В коридоре нет ни единого человека. Юри быстро взбирается на подоконник. Прыжок — и вот уже мальчик на цветочной клумбе.
Голову пронзает острая боль. Ноги странно ослабли и при прыжке нисколько не пружинят, словно деревянные.
Юри осматривается — в какую сторону идти? И взгляд его падает на полосатую пижаму, в которую он одет. Нет, так на улице показываться нельзя. Надо поискать другую одежду.
Он осторожно заворачивает за угол. Словно по заказу, на перилах невысокого крыльца висит чей-то плащ.
— Пусть. Возьму. Будь что будет. Потом принесу назад.
Юри натягивает на себя плащ. Он длинен, но тем лучше — не видно пижаму.
Через несколько секунд за мальчиком со стуком захлопывается калитка.
14
Юри доходит до угла улицы. Останавливается и старательно запахивает полы плаща. Из карманов высовываются шлёпанцы. Мальчик снял их сразу же, за воротами. Слишком большие, мешают идти.
Да. Эта улица ему знакома. Она ведёт прямо к школе. А недалеко от школы есть отделение милиции. Единственное, которое Юри знает, сюда он и шёл утром.
Мальчик идёт дальше. Босые ноги шлёпают по асфальту. Полы плаща подметают тротуар.
В голове стучит. Ноги еле передвигаются. Немножко подташнивает, словно Юри кружится на карусели.
Вдруг его окликают:
— Юри!
Голос такой знакомый. Только у одного человека такой голос — низкий и ласковый.
Мальчик бежит навстречу этому голосу. И, словно ища опоры, падает в объятия учителя Роозма.
Добрые сильные руки поддерживают его.
Ни мальчик, ни учитель не говорят ни слова.
Наконец Юри поднимает голову.
Учитель Роозма не один. Возле него Аарне, Вирве и Нээме!
Широко раскрытыми глазами смотрит Юри то на одного, то на другого.
Чуть заметная улыбка пробегает по его лицу. В ней счастье, огромное, бесконечное счастье.
Мальчик отступает на шаг.
— Учитель Роозма, вы же должны были отправиться на экскурсию? — спрашивает он, и в голосе его звучат радость и удивление.
Но прежде чем Антон Роозма успевает сказать слово, Вирве уже ответила за него:
— Учитель Роозма не поехал! Он разыскивал тебя.
И Юри чувствует: учитель Роозма самый близкий ему человек. Первый после матери. Если бы только он, Юри, знал, что классный руководитель в городе…
— Да… а куда вы все идёте?
— К тебе. Официальный визит! — шутит Нээме.
— Но ты ведь уехал в деревню! — снова изумляется Юри.
— Уехал, да снова примчался в город.
Аарне обнимает Юри за плечи и говорит торжественно и ласково:
— Так ведь и ты, Юри, обязательно бы приехал, если бы Нээме, или Вирве, или кому-нибудь другому понадобилась твоя помощь. Не правда ли?
Юри опустил голову. Сердце его сжалось, к горлу подступил ком. Мальчик закрыл глаза, чтобы товарищи не видели его слёз, хотя это слёзы благодарности и счастья.
— Куда же ты направился? — спрашивает учитель Роозма. — Нам позвонили из милиции, мол, какой-то Юри находится в больнице, не тот ли, которого вы разыскиваете? Вот мы собрались и пошли… А ты уже… Ну и намучились мы с тобой, братец! Уж больно ты скрытный!
Слова учителя возвратили Юри к страшной действительности, к ужасным событиям, о которых знает он один и так долго молчал. Больше молчать он не в силах. Юри хватает учителя за руку.
— Вялого! Вялого надо поймать! Он убил Эрвина! — говорит мальчик прерывающимся голосом. — Я должен идти… сейчас… сообщить… в милицию. Я убежал из больницы… Он может ещё кого-нибудь убить!
Наступает молчание. Никто не может произнести ни слова. Первым опомнился учитель Роозма. Он отдаёт распоряжение: Аарне пойдёт в отделение милиции, остальные отведут Юри назад в больницу…
Этой же ночью Вялого поймали на вокзале, когда он пробирался к поезду.
* * *
На Горном кладбище под высокой пышной сосной стоит пионерское звено. Вечернее солнце посылает свои косые лучи сквозь ветки деревьев и вырисовывает на белых блузах замысловатые узоры. Когда солнечный свет падает на красный пионерский галстук, тот вспыхивает, словно ослепительное пламя.
На дне выкопанной в жёлтом песке могилы виден гроб.
Среди пионеров, собравшихся возле могилы, стоит и Аарне. С тяжёлым чувством смотрит он на гроб, где лежит Эрвин Коппель. Аарне произносит прощальное слово:
— Эрви! Так называет тебя наш Юри. Дорогой Эрви! Мы никогда не знали и не видели тебя, мы и теперь почти ничего о тебе не знаем, и всё-таки ты стал нам близким человеком.
Нам жаль, что многие годы ты прожил не так, как нужно. Но мы рады, что в самую трудную минуту своей жизни ты оказался настоящим человеком.
Ты был другом Юри. Ты встал на его защиту и даже отдал за него свою жизнь. Ты совершил благородный поступок. Ты достоин того, чтобы пионерский салют проводил тебя в последний путь. Прощай, Эрви!
Руки ребят поднимаются и на мгновение замирают — пионеры салютуют Эрвину Коппелю, оказывают ему последнюю почесть.
Лица детей торжественны.
Среди пионеров находится и Юри Кангур. Он не плачет, он знает: Эрви не любил нытиков.
Дети уходят.
У могилы стоит на коленях бабушка Эрвина. Она молится. Лицо её неподвижно, глаза закрыты.
«Небось благодарит своего Иегову за то, что тот покарал Эрви за грехи. Небось она верит, что сделала всё возможное для спасения Эрви. Ведь она с утра до вечера пичкала его словом божьим и три раза в день кормила супом и салом. Чего же ещё нужно человеку?»
Так думает Аарне, когда проходит мимо стоящей на коленях старухи.
«Не она ли исковеркала жизнь Эрви? Ведь не все оказываются сильными и стойкими, как наш Юри. Не каждый сможет…»
Вирве идёт рядом с Юри и оживлённо рассказывает:
— Как мы тебя искали! Каждый день по городу патрулировал наш отряд. Весь отряд! Аарне даже привлёк к этому делу комсомольцев из своего цеха! И ещё милиционеры! Но увидеть тебя так никому и не удалось. Только один милиционер там… там, возле парка Медведя… Но и в тот раз ты ускользнул из его рук. Единственная надежда была на письмо, которое, я оставила на кладбище.
Юри улыбается одними глазами. Мальчику очень приятно, что у него много друзей. Даже таких, о которых он и не подозревал…
* * *
Юри временно живёт у учителя Роозма.
Однажды, когда мальчик вернулся с Горного кладбища, его ожидал сюрприз: в комнате сидел высокий мужчина, с лицом, смуглым от ветра и солнца.
У него были голубые смеющиеся глаза, седые усы и высокий лоб.
— Дядя Кустас!
— Ну-ну! От кого же ещё может так пахнуть рыбой! — рокочет в ответ голос дяди. — Иди, пожми рыбаку руку.
Дядя Кустас большой и сильный. От просмолённых канатов и тяжёлых сетей его ладони покрылись мозолями. Юри кажется, когда он пожимает дяде руку, что он держится за крепкий корабельный трос.
— Ну, парень, как самочувствие после двенадцатибалльных ветров? Долгонько же они швыряли твою шлюпку!
— Всё в порядке.
Дядя сжимает плечо Юри, да так, что на глазах у мальчика выступили слёзы.
— Дельный ответ! — грохочет дядя на всю квартиру. — Так и должно быть. Кто в хороший шторм устоит, тот и сам становится вдвойне сильнее! Так-то.
Учитель Роозма рассказал, какая нелёгкая была задача найти дядю Кустаса. Его адрес удалось узнать лишь за день до того, как нашёлся Юри, — ведь Антон Роозма не знал фамилии дяди Кустаса!
А идею разыскать дядю Кустаса подала Вирве — из разговора с Юри она знала, что мальчику очень хотелось бы попасть на остров Сааремаа, к дяде.
— Дядя Кустас, как это вы так быстро сюда приехали?
— Ого! — опять гремит дядя. — Что я тебе за «вы»! Те, кто из одного котла уху хлебают, должны друг друга называть на «ты».
Юри улыбается.
— Да разве это быстро?! — продолжает дядя. — Скоро ракеты за два-три дня до Луны долетать смогут, а с нашего-то острова до Большой земли долго ли добраться! В особенности, если объявлено SOS. В этих случаях надо действовать не мешкая.
