Они выкладывались полностью. Питт был выше и с более длинными руками. Он дотянулся до поручней, его с силой рвануло вперед, но он ловко извернулся и одним махом взлетел на платформу.

А вот Джордино не хватило нескольких сантиметров, чтобы повторить прыжок напарника. Железнодорожное полотно состояло из гравия, бежать было тяжело. Он обернулся назад. После того как он упустил свой шанс, у него оставалась единственная надежда рискнуть и забраться на последнюю платформу перед охраняемым вагоном.

Металлические скобы, ведущие на крышу грузового контейнера, приближалась со скоростью, которая показалась Джордино огромной. Он глянул вниз на стальные колеса, вращающиеся в пугающей близости. Теперь все зависело от глазомера, силы толчка при отрыве от земли и слепой удачи. Если он и сейчас промахнется, то либо попадет под колеса, либо будет застрелен охраной. Ни одна из этих перспектив его не прельщала.

Когда платформа проносилась мимо, он ухватился за нижнюю скобу и вцепился в нее мертвой хваткой, отчаянно дрыгая ногами и пытаясь подтянуться. Оторвав левую руку, Джордино схватился ею за следующую ступеньку. Затем перенес туда и правую, поджал колени, поднял ноги и уперся ими в нижнюю.

Питт несколько секунд переводил дыхание, прежде чем забраться на вершину контейнера. Только тут он огляделся и понял, что Джордино нет там, где он должен быть – карабкающимся по лесенке того же вагона. Питт посмотрел вниз, увидел темную фигуру, цепляющуюся за поручни следующего контейнера, и разглядел белеющее пятно искаженного от напряжения лица напарника.

В беспомощном ожидании Питт наблюдал, как Джордино несколько секунд висел без движения, вцепившись в лесенку контейнера, в то время как платформа под ним громыхала и раскачивалась. Питт повернул голову и посмотрел вдоль состава. Ведущий локомотив был всего лишь в километре от въезда на КПП. Какое-то шестое чувство заставило Питта резко обернуться назад, и он замер.

На маленькой платформе, возвышающейся в конце бронированного вагона, стоял охранник. Он стоял, держась руками за ограждение, и смотрел вниз на уносящуюся у него из-под ног пустыню. Охранник был явно занят какими-то своими мыслями, возможно вспоминал о своей далекой девушке. Стоит ему только обернуться, и с Джордино все будет кончено.

Охранник выпрямился, затем повернулся и ушел назад в спасительную прохладу вагона.

Джордино, не теряя времени, вскарабкался по лестнице на крышу контейнера и скорее упал, чем лег, прижавшись к ней всем телом и раскинув руки. Он лежал и тяжело дышал, обливаясь потом. Воздух был все еще душным, с примесью выхлопов дизельного топлива. Он вытер пот со лба и посмотрел на следующий вагон, где находился Питт.

– Перебирайся! – заорал Питт сквозь грохот и стук колес.

Осторожно встав на четвереньки, Джордино уставился вниз, на мелькающие под вагоном бетонные шпалы и рельсы. Он с минуту собирался с духом, затем встал, взял короткий разбег и прыгнул вперед. Его ноги не долетели до края около полуметра, и он руками уцепился за крышу. В надежде устремив взор в поисках руки помощи, он ее не увидел.

Полностью уверенный в атлетических способностях друга, Питт спокойно изучал кондиционер, установленный на крыше и подающий внутрь холодный воздух во избежание воспламенения высокогорючих химических отходов во время путешествия через раскаленную пустыню. Сверхмощная модель, разработанная специально для борьбы с высокими температурами, он был снабжен небольшим газовым двигателем с глушителем.

Когда впереди засияли огни сортировки, мысли Питта вернулись к тому, как остаться незамеченными. Он полагал, что вряд ли охранники будут действовать на манер железнодорожных полицейских, искавших бродяг и наркотики в поездах во время Великой депрессии тысяча девятьсот тридцатых годов. И вряд ли стража Массарда применяет собак. Собаке с чувствительным нюхом не удастся учуять человека среди перебивающей любые запахи вони химикатов и дизельных выхлопов.

Остаются телекамеры, решил Питт. Состав попросту проходит мимо ряда телекамер, установленных внутри депо. Несомненно, Ив Массард пользуется последними достижениями современной технологии безопасности.

– У тебя ничего нет, чем отвернуть крепления? – спросил он, не глядя, уверенный, и не без оснований, что Джордино уже рядом с ним.

– Ты спрашиваешь меня об отвертке? – удивился Джордино.

– Я хочу вывернуть винты из этой большой панели сбоку кондиционера.

Джордино полез в карман, большую часть содержимого которого отобрали во время обыска на борту плавучего дома Массарда. Но обнаружил там лишь две монетки в пять и десять центов. Он протянул их Питту:

– Это лучшее, что я могу предложить экспромтом.

Быстро ощупав боковую сторону кондиционера, Питт обнаружил головки шурупов, удерживающих панель. Их было десять – шлицованных, но, к счастью, не крестообразно. Он не был уверен, что успеет отвернуть их все к нужному времени. Пятицентовик был велик, а вот десятицентовик оказался в самый раз. Питт лихорадочно начал выворачивать шурупы со скоростью, с какой только пальцы могли крутить десятицентовик.

– Подходящее же время ты выбрал для ремонта кондиционера, – с любопытством заметил Джордино.

– Я решил, что охрана использует телекамеры для обнаружения транзитных пассажиров типа нас с тобой. И тут они нас наверняка заметят. Единственный наш шанс проскочить непойманными – спрятаться за этой панелью. Она такая большая, что спрячет нас обоих.

Состав еле полз, и половина вагонов уже скрылась во внутреннем дворе сортировочной.

– Тебе стоит поторопиться, – озабоченно сказал Джордино.

Пот заливал глаза Питта, но он не прекращал вращать десятицентовик, лишь время от времени стряхивая едкие капли резкими взмахами головы. Их контейнер неторопливо приближался к телекамерам. Три четверти состава уже зашли внутрь, в то время как Питту оставалось открутить еще три шурупа.

Вот уже осталось два, затем один шуруп... Предыдущий вагон вошел под арку. В полнейшем отчаянии Питт схватился за панель обеими руками и вырвал ее из паза, сорвав резьбу на последнем креплении.

– Быстро садись спиной внутрь, – приказал он Джордино.

Они оба втиснулись спинами в корпус кондиционера и выставили панель перед собой, как щит.

– И ты думаешь, это кого-нибудь одурачит? – с сомнением спросил Джордино.

– Изображение на мониторах двумерно. И поскольку на нас смотрят прямо, то мы невидимы для любого наблюдателя.

Вагон с контейнером медленно вкатился в стерильно белый туннель, где телекамеры осматривали вагон снизу, по бокам и сверху. Питт цеплялся за панель самыми кончиками пальцев, чтобы они не высунулись далеко за край, и их не заметил бы охранник, следящий за мониторами. Конечно, их поспешно изобретенная маскировка была далека от совершенства, но Питт от души надеялся, что охраннику до смерти надоело часами всматриваться в кажущуюся бесконечной череду грузовых вагонов на рядах мониторов. Ведь если смотреть повторение одной и той же программы на десяти различных экранах, мозг тупеет и начинает отвлекаться на посторонние мысли.

Они сжались, ожидая звона колоколов и воя сирен, но тревожного сигнала так и не последовало. Контейнеровоз вновь вышел под ночное небо и подкатился в боковом проходе к разгрузочной бетонной платформе с большими подъемными кранами, движущимися по параллельному рельсовому пути.

– Ох, брат. – Джордино опять вытер лоб. – Мне бы не хотелось еще раз участвовать в этой маленькой шутке.

Питт усмехнулся, дружески хлопнул Джордино по плечу и повернулся в сторону хвостового вагона.

– Да, увлекательного мало. И наши друзья все еще с нами.

Они оставались без движения на крыше контейнера, держа перед собой панель кондиционера. Маленький электровоз подцепил и увез бронированный вагон с охраной. Четыре дизельных локомотива тоже отцепились и ушли на боковой путь, где своей отправки в Мавританию дожидалась череда пустых вагонов.

Оставаясь в безопасности, Питт и Джордино на всякий случай не двигались с места. Разгрузочная платформа была залита ярким светом нависавших сверху на арке ламп и казалась безжизненной. Длинная шеренга странно выглядящих автомобилей, похожих на приземистых жуков, застыла на ней, выстроившись вдоль стены. У каждого было по четыре колеса без шин и плоский, без бортов, кузов. Больше ничего интересного, если не считать далеко выступающего переднего бампера и больших фар с выпуклыми, как стрекозьи глаза, линзами.