Мэри Берд задумчиво взглянула на него.

Я смотрел на "Ярмарку в Рейвен-Хилл". На оригинал. Спутать ее нельзя ни с чем. Девушка в белом платье и шляпке задумчиво шла по зеленой траве, уронив шаль. За нею в мерцающем золотом свете, отбрасывая голубую тень, виднелись деревья, люди, шары и ярмарочные павильоны.

Картина была великолепна. Она играла жизнью и красками. Такое не забывается.

Со мной что-то происходило. Я почувствовал легкий трепет надежды в груди. И даже более того. У меня зарождалась идея. Абсолютно дикая. Но кто не рискует, тот не выигрывает.

Я повернулся к Мэри Берд. Глубоко вздохнул. Кто не рискует, тот не выигрывает, напомнил я себе.

— Мисс Берд, — сказал я. — Не могли бы вы…

— Ник! — в ужасе вскричала Лиз. — Не смей…

Глаза Мэри Берд загорелись.

— Не могла бы я что? — спросила старая художница.

— Не могли бы вы… одолжить на ярмарку настоящую картину. У меня появилась идея.

Лиз приглушенно вскрикнула. Ей казалось, я зашел слишком далеко.

Но Мэри Берд улыбалась.

— А ты дерзок, — сказала она. — И мне это нравится. И еще, сынок, похоже, мы думаем об одном и том же. Выставить завтра на выставке картину Села, как и было объявлено в газете, — действительно отличная идея. А там пусть будет, что будет, так ведь?

Я кивнул, и она мне подмигнула. Все ошарашенно молчали.

— Теперь, Кларис, будь добра, вызови полицию, — отчеканила Мэри Берд. — Я решила поговорить с ними сегодня вечером. Я расскажу им об ограблении и сообщу, что настоящая картина будет на выставке. Они помогут охранять ее. Должны же они хоть на что-нибудь сгодиться.

Она направилась в свою спальню через душный, пахнущий нафталином платяной шкаф.

— Привет, привет, привет, — чирикал Перси, пока мы друг за другом вылезали из шкафа.

— Мы заберем картину завтра утром, — сказал я. — Выставка открывается в час дня.

У меня просто голова шла кругом.

— Чашку чаю? — вежливо поинтересовался Перси.

Ришель посмотрела на часы.

— Я и не заметила, что уже так поздно. Мне нужно домой, — сообщила она. — У меня еще не все собрано для воскресного конкурса старинной одежды. Мама подобрала мне вещи, но я их еще даже не смотрела. А я хочу выиграть приз.

— Тебе нужна старинная одежда? У меня, наверное, найдется кое-что для тебя, — сказала Мэри Берд, показывая на шкаф, завешанный древними юбками и длинными пальто. — Выбирай. А там вон моя шаль. — Она протянула руку к потрепанному пурпурному кружеву, лежащему на кровати. — Самая что ни на есть старинная.

Ришель слегка вздрогнула и вымученно улыбнулась.

— О, нет, благодарю вас, — попятилась она. — У меня очень много всего дома. Мне вполне хватит, правда. — Округлив глаза, она беспомощно взглянула на меня.

— Я бы хотела взять шаль, мисс Берд, — неуверенно сказала Лиз. — Если, конечно, можно. Я тоже хочу принять участие в конкурсе. Но у меня совсем нет времени подготовиться к нему.

— Ну разумеется. Мы к ней еще что-нибудь подберем. Через минуту мы с тобой займемся. Но сначала, Ник, мне нужно кое-что обсудить с тобой. Хорошо?

Вечером после ужина я сразу поднялся к себе в комнату. Столько впечатлений за день! Я не мог усидеть на месте. Начал было играть на компьютере в "Камеру смертников". Думал, меня это успокоит перед сном.

Но игра не клеилась, и потому я всполошился пуще прежнего: скрежетал зубами и от расстройства подпрыгивал на стуле. В конце концов я сдался и пошел спать. Но, прежде чем уснуть, еще долго ворочался и метался в постели.

Утром я встал, чувствуя себя абсолютно разбитым. Но при виде чистого неба мое сердце забилось быстрее. День обещал быть чудесным.

Я взял деньги у малыша в очках и посмотрел на часы. Было без четверти час. Мне пора было в "Крэйгенд".

До сих пор все шло нормально. Первым делом сегодня утром мы с Лиз забрали картину и доставили ее в ярмарочный комитет в "Крэйгенде". Затем вместе с остальными заняли свои места в павильонах в парке.

К девяти часам начал собираться народ. В полдень парк был полон. Реклама сделала свое дело.

Я хотел переговорить с Джейми наедине, но такой возможности не представилось. Толпы детей хотели играть на компьютерах. Вилась огромная очередь, им приходилось долго ждать. Но никого это особенно не волновало.

Я заметил, что у Тома тоже все шло хорошо. Он сидел под деревом на стуле недалеко от нас, очень быстро рисуя фломастером карикатуры. Рисунки получались, что и говорить, классные. Но не слишком лестные.

Человек с большим носом получал огромный нос. Тот, у кого двойной подбородок, — четыре подбородка. Но заказчики не иссякали. Людям, видно, такое нравилось. -

Через несколько павильонов Лиз показывала толпе женщин, как плести кружевные салфетки из веревки и маленьких кусочков дерева.

Ее подруга из магазина поделок показывала другой группе женщин, в том числе и моей маме, как расписывать тюльпанами деревянную дощечку. Кто-то еще продавал материалы для поделок. Мне все это казалось страшно нудным, но, как я всегда говорю, на вкус и цвет товарищей нет.

Элмо мне не было видно, но я точно знал, как его найти. Нужно было только прислушаться. Выставка питомцев — самое шумное мероприятие на ярмарке, даже громче, чем рок-группа "Вдребезги".

Элмо не был судьей, как и обещал. Эти обязанности исполняли люди в белых халатах. Элмо просто пытался уберечь всех питомцев от смерти в бою. И еще успокоить хозяев.

Над толпой взлетали прыгающие клиенты Санни. Батуты явно пользовались популярностью.

Наискосок от меня, в стороне от павильона Судьбы мадам Кларис, стояла Ришель, собирая деньги у посетителей. Она была в длинном черном платье и вышитой шали, с золотыми сережками в ушах. Вокруг гадалки и ее помощницы собралось много народу: мужчины, женщины, хихикающие подростки. Я увидел, как к Ришель подошла Ксения из редакции "Пера" и открыла кошелек.

Ришель протиснулась сквозь толпу и подошла ко мне.

— Пора идти на выставку, Ник, — сказала она. — Поспеши, я не хочу ничего пропустить.

Я махнул Джейми. Он направился ко мне, чтобы занять мое место. Я протянул ему кошелек.

— Ну и как мадам Кларис? — спросил я, отходя от павильона.

— Просто фантастика! — восторгалась Ришель, покачивая золотыми сережками. — Все в очереди уверяют, что не верят в предсказания. Но все платят деньги и идут к ней. А уходя, смеются, как сумасшедшие, и рассказывают друзьям, что им нагадали. Я слышала, что всех их ждут деньги, любовь и большое счастье.

— Мадам Кларис не дура, — грустно сказал я. — Не то что некоторые.

Ришель склонила голову набок и посмотрела на меня:

— Что-то случилось?

— О нет, — вздохнул я. — Просто… просто плохо спал.

Том повесил табличку: "Вернусь через час" — и присоединился к нам. Лиз закончила свой урок макраме и тоже ушла. За ней последовали Санни и Элмо.

Вся команда в сборе, подумал я и потряс головой в тщетной попытке прочистить мозги и сосредоточиться на том, что нам предстоит. Как говорила мисс Берд, пусть будет что будет.

Перед "Крэйгендом" собралась огромная толпа. Все ждали, когда откроется выставка. Лиз повела нас к служебному входу. Мы вошли в большую приемную и увидели Мэри Берд с Перси на плече, восседающую около картины Селуина Бер-да. Вокруг теснились телекамеры, микрофоны и репортеры.

Старуха была одета во что-то старинное, бархатно-кружевное, ее шляпу украшало больше перьев, чем на всем Перси. Следует признать, выглядела она величественно. И она получала удовольствие. Это было очевидно.

Перси тоже хорошо себя чувствовал. Разговаривал, декламировал стихи, красовался.

— Я Перси, как вас зовут? — спросил он, уставившись глазом-бусинкой на миссис Дриск-Хаскелл, стоявшую поблизости вместе с Цимом. — Как вас зовут? Квик!

— Это миссис Дриск-Хаскелл, Перси, — деланно улыбнулась Мэри Берд. — Леди, чьи богатые друзья придут посмотреть на нашу картину. Не так ли, миссис Дриск-Хаскелл?