«Если ты слышишь меня, — подумал он, — и если согласен с моим решением, начинай быстрее. Опередишь Рассела — он уже не сунется сюда, а мой освободившийся второй Суть будет вечно тебе благодарен. Но знай, я буду стоять до конца и сделаю все, чтобы Суть освободился как можно позже».

Ответа не было.

«Что же это за мир, — спросил он, — если его благополучие зависит от смерти одного-единственного человека?»

Ответа не было.

«Вряд ли мне удастся защитить Игоря, — подумал он. — Но если и есть у меня синдром, то это не синдром Рассела».

Ответа не было, но Калинов почему-то был уверен: его услышали.

Он вдруг вспомнил Виту и детей, но тут же загнал их во мрак забвения. И порадовался, что дети уже успели подрасти настолько, что не забудут его и их Белые и Черные Нити не будут угрозой миру. Даже если Вита и попытается вытравить у детей память о нем, ей это уже не удастся. Впрочем, Вита не такая… Вот жаль только, что Марине не придется стать его секундой… Он представил себе, как она родила бы ему еще двоих детей, и этим он искупил бы свою вину за Дримленд. Потом он понял, что мысли эти отбирают у него решимость, и Марину тоже загнал во мрак забвения. А потом звякнул сигнал вибраса.

Это мог быть только Рассел. Калинов снял аппарат с руки и раздавил его каблуком.

«Ты должен оборвать нити предательства, — сказал он себе. — Иначе зачем ты получил от судьбы вторую жизнь?..»

Он подошел к стеклянной стене. На ступеньках перед входом сидел мужчина в зеркальных очках. Сидел не шевелясь, спиной к дверям, вывернув голову вправо и опершись на левую руку. Поза была не очень удобная, но мужчине, по-видимому, было на это глубоко наплевать.

Потом откуда-то появился второй мужчина в зеркальных очках. Он подошел и сел рядом с первым, который даже не пошевелился.

Калинов решил передвинуть столы и кресла к двери и устроить некое подобие баррикады. Но когда он подтащил первый стол, около двери сидело уже пять мужчин и две женщины. Глаза их были прикрыты зеркалами. И Калинов понял, что никакая баррикада ему не поможет. Спиритосфера решила задавить его количеством. А потом люди в зеркальных очках потянулись к двери со всех сторон. Калинов попытался считать их, но быстро сбился.

«Скорее здесь пригодились бы гранаты, — поду мал он. — Но серебряных гранат не найдешь нигде. Хорошо, хоть в старой доброй Англии есть еще люди, боящиеся вампиров!»

Тут ему в голову пришла мысль, что, в принципе, он бы мог изготовить и гранаты, если бы вовремя подумал о них. Впрочем, исхода операции они бы все равно не изменили.

Он подошел к столу, сел и взял в руки автомат. И сейчас же, словно зомби только и ждали, когда он будет готов, дверь затрещала под тяжелыми ударами.

«Жаль все-таки, что я не встречусь завтра с Маришей», — подумал он.

А потом на мысли не осталось времени.

Господин Калинов?

На дисплее появилось лицо мужчины, показавшееся ему знакомым. Но прежде чем он сообразил, где видел этого человека, звонивший представился:

— Доктор Зуев. Здравствуйте! Калинов кивнул.

— Вы меня помните?.. Я наблюдающий врач вашей жены, Марины Васильевны.

Сердца Калинова коснулась холодная волна.

— Что с ней?

— Видите ли, в чем дело… — Зуев замялся. — Вы только не волнуйтесь!.. Пять минут назад исчез сигнал эскулапа, и аппаратура подняла тревогу. — Зуев сделал попытку улыбнуться, но неудачно. — Я понимаю, это еще ни о чем не говорит, но тем не менее… Счел необходимым поставить вас в известность.

— Благодарю вас! — Калинов соорудил железобетонное лицо. — Если сигнал появится, будьте добры сообщить.

Врач покачал головой:

— Вынужден вас огорчить… Очень похоже на то, что эскулап попросту уничтожен.

— Даже так? — вырвалось у Калинова.

— Да. — Зуев еще раз попытался сложить губы в виноватую улыбку и прервал связь.

Калинов откинулся на спинку кресла, потер виски указательными пальцами. Вот чертова девка, что она еще придумала!..

В последние дни обстановку в семье идеальной назвать было никак нельзя. Не Содом и Гоморра, конечно, но… Марина капризничала, а Вита почему-то стала очень нервной. Обе разряжались на Калинове. Ему же оставалось только помалкивать, и это стоило немалых сил.

На работе тоже наблюдалась ярко выраженная запарка. В преддверии выборов надвигалась очередная волна монистских выступлений, и к ней надо было основательно готовиться. Следовало ожидать дальнейшего нарастания противоречий в среде священнослужителей. И хотя эти противоречия были головной болью самой церкви, их отголоски неизбежно проявлялись в мирской жизни, а потому тоже требовали пристального внимания.

С тех пор как Калинов сменил свой кабинет на кабинет Рассела, отдел был полностью переориентирован на изучение проблем полигинии. С одной стороны, таким было решение руководства Социологической комиссии, а с другой, Калинов и сам стремился к подобной направленности, поскольку был, так сказать, стороной заинтересованной…

И вот эти проблемы, кажется, вплотную вошли и в его семью. Что взбрело секунде в голову? Где ее теперь искать?

Калинов позвонил в Кокорево. К тейлору подошла Анфиса. Доложила обстановку по-военному, четко. Сельма и Сережка занимались, Женьку Анфиса собиралась выводить на прогулку.

— Ладога сегодня теплая, — сказала она. — Думаю, нам с ним невредно будет искупаться.

— Валяйте, — разрешил Калинов, сменив железобетон на сахарную вату. — Только не перекупайтесь. — И поинтересовался равнодушно: — А где младшая хозяйка?

Виту Анфиса уважала, а Марину любила. Лицо няни озарилось улыбкой.

— Отправилась в город, погулять в Летнем саду.

— Давно?

— Часа полтора назад. Я ее предупредила, чтобы избегала многолюдных мест. Еще толкнет кто-нибудь…

— Хорошо, — сказал Калинов. — Когда она собиралась вернуться?

— К обеду.

— Как появится, пусть позвонит. — Калинов отключился.

Беспокоить Виту не хотелось. Вчера ночью он не зашел к ней и теперь представлял, какое у нее с утра настроение. Глупость, конечно… Вполне можно было составить Вите компанию, тем более что Марина, с ее нынешним животом, сейчас любовница и вовсе никакая… Так нет же, попала мужику вожжа под хвост, решил посчитаться с примой за придирки! Сколько раз убеждался, на чем основано семейное счастье… Хотя, если быть с собой честным до конца, тело Виты его уже так, как в молодости, не волновало. Возраст не сделал ее пышнее: все та же худенькая девочка… А с другой стороны, что еще надо: поджарая прима и аппетитная секунда…

Калинов просмотрел перечень дел на сегодня. А вот слабо нам урвать часик от работы? Взять да и пригласить приму на холостяцкую квартиру? Как четверть века назад… Впрочем, тогда он был влюблен в нее без памяти! Сейчас уже того не будет.

Калинов с сожалением помотал головой и набрал рабочий номер примы. Вита ответила сразу. Увидела его, зеленые глаза блеснули и потухли.

— Привет! — сказал Калинов, нарисовав на железобетоне любовь.

— Здравствуй!

— Ты извини, я вчера немного устал.

Жена натянуто улыбнулась. Потом поджала губы. Промолчала.

Калинов крякнул. Виновато подмигнул:

— Хочешь, приглашу тебя сейчас к себе на огонек?

— Нечем заняться? — спросила Вита подчеркнуто-участливо. — Или приспичило?

— Будем считать: приспичило.

— А у меня дела! — В глазах Виты мелькнул вызов.

Калинов вздохнул:

— Поговорили супруги… Тогда я тоже по делу. Ты не знаешь, куда собиралась моя вторая супружница?

— А что, ни минуты без нее прожить не можешь? — Вита опустила голову, помолчала. — Извини!.. Мне она ничего не говорила. Впрочем, какие могут быть дела у беременной женщины? Прогулка или свидание с врачом.