– То есть сто тридцать миль, – быстро подсчитал Питт. – Неплохо, если учесть отсутствие аэродинамических качеств и тяжелое вооружение.

– Это ваши «Котики» из морской пехоты выступили с идеей использовать их во время войны с Ираком.

Питт подтолкнул Леванта локтем:

– Сообщите вашим водителям, что мы сейчас поворачиваем на тридцать градусов влево, затем все время прямо, и готовность через восемь километров.

Левант передал всем инструкции Питта, и мгновение спустя транспортеры повернули, сохраняя порядок движения и продолжая следовать за пескоходом.

Ориентирами на местности служили слабые отпечатки шин, ведущие от посадочной полосы к каньону, врезающемуся в плато. Питт полагался наполовину на память, наполовину на визуальное наблюдение. Сама по себе езда в тиши ночи по пустыне действовала на нервы даже и без колдовских очков ночного видения. Невозможно было ни понять, ни представить, что ждет тебя за следующим бугорком на дороге. Порой возникало чувство, что он вообще сбился с пути и вот-вот приведет весь конвой к отвесному обрыву в бездонную пропасть. Лишь виднеющиеся на дороге отпечатки шин успокаивали его, словно подтверждая, что он держится верного направления.

Питт украдкой бросил быстрый взгляд на Леванта. Полковник сидел расслабленный и невероятно спокойный. Если он и испытывал страх от безумной гонки Питта в кромешной темноте, то нисколько не показывал виду. Лишь однажды он проявил озабоченность, обернувшись посмотреть, следуют ли за ними три остальных транспортера.

Впереди замаячило плато, выступая огромной бесформенной массой на фоне звездного занавеса на западе. Четыре минуты спустя волна облегчения прокатилась по телу Питта. Он сделал правильную ставку. Вход в извилистый каньон рассекал черные стены плато, как загнанный в деревянную плаху колун. Он сбавил газ и остановился.

– От этого входа, ведущего к пещере, где хранится оборудование, километр ходу, – сказал он Леванту. – Не хотите послать разведывательную партию пешком?

Левант покачал головой:

– Поезжайте помедленнее, мистер Питт, если не возражаете. Мало шансов, что наше прибытие обнаружено, а на колесах мы сэкономим больше времени. Не так ли?

– Почему бы и нет? Ведь никто нас не ожидает. Если даже охранники О'Банниона и засекли наше появление, они подумают, что это всего лишь новая партия заключенных, направленная Казимом и Массардом.

Питт двинул вездеход вперед. Транспортеры сзади пошли колонной. Он сильнее нажимал на акселератор только тогда, когда чувствовал, как на песке теряется тяга. Колонна пробиралась вдоль подножия крутых откосов, четко очерченных тенями. Специально сконструированные глушители автомобилей все же не могли полностью нейтрализовать звуки выхлопов, и шум двигателей среди скал звучал подобно отдаленному жужжанию самолета с поршневым двигателем. Ночной воздух, колеблемый легкими дуновениями ветерка, был свеж и холодил лицо, но склоны каньона еще дышали дневным жаром.

Отверстие расщелины внезапно расширилось в темноту, и Питт въехал в главную галерею так легко, словно это было для него привычным делом. Внутреннее пространство было освещено выбивающимся из туннеля светом, и здесь никого и ничего не было, если не считать одного грузовика «рено» и ожидающего охранника.

Плотно закутанный в джеллабу и литам туарег лениво поглядывал на приближающиеся автомобили скорее с любопытством, чем с настороженностью. И лишь когда вездеход оказался на расстоянии нескольких метров от него, глаза охранника начали расширяться от подозрения. Он сдернул автомат с плеча, но не успел даже перехватить его за ствол. Левант навскидку всадил ему пулю между глаз из бесшумной автоматической «беретты».

– Прекрасный выстрел, – сухо заметил Питт, тормозя и останавливая машину у входа в туннель, ведущий в инженерный сектор.

Левант сверился с часами.

– Благодарю вас, мистер Питт. Вы доставили нас сюда на двенадцать минут раньше расписания.

– Рад стараться.

Полковник обернулся и изобразил руками серию условных сигналов. Бойцы быстро и бесшумно попрыгали на землю, мгновенно сгруппировались по отрядам и начали продвижение в туннель. Оказавшись в коридоре с гофрированными стенами и кафельным полом, люди из группы Леванта начали обходить по порядку все помещения и сгонять в толпу перепуганный персонал, в то время как Джордино повел три других отряда к главному грузовому лифту, указанному на карте Фэйруэзера и ведущему до самых нижних уровней.

Четверых из шайки инженеров О'Банниона взяли за игрой в покер. Прежде чем карточные игроки успели удивиться внезапному появлению вооруженных людей в камуфляже, их окружили, связали, заткнули кляпами рты и заперли в какой-то кладовой.

Бесшумно, лишь слегка нажимая, Левант приоткрыл дверь, на которой было написано, что за ней находится центр электронного мониторинга. В комнате вполне хватало света от экранов многочисленных мониторов, каждый из которых демонстрировал различные участки рудника. Мужчина европейской внешности сидел на вращающемся стуле спиной к двери. На нем была модная рубашка и шорты-бермуды. В блаженном неведении он покуривал толстую сигару, время от времени посматривая на экраны, на которые поступала информация с видеокамер, установленных во всех штольнях и выработках.

Их выдало отражение на экране неработающего монитора. Встревоженный видом вошедших к нему в комнату людей, человек быстро протянул левую руку, и его пальцы как бы случайно поползли по ряду красных выключателей на небольшой панели. С секундным запозданием Левант прыгнул к нему, размахнувшись «Хеклером и Кохом», и сокрушительным ударом обрушил рукоять на череп дежурного. Тот уронил руки на стул, а затем без сознания распластался на панели. Но уже до этого по всему руднику разнесся вой сирены, как от «скорой помощи».

– Проклятое невезение! – горько выругался Левант. – Вся внезапность пропала.

Он оттолкнул охранника в сторону и всадил с десяток пуль в панель. От выключателей посыпались искры, задымило, и сирена внезапно смолкла.

Питт помчался по коридору, подряд открывая двери, пока за одной из них не обнаружил комнату связи. Оператор, симпатичная женщина с мавританскими чертами лица, нисколько не испугалась внезапного вторжения и даже не подняла глаза на появившегося Питта. Встревоженная сиреной, она что-то быстро выкрикивала по-французски в микрофон, прикрепленный к наушникам на ее волнистых черных волосах. Питт быстро шагнул вперед и ударил ее кулаком по шее. Но, как и Левант с охранником у мониторов, он тоже опоздал. До того как он ее вырубил и она сползла на каменный пол, сигнал тревоги ушел в штаб-квартиру сил безопасности генерала Казима.

– Опоздал, – с сожалением признался Питт, когда в комнату влетел Левант. – Прежде чем я ее остановил, она успела передать донесение.

Левант одним быстрым взглядом оценил ситуацию. Тут же повернулся и скомандовал:

– Сержант Шовель!

– Сэр!

Из-за тяжелого боевого снаряжения почти невозможно было узнать в этом сержанте женщину.

– Садитесь за радио, – приказал Левант по-французски. – И передайте малийцам, что тревога произошла из-за короткого замыкания. Заверьте их, что никакой опасности нет. И, бога ради, постарайтесь отговорить их от каких-либо поспешных действий.

– Слушаюсь, сэр, – решительно рявкнула Шовель, отбрасывая прочь со своей дороги бывшего оператора и садясь за рацию.

– Кабинет О'Банниона в самом конце, – бросил на бегу Питт и помчался по коридору, сопровождаемый не отстающим ни на шаг полковником.

Не останавливаясь, он выставил плечо вперед и врезался в дверь. Она была не заперта, и он влетел в приемную, как полузащитник задней линии, преследуемый защитником.

Секретарша с темно-синими глазами и волосами, спускающимися до сиденья стула, спокойно сидела за письменным столом, держа обеими руками автоматический пистолет весьма зловещего вида. Питт по инерции пролетел через комнату и стол, врезался в женщину, и они оба оказались на полу, покрытом голубым ковром. Но она все же успела выпустить две пули в бронежилет Питта.