Лицо Мириам было мертвенно бледным. — Это и правда было так ужасно?

— Это было гораздо хуже, — сказала Ангелочек. — Ты не представляешь, как я сожалею о том, что было, и как бы я хотела, чтобы Михаил был моим первым мужчиной.

Мириам взяла ее за руку и больше не задавала вопросов.

Михаил вернулся на закате. Мириам выскочила за дверь, чтобы поздороваться с ним.

— Я думала, что Павел тоже вернулся с тобой.

— Он решил остаться в городе на несколько дней, — спрыгивая с лошади, ответил он.

— Как все мужчины, — сказала Мириам, и ее радость исчезла.

Элизабет настояла, чтобы Ангелочек с Михаилом остались ужинать. Мириам села напротив них и за все время ужина почти ничего не говорила. Она едва ли что–то съела. Ангелочек увидела, как Михаил, незаметно прикоснувшись к ее руке, что–то ей прошептал. Со слезами на глазах Мириам извинилась и быстро вышла из–за стола.

— Что с ней происходит? — поинтересовался Джон.

— Давайте оставим ее в покое, — вмешалась Элизабет, взглянув на Михаила и Ангелочка и передавая вдоль стола кувшин с фруктовым напитком.

По пути домой Михаил сидел, задумавшись. Он крепко сжал руку Ангелочка.

— Я отдал бы все на свете за хотя бы малую толику мудрости сейчас, — признался он. — Что Павел сказал тебе утром?

— Он удивился, что я до сих пор не сбежала, — ответила она, улыбаясь и пытаясь делать вид, что ее это ничуть не беспокоит.

Но Михаила обмануть было не так просто.

— Я привез тебе кое–что из города. — Когда они приехали домой, он достал сверток и вручил ей. Она не сразу поняла, что это, увидев колючие веточки, обвязанные снизу. — Это кусты роз. Продавец клялся, что они красные. Ну, это мы весной увидим. Утром я высажу их в первую очередь. Только скажи где.

Ангелочек вспомнила аромат роз, который наполнял их с мамой освещенную солнцем гостиную.

— Один куст прямо под окном, — ответила она, — а второй у дверей.

Потом перед глазами всплыл образ мамы, склонившейся над цветами. Мелькнул и тут же растаял.

День Благодарения[14] быстро приближался. Элизабет раздалась еще больше, и Ангелочку казалось, что она уже вот–вот родит. Они с Мириам занимались приготовлениями к празднику, в то время как Элизабет наблюдала и советовала. Когда настал день праздника, стол ломился: фаршированный запеченный фазан, тушеная с карамельным сахаром морковь, бобы, горы картофельного пюре, тыквенный пирог, орехи. Джон купил корову, и теперь по краям стола стояли кувшины с молоком. Ангелочек не пила молоко уже много месяцев, и этот деликатес манил ее больше всего остального, что она помогала готовить.

— Павел поехал на праздник в город, — сообщила Мириам, в ее голосе было заметно разочарование. — Недавно он сказал, что с наступлением весны хочет вернуться на золотоносные ручьи.

— Недалеко от его дома протекает ручей, — вмешалась Лия.

Иаков окинул сестренку пренебрежительным взглядом. — Ты глупая, там нет золота.

— Хватит, Иаков, — прервала его с упреком Элизабет, ставя на стол пирог из ревеня и ягод. На другой конец стола Мириам поставила тыквенный. Когда пир подошел к концу, дети сразу куда–то исчезли — как бы их не поймали для работы на кухне. Джон с Михаилом вышли на улицу выкурить трубку. Джон не курил в доме, потому что Элизабет, в ее состоянии, не переносила запах дыма. Мириам отправилась к колодцу за водой.

Элизабет устало опустилась в кресло, положив руки на свой большой живот.

— Клянусь тебе, этот ребенок уже просится наружу.

— Долго еще? — поинтересовалась Ангелочек, соскребая остатки пищи с тарелок и опуская их в таз.

— Не слишком долго, — улыбнулась Элизабет. — Чтобы утром встать с постели, мне приходится призывать на помощь Джона и Мириам.

Наливая горячую воду в таз, Ангелочек мельком взглянула на Элизабет. Она увидела, что та сильно устала и почти спит в кресле. Вытерев руки, она подошла поближе и взяла ее за руку. — Элизабет, вам нужно прилечь и отдохнуть. — Помогая ей подняться, она проводила ее в соседнюю комнату и, уложив в кровать, укрыла одеялом. Женщина мгновенно уснула.

Ангелочек долго стояла рядом. Элизабет спала на боку, согнув ноги в коленях, руками прикрыв своего еще не рожденного ребенка. Словно обнимая его. Ангелочек взглянула на свой плоский живот и положила на него руки. На ее глаза навернулись слезы, и она крепко сжала губы. Она обернулась и увидела Мириам, стоявшую в дверях.

Девушка понимающе улыбнулась.

— Иногда я тоже пытаюсь представить себе, как это будет. Это ведь должно быть целью жизни женщины и причиной, по которой она живет, правда? Это наша Богом дарованная привилегия: дарить миру новую жизнь. — Она улыбнулась Ангелочку. — Иногда мне кажется, что нет сил ждать…

Ангелочек увидела слезы, которые Мириам пыталась скрыть. В конце концов, что пользы для девственницы в этом божественном предназначении?

А что пользы для бесплодной женщины?

Прежде чем отправиться на охоту, Михаил принес в дом несколько тяжелых мешков высушенной кукурузы. Он хотел, чтобы Ангелочек ее выбила, пока его не будет. Она села у потрескивающего огня и стала тереть початки друг о друга, пока несколько рядов зерен не осыпалось — тогда можно легко отделить остальное. Несколько зерен упали ей на колени. Она подняла одно, отложив голый початок в сторону. Улыбаясь, потерла твердое зернышко между пальцев.

«ТЕБЕ НУЖНО УМЕРЕТЬ, ЧТОБЫ РОДИТЬСЯ ВНОВЬ».

Она подняла голову, внимательно прислушиваясь. Ее сердце гулко колотилось, но единственный звук, который она слышала, это бряцание на ветру жестянок. Она посмотрела на высохшее, немножко сморщенное зернышко, лежавшее на ладони. Оно было похоже на множество других, которые они с Михаилом посеяли прошлой весной и от которых вырос целый зеленый лес. Она бросила зерно в корзину, к остальным, и отряхнула юбку.

Она немного злилась. Старые голоса теперь редко беспокоили ее, но теперь она все чаще слышала этот новый голос, тихий и спокойный, который говорил бессмысленные вещи. Умри и обретешь жизнь? Но это же невозможно. Однако рядом с ней стояла корзина с зернами кукурузы. Она слегка нахмурилась. Наклонившись, она зачерпнула рукой горсть, просеивая меж пальцев. Взяла две полных горсти в ладони. Что же это все–таки значит?

— Амэнда! — врываясь в дом, завопила Мириам. — Мама рожает.

Ангелочек набросила шаль и бросилась к выходу. Смеясь, Мириам остановила ее.

— Ты ведь не хочешь вернуться в дотла сгоревший дом? — Ангелочек схватила мешок высушенной кукурузы и оттащила подальше от огня. Один мешок она спешно поставила на стол, второй поближе к кровати. Всю дорогу они бежали. — Ой! — вспомнила Мириам, — я не додумалась сказать Михаилу…

— Он поймет, — заверила Ангелочек, переходя на быстрый шаг и восстанавливая дыхание, прежде чем снова бежать.

Едва не задохнувшись, Ангелочек ворвалась, в дом Элтманов, Мириам следом. Элизабет спокойно сидела у камина, подшивая подол юбки. Дети на секунду отвлеклись от своих занятий. Они тихо сидели у стола, делая уроки.

Только Джон, казалось, был обеспокоен и вылетел из кресла, подобное пуле.

— Слава Господу! — произнес он, хватая из рук Ангелочка шаль и бросая туда, где был крюк на стене. Понизив голос, он сообщил: — У нее начались схватки, но я никак не могу заставить ее лечь в постель. Она говорит, что ей нужно доделать юбку!

— Я почти закончила, Джон, — возразила Элизабет. Она отложила в сторону юбку и немедленно взяла другую. Вдруг она замерла, ее лицо побелело от напряжения. Ангелочек смотрела на нее, наблюдая за ее муками и ожидая леденящего душу крика. Элизабет прикрыла глаза, глубоко вздохнула и опять приступила к работе. Дети испуганно косились в ее сторону, пока отец не сказал решительно: