— Ты был предупрежден?

Питт усмехнулся и потрогал повязку на голове.

— Ты счастливчик, Питт, — продолжал Сандекер. — Избежать двух покушений в один и тот же день…

— Да. Кстати, как два моих друга-полисмена?

— Их допрашивают. Но несмотря на методы, которые близки к методам гестапо, я очень сомневаюсь, что мы выудим из них хотя бы имя, звание и номер. Они постоянно твердят, что их убьют в любом случае, а потому — зачем давать нам информацию.

— Кто их допрашивает?

— Агенты из Национальной безопасности, находящиеся на нашей военно-воздушной базе в Кефлаяике. Исландское правительство помогает всеми силами — Фири ведь был здесь почти национальным героем. Они так же, как и мы, заинтересованы выяснить, что произошло с «Лакс» и зондом. Если ты спросишь, — продолжал он, — почему НСГИ вмешивается во всю эту историю вместо того, чтобы спокойно заниматься своими проектами, предоставив возможность распутать этот клубок супершпионам Агентства национальной безопасности, я тебе скажу — дело в Ханневелле. В течение многих лет Ханневелл сотрудничал с исследователями Фири, помогая им своими знаниями о последних достижениях в области зондирования. Именно он разработал процесс действия селтиния-279. Только он знал точно, как выглядит зонд, и только он безопасно мог разобрать его.

— Теперь понятно, почему Ханневелл должен был первым вступить на борт этого корабля.

— Именно, первым. Селтиний в чистом виде очень нестабилен. При определенных условиях он может взорваться с силой, равной пятидесятитонной фосфатной бомбы, но со свойственными только ему характерными особенностями. Селтиний взрывается очень медленно, сжигая все дотла на своем пути. В отличие от обычных взрывов, скорость его распространения очень мала. Она составляет примерно шестьдесят миль в час.

— Значит, мои предположения об огнемете отпадают. Это зонд взорвался и превратил «Лакс» в вечный огонь?

Сандекер кивнул.

— Ты почти прав.

— Но это означает, что зонд разрушен?

Сандекер снова кивнул, добавив:

— Все это — зонд, убийцы, результат их поисков, подземные богатства — все превратилось в ничто. Страшная картина.

— Может, организация, которая стоит за этим, имеет теперь в своем распоряжении чертежи и планы для создания нового зонда.

— Более чем вероятно. — Сандекер помолчал, затем продолжил. — Это принесет им мало пользы. Ханневелл был единственным человеком на планете, кто знал действие селтиния-279. Как он объяснял, эта реакция настолько простая, что он держал ее в своей голове.

— Идиоты, — пробормотал Питт. — Они уничтожили единственную возможность создания нового зонда. Но зачем? Ханневелл ведь не представлял для них серьезной угрозы, пока не обнаружил останки корабля, которые могли вывести нас на организацию и ее руководство.

— У меня нет ни малейшего представления. — Сандекер беспомощно пожал плечами. — Я даже не представляю, кто смог уничтожить красный опознавательный знак на айсберге.

— Да. Если бы знать, в каком направлении нам надо предпринять следующие шаги… — произнес Питт.

— Я позаботился о тебе.

— Надеюсь, это не станет очередным проявлением вашей благосклонности?

— Ты ведь говорил, что хотел бы проверить, правда ли, что исландские женщины славятся своей холодной красотой?

— Вы меняете тему, адмирал. — Питт посмотрел ему прямо в глаза. — Попробую догадаться. Вы хотите представить меня дородной сероглазой представительнице исландских властей, которая в течение всей последующей ночи будет мучить меня теми же занудными вопросами, на которые я уже отвечал много раз. Нет, адмирал. Спасибо.

Сандекер прищурился.

— Остынь. Девушка, которой я тебя собираюсь представить, — не дородная, не сероглазая, не представляет никакие официальные органы. Она — прелестнейшая девушка из всех, живущих к северу от шестьдесят четвертой параллели и, могу добавить, богатая.

— Правда? — Питт оживился. — Как ее зовут?

— Керсти, — улыбнулся Сандекер, — Керсти Фири. Она близнец Кристиана Фири.

Если бы ресторан «Снорри» в Рейкьявике можно было поднять в воздух и перенести в какой-нибудь из эпикурейских городов мира, он получил бы там немедленное признание. Его огромный зал с открытой кухней и земляными печами, расположенными всего в нескольких футах от обеденной зоны, был исполнен в стиле викингов. Стены, отделанные богатыми деревянными панелями, затейливая резьба на дверях и перекрытиях — все это располагало к расслабляющему изысканному ужину. Меню было составлено таким образом, чтобы угодить вкусам даже самого требовательного гурмана. Вдоль одной из стен был организован шведский стол с более чем двумястами различными блюдами местной кухни.

Питт осмотрел заполненный зал. За столиками сидели улыбавшиеся, болтающие исландцы с элегантными симпатичными женщинами. Пока его глаза разглядывали публику, а ноздри наслаждались дразнящим запахом блюд, к нему подошел метрдотель и заговорил по-исландски. Питт в ответ указал на адмирала Сандекера и Тиди Ройял, удобно расположившихся за одним из столиков недалеко от стойки бара, и направился в их сторону.

Сандекер показал Питту на стул напротив Тиди и подозвал официанта.

— Ты опоздал на десять минут.

— Извините, — ответил Питт. — Я погулял немного по садам Тхарнаргардара и познакомился с местными достопримечательностями.

— А выглядишь так, как будто только что вышел из модного магазина мужской одежды, — с восхищением заметила Тиди. Ее большие карие глаза задержались на шерстяном бежевом свитере Питта, вельветовом пиджаке с поясом и клетчатых слаксах.

— Хотелось чего-нибудь новенького, — с улыбкой ответил Питт.

Сандекер взглянул на официанта.

— Повторите еще по одному. Ты что будешь, Питт?

— Что взяли вы с Тиди?

— Голландский джин с тоником. Он хорошо подходит к местным блюдам.

Питт поморщился.

— Нет, спасибо. Мне — мое старое надежное виски.

Официант кивнул и удалился.

— И где же это восхитительное создание, о котором я столько наслышан, — спросил Питт.

— Мисс Фири появится с минуты на минуту, — ответил Сандекер.

— До того как на нас напали, Ханневелл сказал, что сестра Фири была миссионером в Новой Гвинее.

— Да, хотя о ней было мало что известно. Пока Фири не назвал ее как единственное лицо, получающее доходы с доверительной собственности. Затем однажды она появилась в «Фири лимитед» и так прочно взяла власть в свои ручки, как будто она создавала всю эту империю. И не надейся соблазнить ее. Она хитра — так же, как и ее брат.

— Тогда зачем вы утруждаете себя таким длинным вступлением? Вы говорите «руки прочь» и в то же время, как мне кажется, я должен играть роль очаровательного принца. Будь завлекательным, но не слишком. Вы ошиблись во мне, адмирал. Я сам знаю, что я выгляжу далеко не так, как Рок Хадсон или Пол Ньюман, но когда дело доходит до того, чтобы поволочиться за какой-нибудь юбкой, у меня появляется скверная привычка — я разборчив. Я не стану набрасываться на первую женщину, которая попадает в поле моего зрения, особенно если она — вылитый портрет своего брата, да еще полжизни была миссионером и железной рукой управляет гигантской корпорацией. Извините, адмирал, похоже, мисс Фири — это не мой тип.

— По-моему, это отвратительно, — неодобрительно заметила Тиди, подняв брови высоко над большими карими глазами. — НСГИ должна заниматься научными исследованиями в океанах. Но ничто из вашей беседы не кажется мне слишком научным.

Сандекер бросил на нее предостерегающий взгляд.

— Секретарши должны быть видны, а не слышны.

От дальнейших упреков Тиди спас официант, который принес заказанные напитки. Он заученным движением расставил их на столе и удалился.

Сандекер подождал, пока официант отойдет подальше, и повернулся к Питту.

— Почти сорок процентов проектов НСГИ посвящены исследованию поверхности моря. Россия является лидирующей державой в разработках, касающихся верхних слоев: исследования ее рыболовного флота превзошли наши достижения. Но она здорово отстает в глубоководных программах — ей мешает нехватка этого чертова специального оборудования для глубинных исследований. Это наша сильная сторона. И это преимущество должно быть закреплено. Наша страна имеет необходимые ресурсы, а «Фири лимитед» обладает «ноу хау». С Кристианом Фири у нас были хорошие рабочие контакты. Теперь, когда о нем осталась одна память, я бы хотел, чтобы результаты наших работ были похоронены в тот самый момент, когда мы достигли «золотой жилы». Я разговаривал с мисс Фири. Она отвечала достаточно уклончиво — сказала, что ей следует заново просчитать программы ее фирмы с нашей страной.