— Я... да, конечно.

— Если я велю тебе спрятаться, ты это сделаешь? - Да.

— Если велю убежать, подчинишься? - Да.

— Если велю бросить меня, спасаться самому, ты сделаешь то, что я скажу?

— Я...

— Гарри?

Мгновение они смотрели друг другу в глаза.

— Да, сэр.

— Очень хорошо. В таком случае сходи, пожалуйста, за мантией-невидимкой, и через пять минут встретимся в вестибюле.

Дамблдор отвернулся, чтобы еще раз взглянуть в ставшее совсем огненным окно; рубиновое солнце уже горело над горизонтом. Гарри торопливо вышел из кабинета, спустился по винтовой лестнице. В голове его вдруг все прояснилось. Он знал, что ему следует сделать.

Когда он вернулся в гостиную, там сидели Рон с Гермионой.

— Чего хотел Дамблдор? — сразу спросила она. И с тревогой прибавила: — Гарри, с тобой все в порядке?

— Все, — отрывисто бросил он и, пробежав мимо них, взлетел по лестнице в спальню, где рывком распахнул свой чемодан и извлек из него Карту Мародеров и пару свернутых в шарик носков. Затем он быстро спустился в гостиную и притормозил около сидевших в ошеломлении Рона и Гермионы.

— У меня мало времени, — тяжело дыша, сказал Гарри. — Дамблдор велел прихватить мантию-невидимку. Послушайте...

Он коротко рассказал им, куда и зачем отправляется. Ни ахнувшая в ужасе Гермиона, ни торопливые расспросы Рона не заставили его остановиться — в мелких деталях они разберутся и сами.

— Вы понимаете, что это значит? — закончил он свой стремительный рассказ. — Дамблдора здесь этой ночью не будет, так что Малфой еще раз попытается добиться своего. Нет, слушайте! — сердито прошипел он, увидев, что и Рон, и Гермиона хотят прервать его. — Я уверен, это Малфой праздновал что-то в Выручай-комнате. Вот. — Он сунул Гермионе в руки Карту Мародеров. — Вам придется следить за ним и за Снеггом тоже. Возьмите в помощники всех, кого сможете, из ОД. Гермиона, те галеоны, которыми мы пользовались для связи, еще работают? Дамблдор говорит, что поставит в школе дополнительную защиту, но в деле замешан Снегг, а он знает, что это за защита и как ее обойти. Правда, он не ждет, что вы будете приглядывать за ним.

— Гарри... — начала Гермиона, глаза которой округлились от страха.

— У меня нет времени на споры, — оборвал ее Гарри. — И вот это возьми. — Он вручил Рону носки.

— Спасибо, — сказал Рон. — А носки-то мне для чего понадобятся?

— Тебе понадобится то, что в них завернуто, «Феликс Фелицис». Разделите его между собой и дайте Джинни. Попрощайтесь с ней за меня. Мне пора, Дамблдор ждет...

— Нет! — сказала Гермиона, когда Рон с трепетом извлек из носков флакончик с золотистым зельем. — Нам он не нужен, возьми его ты — никто не знает с чем ты столкнешься.

— Со мной все обойдется, я буду с Дамблдором, — сказал Гарри. — Мне просто нужна уверенность, что у вас все хорошо... И не смотри на меня так, Гермиона. Ладно, до встречи.

Он торопливо покинул гостиную, проскочил сквозь портретный проем и помчался к вестибюлю.

Дамблдор ждал его за дубовыми дверьми. Услышав, как Гарри, с трудом переводя дыхание, выскочил на крыльцо, волшебник обернулся.

— Будь добр, надень мантию, — сказал он и, дождавшись, когда Гарри сделает это, добавил: — Очень хорошо. Пошли.

Дамблдор начал спускаться по каменным ступеням, его дорожный плащ чуть колыхался в тихом летнем воздухе. Гарри, укрытый мантией-невидимкой, поспешал за ним, все еще задыхаясь и морщась от колотья в боку.

— Но что скажут люди, увидев, что вы уходите, профессор? — спросил он, думая о Малфое со Снеггом.

— Скажут, что я отправился пропустить рюмочку в Хогсмиде, — легко ответил Дамблдор. — Я иногда навещаю Розмерту или в «Кабанью голову» заглядываю... Во всяком случае, так это выглядит. Самое милое дело, если хочешь скрыть свою настоящую цель.

Они шли в густеющих сумерках по дорожке. Воздух наполняли ароматы нагретой травы, озерной воды, горящих в хижине Хагрида поленьев. Трудно было поверить, глядя на них, что они отправляются на рискованное, страшное дело.

— Профессор, — негромко произнес Гарри, когда впереди показались ворота, к которым и вела дорожка, — нам придется трансгрессировать?

— Да, — ответил Дамблдор. — Ты ведь, я полагаю, уже умеешь?

— Умею, — подтвердил Гарри, — только у меня пока нет разрешения.

Лучше быть честным, решил Гарри, — а ну как он все испортит, промазав на сотню миль мимо нужного места?

— Не важно, — сказал Дамблдор. — Я смогу помочь тебе еще раз.

Оба вышли из ворот на сумрачную дорогу, ведущую в Хогсмид. Пока они шли по ней, быстро темнело, а когда добрались до Верхней улицы, наступила настоящая ночь. В окнах магазинов засветились огоньки. Приближаясь к «Трем метлам», Гарри и Дамблдор услышали чьи-то громкие крики.

— И чтоб духу твоего тут больше не было! — вопила мадам Розмерта, вышвыривая из дверей потрепанного волшебника. — О, здравствуйте, Альбус... поздновато гуляете.

— Добрый вечер, Розмерта, добрый вечер... Да вот, собрался в «Кабанью голову», вы уж не обижайтесь, просто там сегодня не так шумно, по-моему.

Минуту спустя они свернули в боковую улочку. Вывеска «Кабаньей головы» слегка потрескивала, хоть ветра не было и в помине. В отличие от «Трех метел» это заведение выглядело совершенно пустым.

— Входить необязательно, — озираясь, прошептал Дамблдор. — Главное, никто нас пока не видит... возьми меня за руку, Гарри. Да не жми ты так, я просто собираюсь задать тебе направление. Ну, на счет три: раз... два... три...

Гарри повернулся. И мгновенно почувствовал, что его протягивают сквозь узкую резиновую трубку; дышать стало нечем, все тело сжало почти до невыносимости, но в миг, когда ему показалось, что он вот-вот задохнется, невидимые путы как будто лопнули, и он обнаружил, что стоит в прохладной тьме и впивает полными легкими свежий, соленый воздух.

Гарри вдыхал запах соли, вслушивался в рокот волн; легкий, зябкий ветерок ерошил ему волосы, пока он глядел на освещенное луной море, в усыпанное звездами небо. Он стоял на высокой, темной скале, под ним бурлила и пенилась вода. Гарри оглянулся. За спиной его поднимался в небо отвесный обрыв, черный и безликий. Несколько больших каменных глыб, схожих с той, на которой стояли Гарри с Дамблдором, по-видимому, отломились когда-то от этой стены. Суровый, мрачный пейзаж — море и скалы — не оживляло ни дерево, ни полоска травы или песка.

— Что скажешь? — спросил Дамблдор. Казалось, его интересует мнение Гарри насчет того, подходит это место для пикника или не очень.

— Неужели сюда приводили детей из приюта? — спросил Гарри, которому трудно было представить ландшафт, в меньшей мере пригодный для однодневного похода.

— Ну, не сюда именно, — ответил Дамблдор. — Там, наверху, чуть в стороне от обрыва, стоит деревушка. Насколько я понимаю, в нее и возили приютских сирот, чтобы они подышали морским воздухом и полюбовались волнами. Не думаю, что здесь побывал когда-нибудь хоть один человек, кроме Тома Реддла и его жертв. Никто из маглов не смог бы до-браться до этих скал по суше — для этого нужно быть превосходным скалолазом, — а с моря к обрыву не подойдешь, здешние воды слишком опасны. Насколько я понимаю, Реддл спустился сюда по обрыву — магия страхует лучше любых веревок. И привел с собой двух детей — скорее всего, для того, чтобы насладиться их страхом. Один только спуск должен был напугать ребятишек до смерти, ты не находишь?

Гарри поднял взгляд на обрыв и почувствовал, как по коже побежали мурашки.

— Но конечная его — и наша — цель лежит немного дальше. Пойдем.

Дамблдор кивком указал на самый край скалы, цепочка неровных выемок образовала здесь опоры для ног, позволявшие спуститься к валунам, что лежали, наполовину утопая в воде, у самой стены обрыва. Спуск был опасным, Дамблдор двигался медленно — мешала обгоревшая рука. От морской воды камни внизу были скользкими. Гарри ощущал холод соленых брызг, ударявших ему в лицо.