Совершенно очевидно, что благодаря таким взглядам, ставшим к тому же общепринятыми, в отношениях между полами появились черты грубости и жестокости. Это отдаленно напоминает период запрета спиртных напитков в Соединенных Штатах. В те времена люди забыли об искусстве любви, и вместо нежности в брачных отношениях появилась жестокость.
Благодаря христианским аскетам в умах людей глубоко укоренилась идея, как важно оставаться целомудренным. Однако серьезным противовесом стало дурное влияние на людей их взглядов на брак. Хотя в многочисленных писаниях отцов церкви можно найти два или три прекрасных отрывка в защиту брака, они не стеснялись громить институт брака в самых грубых и отвратительных выражениях. Этот институт, созданный самой природой для восполнения урона, наносимого смертью и, как показал еще Линней, существующий и в мире цветов, был для них следствием поведения Адама и не заслуживал ничего, кроме презрительного отношения. Им казались чуждыми и нежная любовь, и святыня, и чудо домашнего очага, которые были прямым следствием брака. Главным было привлечь внимание людей к целомудренной жизни, и потому было необходимо создать впечатление, будто в браке есть что-то низменное. Разумеется, они не могли не признавать, что этот институт необходим для продолжения рода и для того, чтобы освободить людей от большего зла, и потому они оправдывали его существование, но они все-таки считали брак состоянием деградации, избавиться от которого всем, кто стремится к достижению святости, можно было только бегством. Как энергично выразился св. Иероним, надо «срубить топором девственности древо брака», чтобы стать святым; и если он однажды отозвался о браке с похвалой, то только потому, что без брака не было бы ни девственников, ни девственниц.
Интересно, что страстное стремление к подвигам аскетизма могло разорвать уже существующие брачные узы. Мы уже писали о том, как это стремление могло отравить семейное счастье; но для брака было десятикратно опаснее стремление стать святым. Если эта религиозная страсть овладевала мужем или женой, их счастливому браку приходил конец. Тогда он или она становились аскетами, и даже если брак по видимости сохранялся, они находились в странном состоянии отчуждения друг от друга.
Всякий, кто знаком с литературой патристики и легендами о святых церкви, найдет в них бесчисленное множество примеров такого рода. Приведем хотя бы несколько. Св. Нил счастливо жил со своей женой, у них было двое детей; но им вдруг овладело страстное желание стать аскетом, и ему удалось убедить жену – после долгих уговоров и слез – жить раздельно. Св. Аммоний обратился в брачную ночь к своей невесте со страстной речью о нечистоте брака, и она согласилась жить раздельно. Св. Мелания долго и упорно убеждала мужа не разделять больше вместе с ней постель, и он в конце концов согласился. Св. Авраам бежал от жены в первую брачную ночь. Св. Алексий, согласно одной легенде, поступил точно так же; спустя много лет он вернулся из Иерусалима в дом отца, где продолжала жить его жена, непрерывно скорбя о нем. Просил принять его и жил здесь, никем не узнаваемый, до самой смерти[12].
В противоположность апостолу Павлу и отшельникам Фиваиды католическая церковь не оставила без внимания биологические основы брака. Легко догадаться, что апостол Павел рассматривал брак как более или менее законное средство избавиться от похоти. Однако из его слов нельзя заключить, чтобы у него были какие-либо возражения против контроля над рождаемостью; напротив, можно предположить, что он считал весьма опасным следующие друг за другом периоды беременности. У церкви было другое мнение.
Согласно ортодоксальному учению католической церкви брак преследует две цели: 1) ту, что проповедовал апостол Павел, и 2) ту, которая требует от состоящих в браке рождения детей. С учетом второй цели моральные нормы отношений между полами делаются еще более затруднительными, чем они были во времена апостола Павла. Отсюда следовало не только то, что половые отношения легитимны лишь в рамках брака, но также и то, что они есть грех, если не заканчиваются беременностью. С точки зрения католической церкви половые отношения могут быть оправданы лишь рождением законных отпрысков.
Так, в отношениях между женой и мужем появились черты жестокости: если женщина возражает против полового сношения, если очередная беременность может закончиться ее смертью, если в результате может родиться больной или психически ненормальный ребенок, если семья живет в страшной нищете и не в состоянии прокормить родившегося ребенка – все равно муж вправе требовать от жены выполнения своих супружеских обязанностей, потому что он хочет зачать ребенка.
Учение католической церкви в этом вопросе основывается на двух постулатах: во-первых, на постулате аскетизма, который мы находим уже у апостола Павла; во– вторых, на постулате – чем больше будет рождаться младенцев, тем больше будет душ, достигших спасения. При этом непонятно, почему не принимается во внимание тот факт, что души могут получить и проклятие. Интересно, что католическая церковь использует свое политическое влияние, чтобы оказывать давление на протестантов, которые пользуются противозачаточными средствами. Однако если бы протестанты отказались от этой практики, то их родившиеся дети были бы как еретики преданы вечному проклятию в будущей жизни. Такого рода влияние нельзя назвать благотворным, но, по-видимому, здесь сокрыта какая-то тайна, непонятная непосвященным.
И все-таки утверждение, что брак обязательно требует рождения детей, является в учении католической церкви всего лишь побочным. Дальше того, что половые отношения без рождения детей являются грехом, церковь не пошла и не признала возможность расторжения брака, если он оказался бездетным. Как бы ни хотел один из супругов рождения ребенка, это невозможно, если другой бесплоден, и христианская этика ничем ему не может помочь. Получается, что рождение детей в браке – не основное с точки зрения церкви, а главная цель – как и для апостола Павла – это предупреждение греха прелюбодеяния. Именно оно находится в центре внимания церкви, а брак всего лишь не слишком благовидная возможность избежать этого греха.
Чтобы скрыть свою низкую точку зрения на брак, католическая церковь объявила его священным. Практическим выводом из этого постулата является то, что узы брака нерасторжимы. Вне зависимости от того, какие поступки совершены одним из супругов, является ли кто– либо из них психически ненормальным, сифилитиком или закоренелым алкоголиком, живет ли он (она) с другим человеком, – узы, связывающие супругов, нерасторжимы, потому что священны. Правда, при определенных обстоятельствах возможно раздельное проживание супругов, но разрешение на развод и повторный брак никогда не дается. Конечно, это является причиной многих несчастий, но поскольку такова Божья воля, эти несчастья следует переносить безропотно.
Но наряду с этими очень строгими взглядами в католической церкви всегда существовала определенная доля терпимости по отношению к греху. Для церковников было совершенно ясно, что обыкновенному человеку в силу его природы не свойственно жить в согласии с учением церкви, и они были готовы дать отпущение греха при условии, что грешник исповедался в нем и принес епитимию. Этот практический подход увеличивал власть духовенства, поскольку только от него исходило отпущение греха – и греха прелюбодеяния тоже, – без которого душу ожидало вечное проклятие.
Точка зрения протестантизма, хотя и несколько отличалась, была в теории менее суровой, но на практике – гораздо более жесткой. На Лютера произвели глубокое впечатление слова «лучше жить в браке, чем разжигаться», и он полюбил монахиню. Хотя он и давал обет целомудрия, он решил жениться на монахине и даже считал это своим долгом, поскольку иначе – из-за слишком большого чувства – он совершил бы смертный грех.
В результате протестантизм отказался от возвеличивания обета целомудрия – как это было в католической церкви – и заодно со свойственной ему энергией отбросил идею священности брака, разрешив развод при определенных обстоятельствах. Однако у протестантов грех прелюбодеяния вызывал гораздо большее негодование, чем у католиков, и гораздо большее моральное осуждение. Если католическая церковь с пониманием относилась к грешникам и приняла по отношению к ним соответствующие меры, то протестанты, отказавшись от исповеди и отпущения грехов, поставили грешников в гораздо более безнадежное положение. Эта ситуация хорошо прослеживается сейчас в Соединенных Штатах, где получить развод чрезвычайно легко, но где адюльтер безжалостно осуждается, не в пример католическим странам.
