Как Библия, так и Коран разделяют мир на категории: «верующий» и «неверующий», «благой» и «злой». Поскольку категория «верующий» отождествляется с категорией «благой», неверующие оказываются скорее в категории «злой». А коль скоро необходимо бороться со злом, то неверующие становятся узаконенными объектами преследования - притеснитель олицетворяет «благо», а жертва - «зло». Крестовые походы являются наглядным примером такого восприятия, мы можем также привести примеры из новейшей истории: 2 5 февраля 1994 года в Хевроне доктор Барух Гольдштейн открыл огонь против мусульман во время молитвы, убив и покалечив в общей сложности 130 человек. Гольдштейн был убежден в том, что действует во имя блага, что эти мусульмане - зло, - и множество еврейских поселенцев поддерживали его в этом и чествовали как героя. Пример Гольдштейна - лишь один из бессчетного количества примеров, и с таким же успехом я мог бы выбрать агрессора-мусульманина. В Библии существуют четкие образцы поступков, подобных тому, что совершил Гольдштейн. Можно обратиться к Четвертой книге Моисея, где в одной из глав рассказывается о борьбе сынов Израилевых против Мадианитян, когда Моисей в гневе оттого, что его воины убили лишь мужчин-мадианитян, оставив женщин и детей в живых, отдает приказ убить также всех мальчиков, женщин, познавших мужчину, а оставшихся девушек обратить в невольниц356. В Первой книге Самуила можно найти призыв к подобному обхождению с амаликийцами, с той лишь разницей, что убиты должны быть абсолютно все: «Теперь иди и порази Амалика [и Иерима] и истреби все, что у него и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла»357. Библия содержит массу подобных эпизодов358. Я выделил те, что, на мой взгляд, являются наиболее ужасающими.

Примечательная особенность этих истреблений - это отношение между захватчиком и жертвой, которое, с точки зрения захватчика, является обратным, т.е. захватчик становится «истинной» жертвой. Вина возлагается на жертву, которая изображается и понимается как агрессор. Как указывает Арне Юхан Ветлесен, подобное обращение является общей чертой всякого геноцида, имевшего место в двадцатом столетии. Во многом это обусловлено внутренней логикой коллективного мышления. Группа зачастую обладает параноидальной логикой. Элиас Каннети пишет:

«Другим» с легкостью приписываются аморальные качества и привычки, которые нередко лишены всякого основания. Принадлежность к определенной группе формирует и базируется на сомнительных суждениях и предрассудках, касающихся как своей группы, так и группы других. Белые колониалисты часто считали местных жителей «злыми» людьми, которые ко всему прочему были еще и людоедами, -мнение, которое лишь изредка соответствовало действительности. Часто в этом же подозревали белых и африканцы. Они были убеждены в том, что белые люди засаливают и коптят человеческое мясо, делают сыр из мозга, а красное вино - из крови, и во время перевозки рабов многие пленники гибли, потому что отказывались от еды, которая, по их убеждению, была приготовлена из человеческого мяса. Это было взаимное предубеждение, единодушное мнение об испорченности других. Франц Фанон обращает внимание на следующее: «Теоретически, манихейский взгляд колонизаторов на местных жителей как на «абсолютное зло», породил ответную позицию и у местных, которые привыкли считать европейцев воплощением подобного абстрактного зла».

Эту дифференциацию можно с успехом систематизировать, отталкиваясь от понятия «мнимая общность», введенного Бенедиктом Андерсоном. Общность мнима, поскольку большинство членов отдельной группы никогда не имели и не хотели бы иметь контактов друг с другом - они даже не хотели бы слышать друг о друге. Тем не менее они причисляют себя к сообществу. Какой-то аспект или качество разномастных индивидов возводится в ранг основания для включения в группу, и это, таким образом, мотивирует дифференциацию «мы» и все остальные. Это качество, совершенно произвольно выхваченное из числа прочих, обретает статус главного отличия, оставляя в стороне подавляющее большинство иных качеств, общих для «нас» и для «них». Такие представления об общности громом отозвались в Югославии. Противоборствующие по большому счету говорят на одном языке, относятся к одной этнической группе -«славяне», и можно лишь удивляться тому качеству, которое объединяет людей определенной группы в борьбе против людей другой группы. Причина заключалась в исторических и религиозных разногласиях, которые, однако, не были столь ощутимы в обыденной жизни Югославии до 1989 года. По существу, это было чем-то искусственно созданным за короткий отрезок времени, но этого оказалось достаточно для того, чтобы бывшие друзья возненавидели друг друга и одна группа людей начала притеснять другую. Именно представление о некоей общности стало мотивом преследования другой мнимой общности.

Качество, которое отличает «нас» от «них», может быть даже таким ординарным, как, например, принадлежность к болельщикам разных футбольных клубов. Трагедия, разыгравшаяся на стадионе «Хейзель» в Брюсселе в 1985 году во время матча «Ювентус» -«Ливерпуль», когда 38 человек были убиты на трибунах, показывает, насколько ужасными могут быть последствия подобного разделения. Есть и другие примеры, такие, как война между Гондурасом и Сальвадором, которая вспыхнула в 1969 году из-за двух отборочных матчей чемпионата мира по футболу, правда, после затяжного периода конфликтов между двумя странами - война шла в течение 100 часов и унесла жизни 6000 человек. Одна из наиболее чудовищных спортивных войн произошла в Константинополе в шестом веке. На большом ипподроме Константинополя проводились бега на колесницах. Чтобы отличать колесницы одну от другой, их помечали синим и зеленым цветами. Болельщики вскоре уже идентифицировали себя с этими цветами, и через малое время город разделился на две группы: синие и зеленые. Затем это деление стало связываться с политическими и религиозными убеждениями, в том числе и потому, что император Анастасий поддерживал зеленых и в то же время был осужден папой за ересь, и, таким образом, все зеленые попали в число еретиков. Как зеленые, так и синие становились все более фанатичными, и во время религиозных празднеств в конце правления Анастасия зеленые убили 3000 синих. Анастасия сменил Юстин, которого заменил Юстиниан, являвшийся сторонником синих. Противостояние между зелеными и синими не прекращалось, и в 532 году на ипподроме возникли беспорядки, в результате которых было убито 30000 зеленых!

Различие«мы»и«они»может основываться на наименее существенном качестве. Речь зачастую идет о том, что Фрейд назвал «Narzissismus der kleinen Differenz» (нарциссизмом малых различий). Вдохновленный Фрейдом Майкл Игнатьефф утверждает, что степень враждебности между группами обратно пропорциональна степени их различия, однако это не так. Как при серьезных, так и при незначительных различиях может возникнуть сильная или слабовыраженная враждебность. Малейшие различия, которые настолько незначительны, что незаметны взгляду непосвященного, могут породить самую лютую ненависть, какую только можно вообразить, однако этого может и не произойти. Различие между «мы» и «они», основанное на наименее существенном качестве, может привести к систематической дискриминации360. Даже если качество, лежащее в основе категоризации, не относится к сфере этики, оно тем не менее имеет этические последствия. В самых вопиющих случаях - как, скажем, притеснение евреев - категории нравственности обычно применяются только в отношении собственной группы, в то время как другая группа исключается из области морали. Классический аристотелевский принцип - подход к рассмотрению одинаковых ситуаций должен быть одинаков и принципиально различные ситуации требуют разного подхода, - систематически перечеркивается фактом принадлежности к группе.