Итак, как вы могли видеть, любовь имеет полное право требовать почетное место в жизни людей. Однако любовь еще и неконтролируемая сила, способная преодолеть любые границы, поставленные на ее пути законами и обычаями. До тех пор пока у влюбленных не появляются дети, многое не имеет значения. Но если они есть, то все меняется – любовь уже не имеет той силы и должна уступить место биологическим требованиям продолжения рода. В случае конфликта между супругами вступает в силу этический принцип, согласно которому интересы детей надо поставить выше права на любовь. Однако разумные этические нормы отношений между полами могут в значительной степени смягчить конфликт, потому что важна не только любовь сама по себе, но также то, чтобы дети видели, что родители любят друг друга. Поэтому невмешательство в любовные отношения при условии соблюдения интересов детей должно стать главной целью всякой разумной этики отношений между полами. Но этот вопрос мы отложим до того момента, когда займемся исследованием семейных отношений.

В данной главе брак будет рассматриваться без учета детей, просто как отношения между мужчиной и женщиной. Половые отношения в браке отличаются от каких-либо других прежде всего тем, что они находятся под охраной закона. Кроме того, в большинстве древних обществ брак получал освящение и со стороны религии, но связь с нормами права всегда была более существенной.

Нормы брачного права просто отражают практику отношений, которые существовали не только у первобытных людей, но и существуют у обезьян и других животных. Они фактически живут в браке в том случае, когда необходимо участие самца в добыче корма и в воспитании детенышей. Как правило, этот брак моногамный, и, по мнению антропологов, это особенно характерно для человекообразных обезьян. Если принять мнение антропологов на веру, то этих животных можно назвать счастливыми – они не сталкиваются с проблемами, которые так беспокоят человечество; самцы, вступив в брак, перестают обращать внимание на представительниц другого пола, а самки, вступив в брак, уже не стараются привлечь внимание других самцов. Среди человекообразных обезьян не существует понятия греха не потому, что у них нет религии, а потому, что инстинкт гарантирует сохранение верности.

Есть свидетельства, что у диких племен существуют именно такие брачные обычаи. Известно, что у бушменов брак строго моногамный и что тасманийцы, насколько я знаю, неизменно сохраняли верность своим женам. Даже у цивилизованного человечества можно наблюдать слабые следы этого моногамного инстинкта. С учетом того, какое большое влияние на поведение оказывает привычка, вызывает удивление, что власть привычки к моногамии не оказала такого сильного влияния на поведение. Но это один из примеров умственных особенностей человеческих существ, которые являются источником наших пороков и нашего разума, а также пример того, как сила воображения ломает привычки и диктует новую линию поведения.

Вероятно, причина распада моногамных отношений в первобытном обществе была чисто экономической. Всякий раз, когда экономическая необходимость оказывает влияние на отношения между полами, это оборачивается для них катастрофой, поскольку инстинктивные отношения заменяются на рабские отношения купли и продажи.

В первобытных сельскохозяйственных и пастушеских общинах женщины и дети были даровой рабочей силой. Жены работали, не разгибая спины, а дети, начиная с пятилетнего возраста, пасли скот или трудились в поле. Следовательно, чем богаче и влиятельнее был мужчина, тем больше у него было жен и детей. Но многоженство было все-таки редким явлением из-за сравнительно небольшого числа женщин – множество жен было только у вождей и богачей. Жены и дети рассматривались как своего рода – и очень ценная – собственность и придавали лишний вес и без того высокому положению вождя или богатого человека. Таким образом получалось, что жена являлась не чем иным, как экономически выгодным домашним животным, а ее сексуальная функция была вторичной. На этой стадии развития общества мужчина, как правило, легко мог получить развод, хотя он должен был при этом возместить семье жены полученное приданое. Но для жены развод с мужем был вообще невозможен.

Отношение к супружеской измене в примитивном обществе было примерно таким же, но, например, у совсем примитивных племен в супружеской измене не видели ничего скандального. Как пишет Маргарет Мид¹ в книге «Инициация на Самоа» (1928), туземцы, отправляясь в дальнее путешествие, уверены, что их жены найдут за это время замену своим мужьям. Но если общество было не настолько примитивно, то жена приговаривалась за измену к смерти или к очень суровому наказанию. В молодые годы я прочитал у Мунго Парка² о Мамбо-джамбо и вот недавно обнаруживаю у одного американского профессора, что Мамбо-джамбо – бог жителей Конго. На самом деле он не бог и не имеет никакого отношения к Конго. Это что-то вроде нашего черта, придуманного мужчинами Верхнего Нигера, чтобы запугивать женщин, если им вдруг придет в голову изменить мужу. Рассказ Мунго Парка об этом идоле носит настолько вольтерьянский характер³, что современному антропологу понадобилось изменить его статус, чтобы читатель не подумал, что и дикие племена могут мыслить вполне рационально. В самом деле, мужчина, имевший половые сношения с женой другого мужчины, конечно, совершил преступление; тогда как мужчину, совратившего незамужнюю женщину, нельзя ни в чем обвинить, если только из-за него ценность женщины на брачном рынке не стала меньше.

С появлением христианства влияние религии на все, связанное с отношениями полов, стало настолько сильным, что на супружескую измену теперь следовало смотреть не как на нарушение прав собственника, а как на совершение греха прелюбодеяния. Теперь половые отношения вне брака стали рассматриваться не как оскорбительные для мужа, а как преступление против Бога, т. е. тяжелый грех с точки зрения церкви. По той же самой причине развод, который ранее легко было получить, теперь стал невозможен, потому что брак был объявлен священным, и супруги должны были оставаться в браке всю свою жизнь.

Пошло это на пользу или же во вред счастью людей? Очень трудно дать ответ на этот вопрос. Жизнь замужней женщины-крестьянки всегда была очень тяжелой; особенно тяжелой она была в среде бедных и темных крестьян. Здесь женщина двадцати пяти лет уже считалась старухой, и она в самом деле выглядела как старуха, потеряв всю свою былую красоту. Для мужчин было очень выгодно пользоваться трудом еще одного домашнего животного, но для женщин в такой жизни не было ничего хорошего – только тяжелый труд и несправедливости. Хотя христианство и сделало положение женщины хуже, чем оно было прежде – особенно для женщин из верхнего класса, – оно, по крайней мере, признало женщину, с точки зрения идеалов христианства, равной мужчине и отказалось считать ее всего лишь собственностью мужа. Хотя женщина не могла бросить мужа и уйти к другому мужчине, она могла уйти в монастырь, чтобы служить Богу. Как оказалось, для громадной части населения христианское отношение к женщине и к браку привело со временем к улучшению положения женщины.

Посмотрим на современное общество и зададим себе вопрос, стали ли сейчас люди жить в браке счастливее, чем прежде, или же нет? Ответ будет довольно любопытен. Большинство воспитанных людей, оказывается, не способны продолжать жить в браке счастливо в течение всей жизни. До самого недавнего времени браки ирландских крестьян совершались только с согласия и иногда по выбору родителей, тем не менее эти браки были счастливыми, и в них не наблюдалось супружеских измен. Вообще говоря, брак наиболее прочен, когда между вступающими в брак разница весьма невелика. Если один мужчина мало чем отличается от другого и если одна женщина почти ничем не отличается от другой, то никому из них не обидно, что он или она женаты на той, а не на этой. Однако для людей с многосторонними интересами, вкусами и амбициями необходимо, чтобы их супруг или супруга соответствовали их желаниям; они разочарованы и недовольны, когда оказывается, что они получили не совсем то или совсем не то, что хотели. Церковь смотрит на брак как на узаконенные половые отношения и не видит разницы, почему один партнер в браке лучше, чем другой. Вот почему она настаивает на нерушимости брачных уз, не осознавая при этом, как тяжелы иногда эти узы.