Рано утром в среду суперинтендант Жервез созвала очередное совещание по промежуточным итогам в следственном зале, как теперь стали называть конференц-зал. Группа расположилась вокруг полированного стола, потягивая кофе из пластмассовых стаканчиков и болтая о том, что вчера вечером показывали по телевизору или о шансах футбольной команды «Боро» на ближайший уикэнд. На стендах появилось больше фотографий с места преступления, а на грифельной доске были вкривь и вкось написаны имена и личные данные людей, связанных с жертвой.

Энни Кэббот села рядом с Уинсом и констеблем Гэлуэем, которого им одолжили в Харрогитском полицейском управлении; она пыталась осмыслить то, что Бэнкс сообщил ей за ранним завтраком в «Голден гриль». Тот факт, что два человека, непосредственно связанные с «Мэд Хэттерс», группой, о которой Ник Барбер писал большую статью, находились неподалеку от места преступления, Энни, как и Бэнксу, не казался простым совпадением. Она знала о группе и ее истории гораздо меньше Бэнкса, но даже она понимала, что в их шкафах имеются кое-какие скелеты, которые стоит извлечь и хорошенько проветрить.

Суперинтендант Жервез вошла, звонко стуча высокими сверкающими каблуками, разгладила темно-синюю юбку в мелкую полоску и заняла место во главе стола, одарив всех теплой улыбкой. Из уст собравшихся хором раздалось «доброе утро, мэм».

Сначала она повернулась к Стефану Новаку и осведомилась у него, есть ли какие-нибудь новости от экспертов-криминалистов.

— В общем-то нет, — ответил Стефан. — Естественно, остались еще многочисленные волокна и волоски, которые предстоит проанализировать. Каждый раз после отъезда постояльцев коттедж должны были тщательно мыть и чистить, но обслуга особым рвением не горела. Мы получили от владельца список последних десяти жильцов, так что вначале проведем сравнение с этими образцами. Лето было оживленное. Некоторые из них живут далеко — в Германии, Норвегии. Проверка займет много времени.

— Отпечатки?

— Кочергу вытерли начисто, а около двери и входа в зимний сад — только смазанные следы. Естественно, мы нашли почти столько же отпечатков пальцев, сколько и других следов, и все эти данные предстоит просеять, сопоставить с имеющимися базами. И это займет определенное время.

— Что с ДНК?

— Ну, мы действительно обнаружили на простынях следы спермы, но ДНК-анализ показал, что она принадлежит жертве. Мы пытаемся выделить хоть какие-то следы секреций его партнерши, но пока нам это не удается. — Он посмотрел на Энни, та кивнула.

— Нам известно, кто эта… его партнерша… не так ли, инспектор Кэббот?

— Да, — ответила Энни. — Если только там не побывала еще какая-нибудь женщина, а я бы сказала, что у него на это вряд ли хватило бы времени. Келли Сомс признает, что дважды спала с жертвой: в среду вечером, когда она не работала, и в пятницу днем, между двумя и четырьмя часами, когда она перенесла визит к стоматологу, чтобы посетить этот коттедж.

— Изобретательная девушка, — заметила суперинтендант Жервез. — По оценке доктора Гленденинга, время убийства — пятница, между шестью и восемью?

— Он говорит, что точнее определить не может, — ответил Стефан.

— Не раньше?

— Нет, мэм.

— Хорошо, — кивнула суперинтендант Жервез. — Давайте двигаться дальше. Что-нибудь удалось узнать из опроса соседей?

— Ничего определенного, мэм, — сообщила Уинсом. — В тот вечер, еще до отключения света, погода была ужасная и большинство людей поплотнее задернули занавески и остались дома.

— За исключением убийцы.

— Да, мэм. Кроме показаний семейной пары из «Кросс киз» и новозеландки из молодежного общежития, которым показалось, что они видели светлую машину, ехавшую вверх по холму от Мурвью-коттеджа между девятнадцатью тридцатью и девятнадцатью сорока пятью, у нас есть только показания о темном внедорожнике, который поднимался по той же дороге примерно в восемнадцать двадцать, перед тем как отключилось электричество, а также о белом фургоне, который видели около двадцати часов, пока электричество еще было выключено. Но, как утверждают наши свидетели, ни одна из этих машин не останавливалась рядом с коттеджем.

— Не очень многообещающе, верно? — проговорила Жервез.

— Ну, убийца мог остановиться подальше и вернуться к коттеджу пешком. Там есть где разминуться с прохожими.

— Не сомневаюсь, — неохотно согласилась суперинтендант Жервез, но видно было, что душа у нее к этой версии не лежит.

— Да, — добавила Уинсом, — один свидетель сообщил, что видел человека, перебегавшего поле. Это было вскоре после того, как стемнело, и до того, как отключили свет.

— Приметы?

— Никаких, мэм. Свидетель как раз закрывал занавески, и ему показалось, что он заметил темный силуэт. Он предположил, что кто-то вышел на пробежку, и не обратил на него особого внимания.

— Толстый, худой, высокий, низкорослый, ребенок, мужчина, женщина?

— Извините, мэм. Просто темная фигура.

— В каком направлении бежал человек? — спросил Бэнкс.

Уинсом повернулась к нему:

— Коротким путем от Фордхема до Линдгарта, сэр, напрямик, через поля, по берегу реки. Это популярный маршрут у бегунов.

— Да, но, вероятно, не после того, как стемнеет. И не в такую погоду.

— Вы удивитесь, старший инспектор Бэнкс, — заявила суперинтендант Жервез, — но некоторые люди действительно весьма серьезно относятся к физическим упражнениям. Вам известно, сколько калорий содержится в пинте пива?

Все засмеялись. Но Бэнкса она не убедила. Вик Гривз не водил машину, как сказал Адамс, но от коттеджа Гривза до Фордхема не так уж далеко, а описанный путь был бы оптимальным маршрутом. Он позволял срезать порядочный угол, уменьшив полуторамильный обратный путь почти вдвое. Бэнкс сделал у себя заметку: попросить Уинсом еще раз побеседовать с этим свидетелем или сделать это самому.

— А что насчет Джека Тэннера? — поинтересовалась Жервез. — Судя по всему, это возможный вариант.

— У него железное алиби, — отозвался Темплтон. — Мы поговорили с шестью членами его команды по дартсу, и каждый клянется, что Тэннер играл в дартс в «Кингз хэд» примерно с шести часов вечера до десяти.

— И я не думаю, что при этом они пили апельсиновый сок «Бритвик», — добавила Жервез. — Возможно, нам следует попросить дорожную полицию, чтобы они понаблюдали за мистером Тэннером.

Все снова засмеялись.

— Итак, есть ли у нас хоть одна перспективная линия расследования? — осведомилась Жервез.

— Крис Адамс предполагает, что Ник Барбер плотно сидел на кокаине, — сообщил Бэнкс. — Я в этом не уверен, но послал запрос в наркоотдел лондонской полиции, чтобы они подняли свои данные. Есть и кое-что еще.

Бэнкс рассказал о психическом сломе Вика Гривза и о том, как Робин Мёрчент утонул в Свейнсвью-лодж тридцать пять лет назад, а также о статье, которую Ник Барбер писал для «Мохо».

— Вы не находите, что эта версия притянута за уши? — спросила Жервез, когда он закончил. — Мне никогда не верилось, что столь давние события способны оказывать влияние на настоящее. Такое любят показывать по телевизору. Я больше склоняюсь к самому очевидному решению: мы имеем дело с ревнивой любовницей, обманутым партнером по бизнесу — неважно. В нашем случае — возможно, с рассерженным наркодилером. К тому же, как я понимаю, история со смертью этого Мёрчента в свое время была улажена?

— Некоторым образом, — ответил Бэнкс.

— А вы, значит, считаете, что официальный вердикт не отражал сути произошедшего?

— Сержант Темплтон порылся в архивах. Расследование тогда было проведено довольно поверхностное, так, скорее формальное, — сообщил Бэнкс. — Все-таки в это дело были вовлечены рок-звезда первой величины и пэр королевства.

— И в чем же, по-вашему, причина такой небрежности полиции?

Господи, подумал Бэнкс, неужели я должен тебе это разжевывать?

— Мэм, как я себе представляю, никто не хотел скандала, который мог бы хоть в малейшей степени затронуть элиту общества и даже в известной степени коснуться парламента, — объяснил он. — В то время было достаточно таких скандалов — с Профьюмо, Кимом Филби и всеми прочими. Желтая пресса и так уже набросилась на эту историю. Секс и наркотические оргии в загородном поместье лорда Джессопа. При более глубоком расследовании могли бы всплыть факты, которые никто не хотел предавать огласке.