Однако вернемся к последовательному изложению событий.

Софья Юрьевна оказалось в Белозерске еще в 1322 году, в период, когда её отец пристально занимался новгородскими проблемами. Однако брак был заключен только после смерти Юрия в 1325 году. Новая княгиня не смогла оказать заметного влияния на политику княжества, роль Ольги осталась неизменной. Более того — ей даже не разрешали встречаться с собственными детьми. Объективности ради стоит заметить, что и сам Игорь с детьми не общался.

Это стало еще одной его реформой. Все дети князя сразу передавались в храм Моранны, где и воспитывались до 7 лет. Для Игоря Слепого, бывшего религиозным фанатиком этот шаг был очевиден и вытекал из боязни "неправильного" воспитания наследника. Он просто счел, что в храме, в полной изоляции, его потомков подготовят к власти лучше, чем во дворце…

После достижения семилетнего возраста детей переводили в корпус амазонок, где они продолжали свое "обучение" еще восемь лет. Все это время — все пятнадцать лет, им не говорилось о том, кто является их родителями. Только в пятнадцатилетнем возрасте один из сыновей оказался во дворце. Это был пятый (и последний) ребенок Софьи Юрьевны (второй из сыновей). Старший сын, родившийся в 1326 году, умер примерно в 1333. Две из трех дочерей, родившиеся позже, получили воспитание по данной схеме (третья также умерла во время чумы 1350–1351 годов).

Одна из них осталась амазонкой, вторая не оказала никакого влияния на события, выйдя замуж "по любви". Второму сыну (и последнему из сыновей князя), родившемуся в 1350 дали имя Игорь (как и старшему) и, несмотря на сопротивление княгини, отправили обучаться по "стандартной" для Белозерской княжеской семьи схеме. Вообще, именно с этого момента становится явным "княжеское воспитание" — тот минимум знаний, который будут получать все дети князя еще долгое время. В частности для сыновей это: — имя Игорь, — семилетнее обучение в храме Моранны (с рождения), — восьмилетнее обучение в корпусе амазонок, Для дочерей также применялась похожая схема, за исключением того, что в корпусе амазонок они проводили не восемь, а одиннадцать лет. Как минимум одна девочка из княжеской семьи оставалась в числе амазонок до смерти. Неизвестно — занимали ли они в корпусе высокие должности, неизвестно — определяли ли политику амазонок, но, как минимум, в любой момент времени в корпусе были представители княжеской семьи.

Существуют крайне серьезные сомнения по поводу родителей наследника трона. На момент его зачатия в 1349 году Слепому должно было быть 59 лет, а Софье — 48.

Конечно, существовали примеры рождения детей в подобном возрасте (например Софья Витовтовна родила сына в 44 года), но их распространенность — под большим сомнением. Система воспитания, созданная Игорем Слепым не позволяет однозначно доказать факт рождения. Но, тем не менее — именно этого княжича все считали наследником Белозерской династии. Слишком проявлялись в нем характерные черты князей-язычников. Они все были низкорослыми, мускулистыми, некрасивыми; талантливыми экономистами и религиозными фанатиками. И при этом — долгожителями.

Софья Юрьевна умерла в 1351 году, рожая последнего, шестого ребенка (девочку).

Тем временем отношения между Новгородом и Белозерском непрерывно обострялись.

Причин этому было несколько. Во-первых, действия некоторых новгородских отрядов в Подвинье иначе как "беспределом" назвать нельзя. Естественно, с такими бандами боролись. Естественно, эта борьба перерастала все в больший конфликт. Во-вторых, вологодское и двинское купечество постепенно усиливалось и осознавало свои интересы, и требовало хотя бы уравнять их в правах с купцами новгородскими (т. е. ограничить права новгородцев на территории язычников). В третьих, уже самим новгородцам все меньше и меньше нравилась фактическая потеря большей части своих земель. Это Язычник приносил Новгороду пользу, это его можно было считать "принятым" князем. Слепой же был иным. Мало того, что язычники резко ослабели в военном отношении и уже не могли так эффективно действовать против Ордена, Литвы и шведов; так они еще и христиан в правах ущемляли, и самостоятельность в экономических и политических вопросах проявляли. Последнее и Игорь 1 делал, но он делал это "вежливо" (с соответствующей дипломатической обработкой). Игорь 2 и его сестры дипломатами не были, и получалось непрерывное обострение ситуации. И, разумеется, было еще в четвертых — Иван Калита постоянно шел на обострение с Новгородом сам и толкал на это Белозерского князя.

Как результат — уже в 1331 году, новгородцы пригласили Наримонта Гедиминовича князем на северо-западные пригороды, тем самым согнав оттуда белозерского князя.

В ходе начавшегося конфликта московские войска ограбили окрестности Торжка, а Тальта отразила первую попытку захвата Черной Крепости. В результате этих событий Калита получил с Новгорода внеочередную дань, а язычники вынуждены были смириться с появлением Наримонта в Карелии.

Князь Наримонт был на редкость бездарным политиком и полководцем и уже в следующем году оказался в ордынском плену. Оттуда его выкупил Иван Калита и, крестив в православие, вернул в Литву.

В 1333 году началась новая война с Новгородом. Снова москвичи грабили Торжок и Бежецкий Верх, а единственные бои шли на Ладожском озере вокруг Черной Крепости (при этом отряды новгородских "охочих молодцев" заходили далеко на восток и угрожали Устюгу и Сестрорецку). В этой войне победителя не было, стороны остались при своих, не считая получения Калитой откупа с Новгорода. При заключении мира был заключен брак Семена Ивановича с Айгустой (Настасьей) Гедиминовной.

После окончания этого конфликта Иван Калита с сыновьями посещает Белозерск, где встречается с Игорем и Ольгой. Согласно летописям состоялся разговор с участием Ивана и Семена Московских и Игоря, Ольги и Ольты Белозерских. Считается, что именно в ходе этого разговора был сформулирован договор о главенстве над Русью.

Московские князья были впервые названы законными правителями всей Руси и правителями православного населения страны. Главою же русских язычников были признаны белозерские князья. Обе стороны считали, что Руси необходим единый лидер, а поскольку христиан было уже больше, им становился князь московский. При этом язычники получали огромную автономию во всех внутренних вопросах и сохраняли собственную армию, но полностью отказывались от внешней политики. Все последующие войны на западном и южном направлении язычники вели только по прямому приказу из Москвы (вне зависимости от того, как это было оформлено).

Естественно, так называемые "малые войны" в это число не входили.

В 1336 году Иван Московский все-таки "дожимает" Новгород и добивается выплаты значительной контрибуции. Однако поход на Псков срывается, войска собранные владимирским князем направляются против Литвы. В ходе этой войны новгородцы серьезно грабят территорию Белозерского княжества (возможно именно отсутствие отрядов ушедших на Двину позволило Калите добиться успеха).

В 1337 году начинается очередная шведско-новгородская война. Великий князь Владимирский вмешивается в нее только в 1339 году. Его внимание привлечено к события в Твери, куда вернулся Александр Михайлович. Так Ивану Калите вновь пришлось делить власть на Руси. В Твери Константин был вынужден добровольно уступить восстановленное им после погрома княжество брату. Александр привёл с собой из Орды двух послов — Киндяка и Авдула, "от коих вскоре тяжко пришлось тверской земле". Привёз он с собой и новых приближённых из числа прибившихся к нему в изгнании иноземцев, что не могло не огорчать его старых бояр. Вскоре несколько наиболее видных тверских бояр (Акинфичи и Андрей Кобыла) отъехали на Москву. По-видимому, Иван Калита сумел организовать противодействие Александру даже среди самой тверской княжеской семьи. Не прошло и года по возвращении Александра, как, согласно летописи, его домашние начали доносить на него как на изменника хану Узбеку.