— Был когда-то, — строго сказала Морвен, — А теперь двухметровый осел. Стой смирно!

— Но вы меня всего заляпаете грязью! — не унимался Бандит.

Мистер Беда, который в этот момент тщательно вылизывал слипшуюся шерстку, поднял голову.

— Могу помочь, — мяукнул он и угрожающе выпустил коготки.

— Давай, давай, — ехидно поддела его Фырк, — Тебе мало своей грязи?

— Не стоит, Мистер Беда, — остановила кота Морвен, — Ты своими лапами только испачкаешь одеяло. — Она, поморщившись, осмотрела свои руки и одежду, — Да, немалый счет получит Менданбар из чистки, когда мы выберемся отсюда!

— О-оо, — гудел осел, стараясь отлететь в сторону.

— Не упрямствуй, — вмешалась Казюль, — Я уже достаточно раздражена. И в желудке у меня пусто.

— Не пугай его, Казюль, — попросила Морвен, — Готова, Симорен?

Бандит по-прежнему шарахался от каждого, и убедить его и успокоить стоило не меньших усилий, чем поднять из грязи и водрузить на спину ослу безвольное тело Телемайна.

— У-уф, — вздохнула Симорен, поддерживая Телемайна одной рукой, — Дело сделано.

— Совершенно бесполезное дело, — хмыкнула Фырк. Она уже успела перепрыгнуть с плеча Морвен на спину Казюль и усесться рядышком с Мистером Бедой. — Ну, подняли вы его. А что собираетесь с ним делать дальше?

Морвен даже не повернула голову в сторону брюзжащей кошечки. А осел беспокойно сучил в воздухе ногами, косясь на свою ношу.

— Мне тяжело и неудобно, — канючил Бандит, — Не могли бы вы переложить его еще куда-нибудь?

— Ему тоже неудобно ехать на тебе, лежа поперек спины, — отпарировала Морвен, — Не суетись и постарайся не дергаться. Казюль, ты не видишь никакого способа поскорей выбраться отсюда?

Поднявшись на широких лапах во весь рост и вытянув шею, драконша всматривалась в туманную мглу.

— Нет. Туман становится гуще, и деревья сливаются в плотную дрожащую стену. — Она резко поворачивалась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь справа, слева, позади.

— Эй, эй, предупреждать надо! — завопил Мистер Беда. — Я чуть не упал. — И он громко заскреб когтями по скользкой чешуе.

Казюль изогнула шею и сердито посмотрела на ворчащего кота.

— Помалкивай! И сиди смирно. Не то скину.

— И тогда все твое умывание пойдет насмарку, — хихикнула Фырк. — Окунешься с головкой.

— Если бы у меня были крылья и не было этой тяжелой ноши, давно уже взлетел бы повыше и огляделся, — проворчал осел.

— И верно, Казюль, почему бы тебе не подняться в воздух? — спросила Симорен.

— А потому, что деревья растут слишком тесно. Негде расправить крылья, — проворчала драконша. — К тому же из-за тумана я вас могу потерять, стоит лишь подняться над верхушками деревьев.

— О-ох, — снова простонал осел.

— Послушай, Морвен, — вдруг оживилась Симорен. — Ты обнаружила Телемайна с помощью вертящегося блюдечка. Не могла бы ты этим же способом отыскать выход из болот?

— Я смогла бы найти обратную дорогу, останься в воздухе хоть слабый след волшебного заклинания чародея, — сказала Морвен. — Но, к несчастью, нет и паутинки волшебства. Однако идти надо. Выбирай направление наугад.

— Вон туда, — решительно указала Симорен, и они двинулись в путь.

Преодолевать топь — тяжкая работа. С каждым шагом вязкая грязь по лодыжку засасывала ноги. Дважды Симорен чуть не потеряла в трясине свои короткие кожаные сапожки. Единственным, кто не страдал от болотной топи, был конечно же Бандит. Несмотря на лежащее поперек спины тело Телемайна, осел по-прежнему парил на два пальца над черным месивом, и его копыта оставались совершенно чистыми. Морвен даже прикидывала, может ли осел так же легко пройти над водой, как над жидкой грязью?

Где-то за полдень Морвен, покопавшись в бездонных рукавах, наделила всех бутербродами с салатом и куриными крылышками. Это было как раз вовремя, ибо котомка Симорен промокла насквозь, и остатки запасов плавали на дне в грязной жиже. Все с аппетитом жевали на ходу вкусные, свеженькие, будто только что сделанные, бутерброды, а вечно голодный осел проглотил свою порцию разом, даже не прожевывая.

Морвен ни на минуту не спускала глаз с Телемайна. Он по-прежнему не шевелился, но и хуже ему, кажется, не становилось. Ведьма нервничала, но старалась не выказывать своего беспокойства.

Они неуклонно продвигались вперед и вперед, пока тени не начали вытягиваться и сгущаться, сливаясь с туманом, который становился просто вязким и почти ощутимым, как простокваша. Бусины влаги поблескивали на чешуе Казюль. Морвен без конца протирала запотевающие очки. Сознание так и не возвращалось к Телемайну, и беспокойная складка все резче обозначалась между бровей Симорен.

— Скоро совсем стемнеет, — сказала наконец Симорен, — Надо подыскать подходящее место для стоянки. Если здесь вообще такое можно найти. С тех пор как попали сюда, мы не видели ни одного сухого местечка. Но попробуем.

— Я го-олоден, — тут же заныл осел. — Если вы сделали из меня вьючное животное, то хотя бы позаботьтесь о пище. Уже давно пора пообе-едать!

— Здесь нет ничего съедобного, — сказала Симорен.

— Может быть, для вас и нет, но вон те штуки кажутся мне вполне пригодными для еды, — повел ушами осел.

— Какие штуки? — слегка раздраженно спросила Морвен. Она сняла очки и попыталась найти чистый клочок на платье, чтобы протереть стекла.

— Те штуки, обвивающие деревья, — показал осел своим голубым ухом, словно указательным пальцем. — Вьющиеся штуки с серебряными листьями. Дома я однажды наткнулся на такие же серебряные листочки. После них клевер казался еще слаще. Только чуть-чуть горчил.

— Тебе просто померещилось, — сказала Симорен. — На этих деревьях нет никаких вьющихся растений.

— Есть, есть! Просто с твоего места не видно. Вот, я покажу тебе…

В этот момент Морвен водрузила очки на нос и тут же вскричала:

— Бандит, стой где стоишь! Ни на шаг не приближайся к этим вьюнам! Я их не вижу. Но если они и впрямь существует, то могут быть очень опасны!

Осел недоверчиво глянул на ведьму:

— Но это же просто растения!

— Возможно. Казюль, ты что-нибудь видишь?

— Деревья, туман и грязь, — проворчала драконша. — Горы грязи. Я согласна с Симорен. Нам поскорей надо подыскать хоть какое-то местечко для отдыха. И нечего пялиться на выдуманные, воображаемые листочки.

— Невидимые, — серьезно поправила ее Морвен, — А чтобы быть совершенно точной, невидимые цветки ползучих удушителей, — Она внимательно вглядывалась в силуэты деревьев, жалея, что не может собрать немного семян для своего сада.

— Ничего в них опасного не вижу, — бубнил осел. — И к тому же я ужасно го-олоден!

— Как-то ты уже выпил без спросу мыльной воды, которой растапливают колдунов, и стал безобразно голубым, — заметила ехидная Фырк.

— Смелее, Бандит, — подзадорил осла Мистер Беда, — не беда, если станешь серо-буро-малиновым.

— Замолчите! — прикрикнула на кошек Морвен. — Держись подальше от этих растений, Бандит. Неспроста они называются «удушителями». Не забывай, что ты несешь Телемайна. И дай мне знать, если увидишь еще где-нибудь эти серебряные листочки.

— О, их полно повсюду, — сказал Бандит. — Целый час мы уже идем мимо этих вьюнов. Ты и в самом деле их не видишь? Никто не видит?

— Я вижу, — вмешался Мистер Беда.

— Не лезь. Обсудим это позже, — цыкнула на кота Морвен.

И тут на стволе одного из деревьев, на которые указывал осел, вспыхнула и нежно засветилась тонкая спираль.

— Что это? — удивилась Симорен.

Появился еще один светящийся завиток. И еще. И еще. Вскоре вся топь наполнилась призрачным светом.

— Я была права. Это невидимые днем, но светящиеся во тьме ползучие удушители, — сказала Морвен. — Должно быть, солнце село.

— Красиво, — восхитилась Симорен, — И как долго это будет продолжаться?

— Час. Может быть, два. — Говоря так, Морвен подошла к ослу и вгляделась в лицо Телемайна. Оно по-прежнему было бледным, а кожа на ощупь оказалась холодной и липкой. Морвен пощупала пульс. Кровь толчками струилась по жилам чародея.