– Нам он ту же версию только что изложил.

– Таксиста нашли, и он подтверждает, что взял Клугманна у ночного клуба в час сорок пять, довез до ресторанчика в гавани, по просьбе пассажира ждал его, затем довез до дома, где было совершено убийство, и высадил примерно около половины третьего.

– Отлично. Что-нибудь еще?

– Боюсь, что да, – сказала Мария и передала Фабелю распечатку только что полученного зловещего электронного письма от Сына Свена.

Фабель еще раз вслух перечитал текст от начала до конца, положил листок на стол и, взяв чашку чая, прошел с ней к окну. Комната для совещаний находилась на третьем этаже управления полиции. Машины внизу, на Гинденбургштрассе, то двигались, то останавливались, подчиняясь светофору: умиротворяющий ритм гамбургской жизни.

– Электронное письмо было адресовано вам лично? – спросил Ван Хайден.

– Так же, как и предыдущее, – ответил Фабель, прихлебывая чай. Он стоял спиной к остальным и смотрел сквозь стену дождя и поверх винтерхудского районного городского парка на центр Гамбурга, рельефный на фоне стального неба.

– И нет никакой возможности проследить, кто и откуда его послал? – спросил Ван Хайден.

– К сожалению, нет, герр криминальдиректор, – ответила за Фабеля Мария Клее. – Наш дружок, похоже, неплохо разбирается в компьютерных тонкостях. Единственный способ выяснить его местонахождение – накрыть его прямо в режиме онлайн. Даже в момент передачи письма засечь его будет исключительно трудно.

– Подключили наш технический отдел?

– Да, герр криминальдиректор, – сказала Мария Клее. Фабель по-прежнему стоял ко всем спиной и наблюдал за пульсацией транспорта внизу. – Мы также привлекли эксперта со стороны, чтобы отслеживать электронную почту. Он тоже лишь руками разводит.

– Здорово придумано, – сказал Фабель. – Анонимное письмо или записка – это нечто физическое, это предмет и соответственно улика: мы можем исследовать его на ДНК, анализировать почерк, идентифицировать источник бумаги и чернил… А электронное письмо – голый текст, без носителя. Для судмедэкспертов – ноль информации.

– Я всегда полагал, что по-настоящему анонимной электронной почты не существует, – сказал Ван Хайден. – Как насчет обязательного адреса в протоколе сетевого уровня?

– Верно, – кивнул Фабель, несколько озадаченный осведомленностью своего начальника в вопросах информатики. – В обоих случаях были разные провайдеры и разные клиенты. Наш тип входил в якобы абсолютно непроницаемые для посторонних сети и создавал в домене фальшивую учетную запись своего компьютера. Затем спокойно посылал письмо – с фальшивого адреса.

Фабель наконец отвернулся от окна. За большим овальным столом из древесины вишневого дерева сидели шесть человек. На одной стороне – четыре члена комиссии по расследованию убийств – костяк фабелевской команды: Вернер Мейер, Мария Клее, Анна Вольф и Пауль Линдеманн. На другой стороне, в одиночестве, – привлекательная темноволосая женщина лет тридцати пяти, доктор Сюзанна Экхарт, психолог-криминалист. Место во главе стола занимал начальник Фабеля криминальдиректор Хорст Ван Хайден.

Теперь Ван Хайден встал и подошел к стене, на которой висели большие цветные фотографии. Природа скроила его как полицейского настолько однозначно, что даже элегантный бледно-серый костюм от «Хьюго Босс» сидел на нем ладной полицейской формой.

Фотографии показывали под разным углом распотрошенные тела двух молодых женщин. Кровь повсюду. Белые кости мерцали сквозь запекшуюся кровь и пеструю плоть. Женщины разные, места преступления разные, но одна и та же жуть: вскрытое туловище, вывернутые наружу ребра, вырванные из грудной клетки легкие погонами на плечах… Ван Хайден бесстрастно изучал страшные снимки.

– Я думаю, Фабель, вы в курсе, кто наверху сейчас следит за нами, и притом самым пристальным образом?

– Да, герр криминальдиректор. Я понимаю.

– Мне вставили хороший пистон и велели положить конец этому… этому безобразию.

– Я прекрасно осведомлен, под каким политическим прессом вы находитесь… Однако сейчас моя первейшая обязанность – уберечь от зверя очередную невинную женщину.

Маленькие синие глазки Ван Хайдена холодно блеснули на дерзкого подчиненного.

– Герр гаупткомиссар, можете не сомневаться в правильности моих приоритетов, – сказал Ван Хайден, еще раз скользнув взглядом по фотографиям. – У меня дочь примерно того же возраста, что и вторая жертва. Однако и выволочки от бургомистра мне получать нисколько не улыбается!

– Как я уже говорил, герр криминальдиректор, мы делаем все возможное и невозможное, чтобы поймать ублюдка как можно быстрее.

– Ладно. Теперь еще одно. Что означает эта звонкая чушь: «расправлю крылья орла», «наша священная земля»? Не нравится мне эта лексика. Отдает политикой. Какого орла он имеет в виду? Германского?

– Не исключено, – сказал Фабель, метнув вопросительный взгляд на Сюзанну Экхарт.

– Да, не исключено, – подтвердила она. По легкому южному акценту Фабель признавал в ней уроженку Мюнхена. – Но орел как могучий, властный хищник – яркий психологический образ во многих культурах. Орел в письме мог быть просто метафорой: невидимый для добычи, он бесшумно кружит в вышине и затем внезапно падает камнем на жертву. Я полагаю, в данном случае орел является выражением подавленной и абстрагированной сексуальности, а не штампом из словаря политического экстремиста. Этот человек психопат, а не фанатик. Тут серьезная разница… Хотя, впрочем, в его письме есть нотки религиозного исступления и миссионерства. В сочетании с ритуализированным способом убийства это меня очень беспокоит.

– Так мы что, ищем психопата-неонациста? Да ли нет? – не без раздражения спросил Ван Хайден.

– Насчет неонацистской подоплеки очень сомневаюсь. Обычно правые экстремисты нападают на представителей национальных меньшинств. А наши жертвы к таковым не принадлежат. Но как одну из возможностей я бы это исключать не стала. Хотя вероятней всего, мы имеем дело с неким крестовым походом одной личности…

Говоря это, Сюзанна Экхарт имела глуповато-рассеянный вид человека, который пытается вспомнить, куда он сунул ключи от автомобиля.

– Ну и как прикажете трактовать ваши слова, фрау доктор? – раздраженно спросил Фабель.

Сюзанна Экхарт издала короткий, почти извиняющийся смешок.

– Пока что слишком мало данных. Нет материала для объективного исследования и серьезных профессиональных выводов…

– Тем не менее поделитесь, пожалуйста, своими предварительными соображениями, – сказал Ван Хайден.

– В данный момент определенно могу сказать только то, что это электронное письмо словно взято из учебника по психологии социопатов. В нем есть все характерные для социопата стандартные элементы: ощущение своей социальной дислокации и изоляции, морально-извращенная претензия на призванность, самоидентификация с высоким символом жестокой власти…

Фабеля передернуло от отвращения. Значит, их гад с «идеалами». Какая мерзость!

– Что значит «словно взято из учебника»? – спросил Ван Хайден, явно не уловив подтекст сказанного. – Мне доложили, что письмо подлинное – от убийцы. Или кто-то нас разыгрывает?

– Нет-нет… или да? – Экхарт снова рассмеялась, блеснув идеальными белыми зубами. – Извините, я немного запуталась. Я хочу сказать вот что: если бы меня попросили сочинить письмо от лица серийного убийцы, я бы включила именно те элементы, которые имеются в послании Сына Свена…

– Так фальшивка эти письма или нет? – недовольно перебил ее Ван Хайден. – Вы не только сами запутались, вы и нас запутываете!

– Письма почти стопроцентно подлинные. Два убийства и два электронных письма. Убийство – и сразу письмо. Новое убийство – и сразу новое письмо. Такое совпадение по времени почти исключает появление шутника или самозваного проповедника. Я ничего не берусь утверждать, я только высказываю свои предположения. – В поисках поддержки она обвела присутствующих глазами.