"Уж не Лихо ли одноглазое ко мне привязалось?" — с тоской подумала я. Слишком сильно мне не везло в последнее время!

Можно было убрать старуху от греха подальше, но кто теперь мог знать, скольким она уже рассказала о своих догадках?

Уходить. Всё, что мне оставалась делать в такой ситуации — это быстро забрать остатки золота и исчезнуть на время. Но как раз времени у меня и не было. Последние переживания сильно подкосили Холла, он мог сдохнуть в любой момент и без моей помощи — а уже этого допустить я не могла.

Было что-то ещё в разговоре служанок, что привлекло моё внимание, но я моментально забыла, что именно. Сначала нужно было оказаться в безопасном месте, а потом уже строить планы и анализировать информацию.

Комнаты в дешевых гостиницах отличаются друг от друга больше, чем комнаты в дорогих. В дорогом номере всегда роскошная большая кровать, шкафы для одежды, иногда даже письменный стол или секретер. А в дешевых — самые разные дырки в крыше и стенах, тюфяки, набитые или соломой, или старым тряпьём, или ещё чем-то похуже. Столько вариантов.

Я выбрала ещё не самую плохую гостиницу и не самый плохой номер. Пусть он был крохотным, но с кроватью и даже постельным бельём. Месяцы шикарной жизни избаловали меня сверх меры, но теперь о комфорте нужно было забыть.

Как ещё задеть Холла? Как добраться до него? В моей голове были только вопросы — и ни одного ответа.

Уснуть мне не удавалось, да я и не рассчитывала на это. Снова погружаться в мир кошмарных ночных видений не очень-то и хотелось. До самого рассвета я ворочалась на жесткой постели, пытаясь найти выход из положения. Меня не очень волновали происки стражи; гораздо хуже было то, что теперь я не могла наблюдать за тем, как мои действия сказываются на Холе. Это всё равно, что бросать нож, и не знать — попал ли он в цель или ушел в «молоко».

Нужно было пробраться в дом бургомистра. Там я могла найти способ поиздеваться над ним всласть. Служанки подали мне хорошую идею — чем ближе к щуровой меже подходит человек, тем более суеверным он становится. Это можно было использовать. Но как попасть в дом? Старый вариант с устройством на работу какой-нибудь поломойкой не сработал бы. Теперь, после похищения Новио, любого желающего устроиться в дом бургомистра будут проверять всеми возможными способами, вплоть до гадания на решете.

Ближе к обеду у меня созрел приблизительный план действий, и я снова отправилась в верхний Тирит.

Имение Холла нисколько не изменилось за прошедшие годы. Разве только деревья в саду выросли, и вместо дубовых ворот теперь стояли кованые. Я обошла усадьбу по периметру. Над каменным забором возвышалась большая крыша особняка и крупного флигеля, пристроенного незадолго до появления в этом доме Элении. Перед домом раскинулся парк с подъездной аллеей. С другой стороны находились конюшни и хозяйственный двор. Владения Холла выглядели очень внушительно. Я притаилась за служебными воротами, рассчитывая, что какой-нибудь конюх, стремянной, или любой другой холоп ближе к вечеру направится в таверну, собираясь отметить окончание рабочего дня. Самый лучший способ узнать, что творится в нужном доме — подпоить слугу. У Шторма была девица-информатор в доме Холла, но ганарец, естественно, не оставил мне её координат. Ублюдок!

Усилием воли я погасила вспыхнувший было гнев, и как раз вовремя — из ворот вышел потрепанный работяга. Я мысленно обратилась к Сряште с мольбой. Многие работники, прислуживающие высокорожденным господам, задирают нос перед остальными. Они игнорируют нижний Тирит, считая, что им не пристало проводить время вместе с «голытьбой». Конечно, трактиры они тоже посещают, например «Розалинду» — самое популярное среди таких выскочек место. Только вот мои слуги тоже считали себя выше простых горожан и в «Розалинде» я легко могла нарваться на кого-нибудь из них. Хуже всего то, что я об этом и не догадалась бы — холопов в доме я не то, что по именам — в лицо-то не узнаю.

Но «мой» конюх был не из этих снобов. Он закрыл ворота, почесал объёмное пузо и направился к Тоницкому каналу — ближайшей улице, ведущей в нижний Тирит. Я последовала за ним. Мы вышли из богатого квартала и начали петлять по грязным улочкам нищих районов. Похоже, холоп искал место, где можно отдохнуть дёшево и сердито. Наконец, его выбор остановился на таверне, опознать которую можно было только по кружке пива над дверью. Ни названия, ни каких-либо других указаний на то, что перед нами таверна, не оказалось. Конюх вошел внутрь, я подождала с четверть часа и вошла следом. За это время он успел принять две кружки браги, и теперь мир ему казался ярким, таверна — светлой, а каждый посетитель — другом и братом. Этим-то я и воспользовалась. Присела рядом, заказала себе кружку такого же пойла и завела с мужиком беседу о жизни. Полчаса мне хватило на то, чтобы узнать о конюхе всё. Теперь я знала, где он родился, как и на ком женился, какая сука его тёща, какая корова жена, и какой ублюдок работодатель. Насчёт последнего я была с ним совершенно согласна. Из всего этого вороха полезной информации оказалось не так много. Нянька Хола по прежнему работала у него ключницей. Это старую суку я помнила очень хорошо. Больше никого из слуг, знавших меня, в доме не осталось. В главном доме жили сам Хол, Новио, очередной доктор и ключница. У спальни каждого Рейлея стояло по два стражника. В крыле прислуги проживали две горничные, лакей и мажордом. Остальные слуги приходили утром и уходили вечером. Бургомистр тяжело болел, он поднимался с кровати только для того, чтобы сходить в галерею. Правда, поговаривали, что на стенах там висят совсем не его великие предки, но никаких подробностей конюх не знал — экскурсию по дому ему не устраивали.

В конце-концов, с трудом выбравшись из объятий совершенно пьяного конюха, считающего меня самым близким человеком на свете, я отправилась назад в гостиницу. С утра мне предстояло посетить несколько магазинов.

Холодно и мрачно. Внутри дом Рейлея изменился. Нет, на первый взгляд всё осталось как раньше — узкие, полутёмные коридоры, огромные полупустые комнаты, минимум света и постоянный, неизвестно откуда берущийся в летний день, холод. Только сейчас дом выглядел заброшенным. Холл больше не мог тщательно следить за слугами, а ключница, наверное, совсем слаба глазами и ушами. Лестницы и полы безбожно скрипели, повсюду лежал толстенный слой пыли. Рыцарские доспехи и щиты на стенах потемнели, утратили блеск. Этот дом и раньше-то не казался гостеприимным, а теперь и подавно походил на склеп.

Половица под моей ногой скрипнула. Звук был едва слышным. Я снова нажала ногой на пол. Всё ещё недостаточно. Топнуть что-ли? Топнула. На этот раз получилось громко. За дверью кто-то завозился. Если конюх ничего не напутал — это была комната няньки Холла. Дверь скрипнула, открываясь — и через мгновение ночной дом разбудил крик. Не просто крик, а дикий вопль — старуха орала так громко, что у меня заболели уши. Светильник вывалился из её рук, и коридор погрузился во тьму. Я побежала к заранее открытому окну и прыгнула вниз. В флигеле, где жила прислуга, загорались свечи — нужно было действовать как можно быстрее. Я как раз добежала до сарая, когда раздался очередной крик. Орала горничная, которой не повезло проснуться раньше всех. Видно, ей было плохо, но я не сомневалась, что глаза бедной служки едва не вылезли из орбит, а дрожащий палец указывает на фигуру в белом, стоящую посреди двора.

Из флигеля выбежал заспанный дворецкий в ночной рубашке. Дедуля, похоже, был подслеповат, поэтому подошел к фигуре почти на сажень. И тут же отпрыгнул в сторону, заголосив тонко-тонко, будто мышь запищала. Я решила, что на первый раз достаточно и сильно дёрнула за верёвку. Белая фигура взмыла в небо и растворилась в темноте.

Рынок шумел, как штормовое море.

— Да, два раза явилась! Один раз на верху, в доме, значится, а второй раз внизу.