь!

– Просто мне кажется, что Виктора этим не пронять. Да, сейчас он напуган и унижен. Но стоит только шумихе улечься, как он снова возьмется за старое. У него просто маниакальная страсть ко всему запрещенному и незаконному! Человеку нравится ходить по грани, он себе таким образом адреналин в крови поднимает. Значит, рано или поздно будут новые скандалы, а терпение его отца небезгранично...

– Но может быть, к тому времени он уже станет более-менее хорошим бизнесменом?

– Маловероятно. Впрочем, во всем, что касается Виктора, я законченный пессимист. Кстати, у тебя на сегодня еще много дел осталось?

– Да нет, не сказала бы.

– Тогда поехали отсюда куда-нибудь, а? Сил моих больше нет здесь находиться! Хочу развеяться хоть чуть-чуть, а то боюсь, еще немного, и впаду в полноценную депрессию с воем на луну.

– Поехали! – легко согласилась Ника. Вопреки ее ожиданиям Никита повел машину не в центр, а, напротив, проехав по кольцевой, выбрался на загородное шоссе и, пользуясь временным затишьем на дорогах, погнал «мерседес» в сторону области.

– И куда мы держим путь? – поинтересовалась Ника.

– На дачу. Когда-то ее своими руками построил мой дед. Она маленькая, но такая уютная! Да ты сама все скоро увидишь! И расположена так удачно – на самой окраине дачного поселка! Через десять метров уже лес начинается. И тишина такая вокруг стоит, просто нереальная, кроме птиц, и не слышно никого! А когда там в мае начинают соловьи голосить, у меня просто крыша едет. Хочется бегать босиком по траве, кататься по ней до изнеможения, а потом греться у костра. Кстати, хорошо, что вспомнил! Ты как к шашлыку относишься?

– Сугубо положительно.

– Тогда заскочим в одну деревеньку по дороге, там у меня на примете хозяйка есть, которая отличное мясо маринует. Ну а если еще чего захочется – ну, огурчиков там или аджики домашней, у нее этого добра тоже навалом!

– И водички колодезной попьем! Ну, если только там, конечно, нормальный колодец имеется!

– Всенепременно!

До места они добрались часа через полтора, предварительно наведавшись в ту самую деревеньку. Никита был прав: предложенное им там мясо действительно было роскошным. Ника не удержалась, прихватив еще небольшую баночку с крохотными маринованными помидорами и пучок черемши.