— Ну, за него можно не волноваться. Арсений — человек слова!

— Ты имеешь в виду, раз сказал «покусает» — значит, покусает? — лукаво прищурилась Марина.

— Эх, и за что я тебя, язву такую, люблю, а? Не знаешь? И вообще, давай закончим о работе, а то весь аппетит пропадет.

— И не надейся! — улыбнулась Марина. — На вторую порцию мороженого даже не рассчитывай, это моя добыча!

— Твоя, твоя! — заверил ее продюсер. — Никто не отнимает!

Ожидаемого облегчения отъезд Насти и Петра, как ни странно, не принес. Да и нормального отдыха в выходные так и не получилось. О чем может идти речь, если день начинается с бурного скандала с одним человеком, затем приходится долго и нудно объясняться с искренне обиженным на тебя другим человеком, а ты ему даже сказать-то толком не можешь, почему поступаешь так, а не иначе?

Нет, Сашка, к его чести, держался достойно и оскорбленного в лучших чувствах перед Женькой не разыгрывал.

Просто сказал, что все понимает и даст ей время подумать.

Хотя по глазам его можно было прочесть совсем другое. Конечно же, он не ожидал столь резкого отпора со стороны «невесты», и уж тем более не понимал, чем провинился и вызвал такую бурную реакцию. А рассказывать ему долгую и печальную историю о том, как ее предал мужчина, которому она однажды доверилась, Женька не собиралась. Ей не требовалась жалость, более того, она терпеть не могла, когда ее жалели. Но и слепо довериться тому, кого она знала столь мизерный срок, более того — заранее предполагала, что чувства этого человека всего лишь актерская профанация… Нет уж, в этот раз она будет предельно осторожна и не позволит никому обидеть себя. Может быть, она лишает себя веселого, хоть и краткосрочного любовного приключения, интрижки из разряда «влюблен по собственному желанию», — ну и пусть! Лучше ни на что не надеяться и в итоге ничего не потерять, чем вновь позволить себе мечтать о несбыточном.

А завтра она увидит Тоху! Даже не верится, что это наконец-то произойдет! Еще ни разу в жизни они не расставались на столь долгий срок. Целых две недели порознь! Как он там, бедный? Сумел перевоспитать бабушку и убедить ее, что омлет не лучший выбор для завтрака? И нашел ли себе во дворе партнера для игр? Он ведь говорил, что все его приятели на лето разъехались кто куда. Как же много надо у него спросить!

Правда, общаться с ним лучше без Елены Григорьевны, а то ведь забудет о камерах, сделает замечание, а потом на всю страну слава пойдет, что Женька без матери и шагу ступить не может. Хотя от нее всегда можно сбежать: территория особняка довольно большая, да и все потаенные места Женька уже неплохо изучила. Сегодня они от матери в беседке спрячутся, завтра — в одной из башенок. Она специально, когда была на третьем этаже, поинтересовалась у администратора, можно ли ей туда заходить. Оказалось — да, никаких ограничений. А еще здесь бассейн есть, вот Тоха обрадуется! Он ведь так любит плескаться, причем с самого детства! Недаром она его иногда называла «мой маленький дельфин».

Ну а после отъезда домашних останется потерпеть последнюю неделю — и вот он, конец позора! Здравствуй, проклятый выигрыш! До свидания, осточертевшие камеры и забор в полтора человеческих роста высотой. И пусть ей потом хоть кто-то хотя бы полслова скажет или губу презрительно скривит! Не нравится — не смотри. И вообще она в теледивы не набивалась, если кому завидно — пусть сам в подобном безобразии участвует, потом и кровью свой выигрыш отрабатывает!

Женька сжала кулаки, потом спохватилась. Нет, так нельзя! Злость так и застит глаза, а она вместо того, чтобы успокоиться, еще сильнее себя растравляет. Вон стоит только на Альбину посмотреть, ведь в законченную истеричку превратилась! Все потому, что не считала нужным себя сдерживать. Становиться такой, как она, — увольте!

В дверь тихонько поскреблись. Женька, чтобы успокоиться, резко вздохнула, выдохнула, а затем крикнула:

— Не заперто!

На пороге появился Сашка с бутылкой вина в руках.

— Что празднуем? — поинтересовалась Женька.

— Да ничего особенного, — пожал плечами «жених». — Просто решил хоть ненадолго послать всех по известному адресу и посидеть рядом с красивой девушкой. Ты ведь не против?

— Ну, если обещаешь не заводить снова тот разговор…

— Тот — не буду! А насчет этого — посмотрим!

Женька улыбнулась. Все-таки Сашка — редкостный балагур и всегда найдет, что сказать, чтобы поднять тебе настроение. Разумеется, если только сам в этот момент не расстроен и не обижен на весь белый свет.

— Ну, тогда проходи, располагайся!

— С превеликим удовольствием!

Сашка вдруг разбежался, подпрыгнул и приземлился на кровать так, что она, не выдержав, тихонько взвизгнула.

— Ты чего это мебель портишь? — осведомилась Женька.

— Не порчу, а испытываю на прочность!

— Ну и как успехи?

— Крепкая, зараза, — признался Сашка. — Такое ощущение, что специально усиленная. Сколько я на своей кровати ни скакал — все по фигу. Вот решил твою проверить.

— И какие впечатления?

— Аналогично. Кто-то на совесть постарался, когда ее клепал. Так что можно не бояться в один прекрасный миг оказаться на полу среди обломков.

— Так, а вот с этого места поподробнее! Какой это прекрасный миг ты имеешь в виду?

— Ну, мало ли чего, — уклончиво ответил Сашка и принялся раскупоривать бутылку.

— У тебя штопор есть?

— Обижаешь! Пять минут как с кухни спер!

— А бокалы?

— Зачем они нужны? Вот признайся как на духу: ты когда-нибудь пила хорошее выдержанное вино прямо из бутылки?

— Нет, конечно!

— И не хочешь получить новые впечатления?

— Как-то сомнительна мне эта затея, если по-хорошему!

— Ну и зря! Поверь мне, если ты пьешь вино из горла, у него даже вкус неуловимо меняется! Ручаюсь, ты его будешь помнить долго-долго, если не всю жизнь!

— Именно поэтому бомжи глушат все прямо из бутылок и фужеры не признают? — подколола его Женька.

— Питье благородных напитков неблагородными гражданами в подворотне мы даже не рассматриваем! — отмахнулся Сашка. — Ну так что, рискнешь своими принципами или все-таки отправишься за бокалами?

— Ох, мужчина, вы меня плохому научите! — вздохнула Женька.

— Правильное решение! — одобрил Сашка.

Некоторое время они молчали, пили вино, передавая бутылку друг другу, и смаковали его нежный вкус. Как ни странно, но Сашка был прав, когда говорил, что при столь плебейском на первый взгляд способе потребления вина его вкусовые качества меняются в лучшую сторону. Женька понимала, что это всего лишь самообман и куда больше самого вина на нее действует обстановка, в которой она сейчас оказалась, и симпатичный мужчина, находящийся в будоражащей близости от нее, но черт возьми — это было просто восхитительно!

— Чем предлагаешь заняться дальше? — спросила Женька Сашку, когда вина в бутылке осталось от силы на пару-тройку глотков.

— Устроить стихотворный вечер! — ляпнул тот с предельной серьезностью, да так, что Женька чуть не подавилась.

— Ну, тогда начинай! — скрывая растерянность, предложила Женька. Что-что, а такого поворота событий она точно не ожидала.

Сашка откашлялся и продекламировал:

— Евгений Евтушенко. Попурри из стихотворений. Сам выбирал, вот…

Женька слушала, а по ее коже бегали мурашки — с таким чувством читал Сашка этот стих. Боже, какая же она невежда! Откуда она знала, что на земле существует такая пронзительная поэзия, способная так говорить о любви! Ни одного пошлого или псевдомедицинского слова — ничего подобного! Лишь ожившая простыня, подглядывающий жасмин и пальцы, «блуждающие как слепцы» по разгоряченным телам.