Бэнкс кивнул. Его больше обеспокоило то, что этим служакам на вид было лет по пятнадцать.

— Извини, тебе от меня никакого проку, — проговорил Блэкстоун.

— Ну что ты, — возразил Бэнкс. — Ты мне помогаешь заполнить пробелы в общей картине, а мне сейчас именно это необходимо. Скоро придется читать дела и судебные протоколы, но я оттягиваю этот момент, потому что они на меня такую тоску нагоняют!

— Можешь заняться этим у меня в кабинете, после того как мы перекусим. Мне надо будет уйти. Хотя я тебя понимаю. Я бы тоже предпочел уютненько устроиться на диване и посмотреть сериалы про Флешмена или Шарпа. — Блэкстоун остановился в конце аллеи. — Давай на этот раз зайдем в «Шип». В «Уайтлоке» сейчас до черта народу, к тому же они изменили меню: стали слишком уж гнаться за модой. К тому же я как-то не представляю тебя в кафе «Харви Николс» в квартале Виктория над фриттатой бри с чесноком.

— Ну не знаю, — возразил Бэнкс. — Ты удивишься, но я хорошенько мою руки перед едой и не против иногда отведать заграничных харчей. Но мне нравится название: «Шип» — корабль.

Они заказали по пинте «Тетли», и Бэнкс выбрал гигантский йоркширский пудинг, начиненный сосисками с соусом, после чего они уселись за столик в интерьере из бронзы и темного дерева. Блэкстоун был сыт, так что удовлетворился пивом.

Бэнкс рассказал Блэкстоуну об их непростой новой суперше и о том, что Темплтон, похоже, ходит перед ней на задних лапках. Потом они поболтали о неожиданном явлении Брайана и его новой подружки Эмилии, а затем принесли еду и пиво, и они снова вернулись к Стэнли Чедвику и Линде Лофтхаус.

— Думаешь, Кен, я сражаюсь с ветряными мельницами? — спросил Бэнкс.

— Это было бы уже не в первый раз, хотя я слишком мало знаю, чтоб так думать. И, кстати, твои усилия обычно не бывают напрасными. Может, объяснишь ход твоих размышлений?

Бэнкс отхлебнул пива, пытаясь привести мысли в порядок. Это было полезное, но трудное упражнение.

— Попробую, — проговорил он. — Суперинтендант Жервез считает, что прошлое есть прошлое и что виновный был наказан, но я не уверен. Господи, да убить Ника Барбера мог даже Крис Адамс: он не так далеко живет. Или даже Таня Хатчисон. Ее Оксфордшир тоже не на Луне. Если Ник Барбер действительно был таким въедливым музыкальным журналистом, как про него все говорят, то он мог что-то выведать про то давнее убийство. Вик Гривз — один из немногих, с кем Барбер пытался обсуждать эту историю, перед тем как убили его самого. А еще я только что узнал, что Ник был сыном Линды Лофтхаус, сразу после рождения его усыновили Барберы, и он только пять лет назад выяснил, кто была его биологическая мать. Барбер был журналист, и я думаю, что он попытался как можно больше узнать про нее и ее время, потому что его и без того интересовала тогдашняя музыка и вообще тот период. И среди прочего он узнал, что Вик Гривз был ее двоюродным братом. Гривз тоже живет близко, от него можно пешком дойти до коттеджа Барбера, и кто-то видел некую фигуру, которая пробегала в тех местах примерно в то же время, когда произошло убийство. Что касается Гривза и остальных, то я нашел в их прошлом несколько фактов, которые бросают на них подозрение. Это убийство Линды Лофтхаус, потому что она была за сценой на фестивале в Бримли вместе с Таней Хатчисон, а она была кузиной Гривза; кроме того — история о том, как утонул Робин Мёрчент, басист «Мэд Хэттерс», в тот момент и Гривз, и Адамс, и Таня Хатчисон находились в Свейнсвью-лодж. И оба этих дела закрыты.

— Убийцу Линды Лофтхаус взяли, а гибель Мёрчента сочли несчастным случаем, верно?

— Верно. Убийцу Линды зарезали в тюрьме, так что он нам вряд ли поможет что-то выяснить. К тому же, похоже, он был помешанный.

— Значит, ты подозреваешь людей, имеющих отношение к «Мэд Хэттерс», если не принимать во внимание ревнивых мужей или проходивших мимо бродяг?

— В общем-то да. Крис Адамс сказал, что у Барбера было пристрастие к кокаину, но мы не нашли никаких доказательств. Если оно у него и было, то вряд ли серьезное.

— Вы еще не получили распечатку телефонных разговоров Барбера?

— Нет пока, но мы и не ждем многого от этих данных.

— Почему?

— В коттедже, где он жил, не было телефона, а мобильная связь в этих местах не работает. Если ему нужно было кому-то позвонить, ему пришлось бы пользоваться автоматами в Фордхеме или Иствейле.

— А доступ в Интернет? Прыткий музыкальный журналист наверняка частенько сидел в Сети?

— Там нет ни телефонных линий, ни точки беспроводного доступа.

— А в Иствейле есть интернет-кафе?

Бэнкс поглядел на Блэкстоуна, набил рот сосисками, запил изрядным глотком пива и только после этого ответил:

— Хорошая идея, Кен. В библиотеке Интернет дохлый, но на рыночной площади есть компьютерный магазинчик, и, думаю, мы могли бы там узнать. К сожалению, у владельца всего два компьютера, поэтому список посещенных сайтов и прочее наверняка часто стирают. Если Ник Барбер каким-то из них пользовался, это было недели две назад, и все следы сейчас уже, скорее всего, давно исчезли. Но все равно стоит попробовать.

— Чем ты сейчас займешься?

— Ну, есть еще несколько человек, с которыми надо поговорить, — сказал Бэнкс, — Таня Хатчисон, Ивонна, когда мы ее найдем, но пока — у меня есть масса пробелов в моей коллекции дисков, а совсем рядом, на Бриггейт, маячит музыкальный магазинчик «Бордерс».

Бэнкс позвонил Энни из кабинета Блэкстоуна в Лидсе уже ближе к вечеру, и она была рада перерыву в утомительно-рутинном чтении показаний. Сообщила, что Келли Сомс выздоравливает и ее, скорее всего, завтра выпишут; отца пока не нашли.

Перед тем как Энни вышла из отдела, Уинсом, наконец, добилась толка от компании мобильной связи, но результаты ее разочаровали. Ник Барбер не совершал никаких звонков с момента заселения в коттедж, потому что этот район находится вне зоны покрытия. Конечно, он мог бы воспользоваться своим мобильником в Иствейле, но, судя по распечатке, он этого не делал. Если он что-то и затевал, то держал в глубокой тайне. Тут нечему удивляться, подумала Энни. Она знавала нескольких журналистов, по ее впечатлениям, почти все они отличались скрытностью; впрочем, это вынужденная черта, ведь в их профессии главное — свежатинка, главное — успеть первым.

Темплтон только что вернулся из Фордхема, и Энни заметила его пристальный взгляд, когда склонилась над плечом Уинсом, чтобы прочесть ее записи. Она пошушукалась с Уинсом, а потом непринужденно положила ей руку на плечо — в глазах Темплтона зажглось жадное любопытство. С него и этого достаточно, подумала она, а если бы он пронюхал, что она ночевала у Уинсом, кто знает, какие немыслимые басни поведал бы он суперинтенданту Жервез. После разговора с Бэнксом гнев Энни поутих, хотя она по-прежнему винила Темплтона в том, что случилось. Она знала, что незачем предъявлять ему обвинения: он просто не поймет. Бэнкс прав: пусть Темплтон сам себя прикончит, он уже встал на этот путь.

Энни захватила папку, лежащую на столе, сняла замшевый пиджак с вешалки у двери, сказала, что скоро вернется, и с улыбкой на лице стала спускаться по лестнице.

Холодный ветер носился по рыночной площади, и небо быстро заполнялось грязно-серыми тучами, словно по промокашке расползались чернила. К счастью, идти недалеко, подумала Энни, поднимая воротник пиджака и пересекая оживленную площадь. Прохожие клонились под ветром, волосы у них развевались, пластиковые пакеты из «Сомерфилда» и «Бутса» трепыхались, точно внутри бились птицы. На остановке у рыночного перекрестка виднелся дарлингтонский автобус, но из него, похоже, никто не хотел выходить — как и входить в него.

Магазин «Иствейл компьютерс» открыли года два назад. Его владелец, Барри Джилкрист, был из тех, кто обожает разбираться в технических головоломках. В результате люди стали приходить к нему поболтать о своих компьютерных проблемах, и обычно Барри в конце концов решал их бесплатно. Энни понятия не имела, продал ли он за все время хоть один комп, но сильно в этом сомневалась: в «Олди» и даже «Вулворте» цены были куда ниже.