Сармиенте собирался повторить отступление и произвести третью бомбардировку, но подбежавший адъютант с виноватым видом доложил.

— Прошу извинить, сеньор контр-адмирал, но меганезийцы требуют, чтобы…

— Какие меганезийцы? — перебил Сармиенте.

— Майор Крэмо из INDEMI, командир службы безопасности их базы на рифе.

— Так. И чего он требует?

— Чтобы мы прекратили стрельбы. Он говорит, что мы, простите за выражение, я лишь дословно повторяю его слова… засрали весь воздух над их акваторией, и у него из-за этого срывается сегодняшний график натурных тестов техники, и что если мы будем продолжать эту… простите, сеньор, но он сказал: херню, то….

— Что тогда? — снова перебил командир эскадры.

— Он сказал, что подаст рапорт штабу совместной военно-космической программы…

— Ясно. В его словах есть здравое зерно… Запишите новый приказ эскадре: продолжать движение вперед. Выйти на рубеж 1/2 мили восточнее Сала-и-Гомес. Морской пехоте приготовиться к десанту, а палубной авиации — к поддержке десанта с воздуха.

— Простите сеньор контр-адмирал, а что передать майору Крэмо?

— Передайте, что мы скоро прекратим бомбардировку, а остальное — его не касается.

Педро Техеда щелкнул каблуками и вышел, однако минут через 10 вернулся.

— Сеньор, еще одно… Там гражданские эээ… Парусники с эээ… Надписями.

— Гражданские? Хм…

Посмотрев в морской бинокль, Сармиенте увидел целую флотилию из дюжины легких катамаранов, которая, пользуясь удачным ветром, приближалась с северо-запада. На мачтах трепетали красно-бело-черные вымпелы маори, а на развернутых парусах без труда можно было прочесть лозунги, из которых «Chile go home» был единственным пристойным. Остальные повторяли его по смыслу, но в других выражениях.

— Отправьте катер, пусть арестуют этих придурков, — распорядился Сармиенте.

— И куда их?

— Хм… Пусть посидят на «Сантандере», на гауптвахте. Если не поместятся, пусть там выделят еще какое-нибудь подходящее помещение.

— А эти парусники? — спросил адъютант.

— Спустить паруса и пусть дрейфуют. Они никуда не денутся. И больше не отвлекайте меня подобной чепухой. У нас тут дела поважнее, ясно?

Эскадра двинулась вперед, продолжая вести огонь (и подвергаясь встречному огню снайперов). В полумиле от острова, головные эсминцы «Леонор» и «Роландо» начали погружаться в дымно-пылевое облако. Вспомогательные суда разошлись по флангам. Авианосец-атомоход «Сантандер» остался на рубеже полторы мили. Именно с его действий началась новая фаза этого странного морского сражения — хотя, некоторые аналитики позже утверждали, что все началось с несколько неосторожных действий военно-инженерной группы ВМФ Папуа, проводившей тесты взаимодействия звена сверхскоростных штурм-катеров совместно с меганезийскими инструкторами. Тесты выполнялись на макетах-дронах масштаба 1:4. В нормальной обстановке 3 мчащиеся в метре над волнами машинки, размером чуть больше надувного матраца, с эмблемами в виде золотой двухвостой райской птички, могли бы вызвать только любопытство, но сейчас, когда нервы у экипажей чилийской эскадры, были напряжены до предела…

Не так важно, кто именно завопил: «торпеды» и кто кому отдал приказ «огонь!». При здравом размышлении, ясно, что никакой иной реакции и быть не могло. Практически мгновенно развернулись артиллерийские автоматы и выплюнули длинные очереди 3-дюймовых снарядов с дистанции две тысячи метров. Маленькие кораблики, один за другим, взорвались, разлетевшись пластиковыми обломками и брызгами мгновенно вспыхнувшего топливного спирта… явно в акватории базы ВМФ Меганезии.

— De puta madre! — воскликнул капитан «Сантандера», лихорадочно соображая, что же теперь делать. Если бы он знал, что на расстрелянных макетах не было людей, то его поведение было бы более адекватным, а так…

— Приготовиться к отражению ракетной атаки, — скомандовал он (на тот случай, если у меганезийцев тоже есть нервные ребята).

— Сеньор капитан! — в отчаянии завопил дежурный офицер радарного поста, — Они уже атакуют! Я вижу крылатую ракету!

— Пост ПВО, огонь! — крикнул капитан, чувствуя, как волосы встают дыбом от ужаса (и его состояние можно понять: оказаться один на один против целой базы ВМФ…).

Конечно, «Кенгуру», летящий с грузом кетчупа, горчицы и далее — согласно военно-транспортному листу, был совершенно не похож на крылатую ракету. Это унылое и тихоходное детище не вполне удачного сотрудничества итальянской частной военно-авиационной кампании с казарменно-коммунистическим режимом «Страны утренней свежести», походило скорее на прямокрылую разновидность морского контейнера. Мичман Леон Гарсиа, сидевший за штурвалом этого летающего самосвала, с легким недоумением наблюдал задымление вокруг Сала-и-Гомес и маневры эскадры. В его непатриотичном сознании зрела мысль, что здесь совершается одна из монструозных глупостей, которыми так богата мировая военная история и вообще армейская жизнь. Поэтому, для него не было полным сюрпризом зрелище старта двух зенитных ракет «Terrier», реактивные выхлопы которых внезапно закрыли белым туманом палубу авианосца «Сантандер». Если бы Леон-Хиппи не ждал чего-то в таком роде, то через минуту стал бы обгоревшим трупом. А так — нескольких секунд хватило бравому мичману, чтобы накинуть на плечи лямки парашюта и молодецким пинком ноги распахнуть закрывающуюся на проволочный крючок жестяную дверь кабины. Еще секунда — и мичман Леон Гарсиа, с истошным воплем «Joder per culo!» полетел в открывшуюся внизу бездну, предательски бросив беззащитную горчицу и кетчуп.

Уже болтаясь под ярким красно-белым куполом парашюта, он мог наблюдать гибель неуправляемого самолета. Одна ракета точно поразила цель, и над океаном вспухло оранжевое облако огня, стремительно вытянувшееся вниз черными полосами дыма. Вторая ракета взорвалась через полсекунды, поразив самый крупный из падающих фрагментов фюзеляжа. Свежий ветер нес бравого мичмана на юго-восток, в сторону пустого на многие сотни миль океана. Из плавсредств у него не было даже надувного жилета (вот как вредно пренебрегать пунктами инструкции для военных экипажей).

Тем временем, шесть взводов морской пехоты, преодолев на десантных плоскодонках последние метры до мелководья, ринулись в атаку с отчаянным криком: «puta, conio», подавляя противника (невидимого в сплошном дыму) огнем из стрелкового оружия.

Через 10 минут последовал рапорт по рации: «Высота 30 на восточном холме острова взята. Потерь нет. Ведем гранатометную артподготовку для броска через перешеек на западный, малый холм. Снайперы противника отступили туда, они ведут беспокоящий огонь. Просим обработать западный холм судовой артиллерией».

Сармиенте отдал приказ капитану «Роландо» пройтись из автоматических орудий по западному холму (площадью всего 5 гектаров), и в этот момент поступил рапорт с авианосца «Сантандер». Это была очень плохая новость: «По непонятной причине автоматически заглушен 2-й из двух атомных реакторов. Система диагностики дает сообщения о риске утечки теплоносителя из внутреннего контура и о неполадках со стержнями управления. Замечено повышение уровня радиации в помещениях. Пока нельзя сказать, опасно ли это, и если да — то насколько, но ситуация нештатная».

Контр-адмирал временно передал управление эскадрой капитану «Роландо» и тут же отправился на «Сантандер», где провел весь следующий час, пытаясь справиться с неожиданной технической проблемой. С реактором происходило что-то непонятное, и даже лучшие эксперты в Сантьяго (которым он дозвонился) не могли сказать ничего определенного. Рост уровня радиации в окрестностях реактора продолжался. Когда он превысил 500 миллирентген в час, бортовая экспертная система сообщала об утечке из активной зоны реактора. Тогда Сармиенте согласился с рекомендацией бортового компьютера (которая совпала с мнением главного механика и экспертов из Сантьяго): всем покинуть судно до прибытия из Вальпараисо военно-технических экспертов с соответствующим оборудованием, системами диагностики и средствами защиты. Это выглядело разумно: операция была завершена, морпехи взяли высоту 26 на западном холме Сала-и-Гомес, и занимались прочесыванием местности в поисках укрывшихся сепаратистов. Операция вступила в чисто полицейскую фазу, и не следовало попусту подвергать опасности здоровье экипажа «Сантандера». Задержанных манифестантов с «парусной флотилии» (граждан Новой Зеландии, маори из города Роторуа), контр-адмирал отправил на эскадренном тральщике в Ханга-Роа, решив, что 200-мильная морская прогулка никак не повредит этим сердитым хулиганистым молодым людям.