— Боюсь, об этом не может быть и речи, — ответил Кейт, проворно поднявшись на ноги. Он не пытался помешать Эндрю, но его вид ясно говорил о том, что он готов без колебаний применить силу. — Все мы считаем, что будет лучше, если вы с Беном и эта девочка не будете встречаться друг с другом в течение недели.

— Это что-то вроде наказания? — возмущенно спросил Эндрю.

— Можешь считать и так, если тебе нравится. Я предпочитаю называть это разумной предосторожностью. Мы — родители Бена, твоя мать и я — полагаем, что вы получили слишком много свободы. Вам разрешили быть самостоятельными, и вы доказали, что пока это вам не под силу. Должен добавить, доказали с весьма катастрофическими последствиями. Поэтому мы решили, что некоторое время вы будете оставаться дома, под нашим надзором.

Эндрю в сердцах выругался.

— А как насчет Пола? Он тоже должен оставаться дома?

— Не пытайся перевалить вину на Пола! — рассерженно предупредил Кейт, — Он не имеет отношения к этому конкретному происшествию. Он сказал, что расстался с вами в кафе.

— В таком случае — он лжет! — взорвался Эндрю, — Все случилось по его вине. Если бы он не баловался с вещью, которая принадлежит мне, то сейчас все было бы в полном порядке!

— Тебе пора разобраться со своей детской ревностью и отказаться от нелепых обвинений. Нравится тебе это или нет, но ты и Пол являетесь членами одной семьи, и я не позволю тебе разрушить то счастье, которое мы могли бы иметь! Подумай лучше о своей матери — о том, как она страдает из-за тебя.

— С тобой бесполезно разговаривать, — с горечью произнес Эндрю, — Ты ничего не понимаешь.

— Думаю, тебе нужно побыть в одиночестве, подумать и немного остыть, — сказал Кейт, с огромным усилием переходя на свой профессиональный тон, полностью забытый во время спора.

— Прекрасно! — Эндрю выскочил из комнаты. К величайшему удовлетворению, ему предоставилась возможность трижды громко хлопнуть дверьми по пути в свою спальню.

Однако чувство длилось недолго. Как только Эндрю оказался в своей комнате, его охватило гнетущее ощущение собственной беспомощности. Хуже того, к нему постоянно возвращались воспоминания о прикосновении ледяных рук к его коже. Они заставляли его вздрагивать всем телом при одной лишь мысли о лабиринте. Он отдал бы все на свете, лишь бы больше не играть в эту игру. Но в то же время он не мог не думать о голосе Марио, зовущем его.

— Я не могу сдаться! — сквозь зубы процедил Эндрю. Чтобы успокоиться, он принялся перечислять в уме правила игры. Он вспомнил слова Элейн, сказанные ею в лабиринте незадолго до катастрофы, — ей необходимо сыграть на компьютере и выбрать нужный предмет. Это звучало логично, но как он сможет дать ей поиграть, если им запрещено встречаться друг с другом? В сотый раз Эндрю пожелал учиться в Фернлейской высшей школе вместе с Беном и Элейн, а не на другом конце города. Он лежал на кровати, глядя на лепнину под потолком и с мучительной ясностью понимая, что выхода нет. Внезапно в дверь тихо постучали, и голос Пола прошептал:

— Эндрю! Впусти меня!

— Чего тебе нужно? — отозвался Эндрю, не потрудившись встать.

Они с Полом не обменялись даже парой фраз после возвращения из лабиринта, но Эндрю не забыл взгляд своего сводного брата, устремленный на него вчера вечером. Сейчас он думал об этом взгляде… угрожающем или умоляющем? Трудно сказать. Возможно, в нем присутствовало и то, и другое.

Голос Пола за дверью тоже звучал странно:

— Не кричи. Я не хочу, чтобы нас услышали. Впусти меня, я должен поговорить с тобой.

— Да, пожалуй, я тоже могу сказать тебе пару слов, — буркнул Эндрю.

Он встал и приоткрыл дверь. Пол поспешно вошел в комнату и сразу же схватил Эндрю за плечи.

— Ты должен помочь мне!

— Не прикасайся ко мне! — взвыл Эндрю. Он вырвался из рук Пола. Воспоминание о Бледных Стражах на мгновение стало ужасающе реальным.

— Говори потише, — прошипел Пол. — Если отец услышит, то все пропало. Считается, что ты взял «тайм-аут». Это означает, что никто не должен разговаривать с тобой.

— Может быть, оно и к лучшему, — отозвался Эндрю, отступив назад и усевшись на кровать.

Пол воспринял это как приглашение остаться и примостился на краю стола, опустив ноги на стул. Наступила длинная пауза, затем Эндрю неохотно спросил:

— Так о чем ты хотел поговорить?

Он по-прежнему не мог понять, в каком обличье явился Пол — как друг или как враг? Пол держался вполне дружелюбно. В сущности, гораздо дружелюбнее, чем когда-либо раньше, но в его голосе временами проскальзывали угрожающие нотки, и он посматривал на Эндрю так, словно замышлял убийство. Потом он с видимым усилием взял себя в руки, и угроза как бы ушла в глубину его существа, хотя в глазах светилось отчаяние и странная одержимость.

— Мне трудно говорить об этом, — вымолвил Пол, — Это похоже на кошмарный сон. Я не верю, что это случилось на самом деле.

— Это случилось, — сухо ответил Эндрю. — Ты не слушал меня, когда я пытался объяснить. Ты взял пистолет, хотя не должен был этого делать. А потом ты застрелил нас!

— Я не знал! — воскликнул Пол. — Да, я считал тебя тупым и эгоистичным, но не знал, что пистолет может натворить столько бед! Игра такая интересная… Я хотел поиграть вместе с тобой и вовсе не собирался стрелять в вас. Это все пистолет!

Эндрю не удержался от искушения.

— Оружие для этого и предназначено, тупица, — язвительно заметил он.

В глазах Пола вспыхнула ярость, и он заговорил очень быстро, как будто боялся не успеть.

— Эндрю, ты должен помочь мне. Это хуже, чем ты думаешь. Игра держит меня и не отпускает. Она собирается заставить меня сделать нечто ужасное.

— Что ты имеешь в виду?

— Игра продолжает разговаривать со мной у меня в голове. Она говорит что-то вроде «теперь ты Страж, ты должен защищать секрет Небесного лабиринта». Она пытается заставить меня… напасть на тебя.

— Заставить тебя! — воскликнул Эндрю. — Да ты нападаешь на меня постоянно, с того самого дня, как мы познакомились! Что же тут нового?

Пол метнул на него взгляд, полный ненависти, и тихо застонал.

— Да, наверное, я не очень хорошо относился к тебе. Я мог поступать с тобой несправедливо, но я никогда не хотел убить тебя!

Это произвело надлежащее впечатление. Эндрю обнаружил, что глазеет на своего сводного брата с разинутым ртом.

— Мне кажется, будто я схожу с ума, — Пол спрыгнул со стола и принялся расхаживать взад-вперед по комнате. — Ты должен что-то сделать, ты обязан помочь мне!

— Я не уверен, что знаю, как это сделать, — в замешательстве ответил Эндрю.

— Тогда лучше что-нибудь придумай, и побыстрее! — Пол явно пребывал в еще большем замешательстве. Он обхватил голову руками с таким видом, словно что-то мешало ему говорить. Эндрю с невольной жалостью наблюдал за ним.

— Эй, — сказал он, — эй, Пол, успокойся. Мы что-нибудь придумаем. Это просто игра, а значит, в нее можно играть. Нам нужно только уяснить правила.

— Ты не понимаешь, — выпалил Пол. — Меня как будто разрывает надвое. Одна половина хочет помочь, а другая стремится помешать тебе любой ценой. Этот парень, твой друг… — Его голос неожиданно пресекся.

— Марио? Что такое? Что ты о нем знаешь?

— Если ты не пройдешь лабиринт до конца, он никогда не проснется! — выкрикнул Пол, стараясь закончить фразу, пока мог это сделать. Затем его лицо покрылось мертвенной бледностью.

— Я не должен был говорить тебе об этом, — пробормотал он. — Я не должен помогать тебе. Я обязан остановить тебя, чтобы ты никогда не решил загадку лабиринта. Но если ты не решишь ее, Марио навеки останется таким, как сейчас, да и я тоже.

— Откуда ты все это знаешь?

— Когда я последовал за вами в игру, пистолет сам появился у меня в руке, — сказал Пол, потрясенный этим воспоминанием. — Странно, он как будто стал частью меня самого. А потом я услышал, как кто-то мысленно обратился ко мне странным жужжащим голосом. Сперва это было приятно. Голос льстил мне, говорил, как я здорово играю в компьютерные игры и метко стреляю. А потом он зазвучал зловеще и сказал, что отныне я принадлежу ему и должен делать то, что от меня потребуется. Этот голос сказал мне про Марио. Когда вы вчетвером находились в игре, вы были как бы одним игроком, а я вместе с программой—другим. Программа направлена против вас. — Он в отчаянии взглянул на Эндрю. — А еще голос твердит мне: «Игру нужно довести до победного конца!»