— Это непростительная глупость, — сурово изрек доктор. — Вы, черт возьми, близки к тому, что просто умрете на ногах. Вы должны были отдать концы и развалиться на части уже несколько часов назад и, если вы не уложите свой обрубок на койку госпиталя, то это произойдет в ближайшее время.

— Благодарю, — отозвался Питт. — Я признателен вам за профессиональную заботу, но остался еще один акт пьесы. Два часа, не более, — и я вверяю то, что от меня останется, в руки медицины.

Лифт замедлил ход и остановился. Дверь открылась. Питт ступил на мягкий красный ковер фойе шестого этажа, но тут же резко остановился. Лифт ожидали трое, двое из которых — Питт узнал их — были агентами Киппманна. Третий, стоявший в середине с опущенной головой, был Ф. Джеймс Келли.

Питт не сдвинулся с места, преграждая им дорогу. Келли медленно поднял голову и посмотрел на Питта без всякого интереса, очевидно, не узнавая его. Наконец Питт прервал паузу.

— Мне немного жаль, Келли, что ваш грандиозный план провалился. Теоретически он был блестящим — но практически невыполнимым.

Глаза Келли медленно расширились, краска отхлынула от лица.

— Боже!.. Майор Питт, Вы?.. Нет… Вы…

— Как предполагалось — умер? — закончил фразу Питт, как будто теперь это не могло иметь значения ни для кого, кроме него самого.

— Оскар поклялся, что он убил вас.

— Мне удалось раньше покинуть бал, — холодно заметил Питт.

Резким движением Келли откинул голову назад.

— Теперь мне понятно, почему мой замысел провалился. Похоже, майор, судьба определила вам роль моего возмездия.

— Нет, Келли. Просто я всегда оказывался там и тогда, где не должен был находиться.

Келли слабо усмехнулся и кивнул ожидавшим его агентам. Все трое вошли в лифт.

Питт проводил их взглядом, а затем медленно произнес:

— Сэм просил передать вам…

Келли потребовалось несколько секунд, чтобы опомниться.

— А… Сэм…

— Он медленно умирал в тундре, — продолжил Питт. — Перед самым концом он сказал, что простил вас.

— О, Боже… Боже… — простонал Келли, закрывая лицо рукой.

…И много лет спустя перед мысленным взором Питта не раз вставала эта картина — лицо Келли перед тем, как захлопнулась дверь лифта. Резко обозначенные морщины, потускневшие безжизненные глаза, посеревшая кожа. Это было лицо человека, выглядевшего совершенно раздавленным…

Питт толкнул дверь номера 605. Она была заперта. Он прошел дальше по холлу и повернул дверную ручку номера 607. Дверь открылась. Он перешагнул через порог и тихо прикрыл за собой дверь. Аромат дорогих сигарет докатился до него раньше, чем он миновал переднюю. Этот аромат и свидетельствовал о том, что он попал в комнату Рондхейма.

Лунный свет проникал сквозь драпировки, отбрасывая бесформенные тени. Питт осмотрел спальню, отметив про себя, что к одежде и вещам Рондхейма никто не прикасался. Киппманн сдержал слово. Его люди действовали очень аккуратно, стараясь не вызвать никакой тревоги у Керсти Фири, чтобы ничто не могло стать для нее малейшим предупреждением о судьбе Рондхейма или кончине «Хермит лимитед». Он двинулся на луч желтого света, пробивавшегося через полуоткрытую дверь из смежной комнаты, вошел, ступая мягко и бесшумно, подобно ночному животному, готовящемуся к прыжку. Едва ли можно было назвать комнатой апартаменты, обитые бархатом и производившие впечатление чего-то необыкновенного. Огромный холл и гостиная с баром, заставленным напитками, ванная комната со стеклянной раздвижной дверью, выходившей на небольшой балкон.

В комнатах никого не было. Звук лившейся воды подсказал ему, что Керсти была в душе. Питт подошел к бару, небрежным движением плеснул себе немного шотландского виски и уселся на длинный, очень мягкий диван. Через двадцать минут, когда были выпиты еще две порции виски, Керсти вышла из ванной комнаты. На ней было зеленое шелковое кимоно, подхваченное в талии тонким поясом. Ее золотистые волосы отливали солнечным блеском, образуя ореол вокруг ее головы. Она выглядела необыкновенно свежей и привлекательной.

Через спальню она вошла в гостиную и начала смешивать для себя какой-то коктейль. В этот момент она заметила в зеркале отражение Питта, сидевшего позади бара. Она побледнела и застыла, будто ее внезапно разбил паралич. На лице появилось неуверенное выражение.

— Полагаю, — спокойно сказал Питт. — что самое подходящее, что может сказать джентльмен выходящей из душа прекрасной даме: «Смотрите! Из волн выходит Венера!»

Она обернулась, и неуверенность на ее лице сменилась любопытством:

— Мы знакомы?

— Мы встречались.

Она ухватилась за край бара и молча пристально посмотрела на него.

— Дирк! — тихо прошептала она. — Это — вы! Это действительно вы. Слава Богу, вы все-таки живы.

— Вы заинтересовались моей жизнью с некоторым опозданием.

Они смотрели друг на друга: зеленые и фиалковые глаза.

— Эльза Кох, Бонни Паркер и Лукреция Борджиа, — произнес он, — все они могли бы поучиться у вас тому, как убивать друзей и оказывать воздействие на врагов.

— Я должна была делать то, что делала, — нерешительно проговорила она. — Но, клянусь, я не убила ни одного человека. Я была втянута во все это Оскаром против моего желания. И никогда в самом страшном сне я бы не представила, что его совместные с Келли замыслы приведут к смерти стольких людей.

— И вы утверждаете, что никого не убили?

— Да.

— Лжете.

Она бросила на него непонимающий взгляд.

— О чем вы?

— Вы убили Кристиана Фири!

Теперь женщина посмотрела на Питта так, как будто он сошел с ума. Ее губы дрожали, а глаза — эти прекрасные фиалковые глаза — потемнели от страха.

— Вы так не думаете, — выдохнула она. — Кристиан умер на «Лаксе», он сгорел…

«Час пришел, — подумал Питт, — подвести все итоги предъявить окончательный счет». Он подался вперед.

— Кристиан Фири вовсе не умер в огне на корабле в Северной Атлантике — он умер под скальпелем хирурга на операционном столе в Веракрузе, в Мексике.

Питт замолчал. Он сделал пару глотков виски и закурил. Слова эти дались ему нелегко. Он наблюдал за ней, не говоря ни слова.

Рот Керсти непроизвольно раскрылся. До нее дошел смысл сказанных им слов. Тут же она закрыла его, лихорадочно подыскивая хоть какую-нибудь фразу, но не смогла ничего сказать. Слезы стояли у нее в глазах. Она опустила голову и закрыла лицо руками.

— Эти сведения — из надежного источника, — продолжил Питт. — Операция была сделана в госпитале «Сау де Соль», а хирурга звали доктор Хесус Ибарра.

— Значит, вы знаете все, — она беспомощно смотрела на него.

— Почти. Кое-что не увязывается.

— Зачем же вы мучаете меня? Почему не сказали сразу?

Питт помолчал.

— Сказать, что? Что вы и есть настоящий Кристиан Фири? Что никакая сестра никогда не существовала? Что Кристиан умер в тот самый момент, когда родились вы? — он отрицательно покачал головой. — А что это изменит? Будучи Кристианом, вы не желали принять тот пол, который давало вам ваше тело. Тогда вы сделали операцию и стали Керсти. Вы вошли в этот мир с измененным полом. Ваши гены окрестили вас заново. Вас не удовлетворяло то, что было дано вам природой, и вы это изменили. А что здесь еще такого?

Она вышла из-за стойки бара и прислонилась к его лицевой стороне.

— Вам не узнать. Вам никогда не узнать, Дирк, что это такое — вести столь непростую жизнь, внешне играть роль сильного, мужественного, готового на рискованные предприятия мужчины, в то время как внутри тебя рвется на свободу женщина.

— Итак, вы освободились от стеснявшей вас оболочки, — обронил Питт. — Сбежали в Мексику, к хирургу, специализировавшемуся на операциях по изменению пола. Вы прошли курс гормональных инъекций и имплантанцию силиконовой… хм… груди. Затем вы пропитались солнцем на пляже в Веракрузе, загорали пока не исчезли все швы. А потом, в подходящее время вы появились в Исландии, заявив, что вы и есть та самая потерянная сестра из Новой Гвинеи. Какой же поразительной самоуверенностью следует обладать, рассчитывая при этом выйти сухой из воды. Я встречал нескольких ловкачей за свою не слишком длинную жизнь, но, мой Бог, Керсти, или Кристиан, или как там еще, вы можете считать себя самым хитрым дьяволом… или скорее ведьмой, когда-либо проделывавшей подобные трюки. Вы провели всех. Вы заставили адмирала Сандекера поверить, что вы собираетесь преподнести результаты подводных зондирований нашему правительству. Вы одурачили тысячу человек, втянув их с кораблями и самолетами в охоту за дикими гусями, — в поиски корабля, который никогда не терялся. Вы обманом заставили вашего старого друга доктора Ханневелла идентифицировать обгоревшее тело как ваше собственное. Вы использовали персонал «Фири лимитед» — и они погибли, выполняя ваш приказ. Вы использовали Рондхейма. Вы использовали Келли. Вы даже пытались использовать меня, рассчитывая, что я смогу уничтожить Оскара. Но самое скверное состоит в том, что пузырь непременно должен был лопнуть. Объединяет всех мошенников то, что прежде всего они обманывают себя. И в этом вы безумно преуспели.