Есть и немного мистики: алчущие любви уши Ван Гога заставляют судорожно креститься выживших из ума еще до Ленина старушек-баптисток и, словно архимедовская «Эврика!», выталкивают из нирваны самых махровых кришнаитов, обычно вылазящих из нее только по пятьдесят вторым понедельникам, а улетающие на юг пятаки захватывают внимание всех, серьезно интересующихся НЛО, полтергейстом, хатхи-йогой и проблемами эмиграции из Советского Союза.
И через весь альбом протянута мягкая лирическая нить, связывающая отдельные номера в композиционно и концептуально единое произведение, логически завершающееся отбытием авторов на Марс, но ощущение чего-то необъятно-космического появляется с первых же минут и не оставляет слушателя до самой последней песни, постепенно подводя его к развязке. Собственно, любая из первых семи вещей может стать стартовой площадкой для полета, но в каждой из них раскрываются все новые и новые побуждения, толкающие индивидуума на растворение в космосе и осознание объективной необъятности Вселенной и необъятной объективности воздействия этой самой Вселенной на личность, если, конечно, таковая имеется в наличии. Кстати, Вечный Жид просил передать огромный привет и наилучшие пожелания участникам группы «12 Вольт», что я с удовольствием и делаю, пользуясь предоставленной мне возможностью. Я любил Нидерланды, но родился на юге России, тосковал по каналам, но засушен в степи, Южно-русский Чикаго, ожиданье Мессии. Неизбежные бойни в предвкушеньи войны, Я любил испугаться и все до конца перепутать: влажный ветер с вокзала и выдох толпы, похоронные марши, если хочется плакать, саксофонские песни, если хочется жить. Я любил Нидерланды, но родился на юге России. Я бреду по каналам, неприметным в степи. Южно-русский Чикаго не дождется Мессии — он его не заметит в этой степи. Восхитительно медленный вечер, легкий ветер и запах вина, танцы, танцы под звуки баяна до упаду и до утра. И прекрасное женское тело проступало сквозь платье едва-едва я смотрел, как под звуки баяна танцевала в тот вечер она. Баянист все играл да играл на баяне, да ногою по полу стучал и стучал. Бесконечно кружились над нашими головами звезды… Но случайностей много на свете, чудесами природа полным-полна, так случилось, что на рассвете эту девушку я провожал. Мы прошли мимо парка и сквера, удивляясь, как ночь коротка. Назову тебя девушкой, девушкой Верой Ах ты Вера, как ты хороша! И мы шли, улыбаясь печально: как бы много нам жизнь не дала, все равно — нам покажется мало. Ах ты, Вера! Надежда моя! Я мечтаю о тебе — теплой и раздетой, я мечтаю о тебе и весной и летом, я мечтаю о тебе, лежа на диване; посмотрев на мужиков, моющихся в бане. Я мечтаю, чтобы ты, голая и злая, мне на плечи взобралась, да к ушам — ногами! Я мечтаю, чтобы ты, голову погладив, громко крикнула: «Вперед! Чуешь, смерть за нами?» Я мечтаю, чтобы я превратился в лошадь, пролетел через поля и упал на площадь. Я мечтаю, чтобы ты умирала первой, я мечтаю о тебе — и живой и мертвой. Я — правое ухо Ван Гога, я кладбище слов, мне так сыро и скучно лежать под землей. Я мог бы стать лучшим подарком глухому, я мог бы стать сыном тебе, я мог бы, наверно, работать шпионом, я мог бы стать частью тебя! Я лучшее ухо Ван Гога, ты знаешь меня, по рисункам и фильмам должна меня знать. Я буду лежать под стеклом в мавзолее, я мог бы украсить музей, я стану изящной закладкой для книги — вложи меня между страниц! Поднеси свои губы ко мне и пропой о любви! Я — лишнее ухо Ван Гога, я помню твои поцелуи и холод стального ножа. Позволь мне навечно запомнить твой голос, прошу, что-нибудь говори! Я буду внимательно слушать и слушать, вдохни в меня новую жизнь — Поднеси свои губы ко мне и пропой о любви! Мы гуляем по улице, заходим в кафе, на улице солнышко, в кафе темнота, но мы будем стоять, мы будем молчать, если длинная очередь, то до утра. Я тебе покажу два места в углу, попрошу занять и там посидеть, в такой толпе о чем говорить? И лучше, конечно, помолчать одному. Я хотел рассказать, как я одинок, что такая, как ты, мне сумеет помочь, но в такой темноте о чем говорить? Хотя мне так страшно молчать одному. Затем мы поедем к тебе домой, я сяду на диван, ты помоешь полы, я прочитаю все, что можно читать, а ты, где возможно, вытрешь пыль. Затем, как всегда, я вою, как волк, и тут ты решишь, что мне пора, я попрощаюсь, надену пальто, пойду домой, чтобы выть до утра… С.А. Медведев /Д.Б. Катханов 1990/ «Песни Разных Времен И Народов» Ростов н/Д |
