Я сразу ощутил начинающийся подъем. То, что тропа проложена по хребту, я скорей чувствовал, чем видел. Я шел туда, куда меня влекло. Альтернативы этому едва уловимому влечению не было, внизу все сливалось в сплошную черноту, лишь выше головы угадывались очертания деревьев. Я понятия не имею, каким образом удавалось распознать поваленные стволы и не напороться на сучья. Постоянное зондирование пространства стерло понимание границ моего тела. Оно ощущалось каждой клеткой кожи, и в то же время я его чувствовал, как минимум, на расстоянии нескольких метров.

Внезапно я ощутил опасность. Что-то справа, метрах в восьми, готовилось к прыжку. Мое тело само развернулось в сторону опасности, приняв стойку не то из у-шу, не то из карате. Волны энергии проносились по моему телу, поднимая на дыбы не только волосы, но и наполняя каждую клетку готовностью. Было дикое желание зарычать. В тот момент, когда невидимый противник уже должен был броситься, моя правая рука сделала удар в его сторону с отрывистым звуком щщща.

Может быть, мне все это показалось, но после этого энергетического удара противник несколько замешкался и передумал нападать. Энергия все еще гуляла во мне волнами. Контролируя и себя и противника, я двинулся дальше. Некоторое время я еще ощущал его преследование, но опасности уже не было. Раза три тропа шла вниз, а затем вновь начинался затяжной подъем.

Странно, но внутри меня росла некая уверенность, придававшая мне силы. Я чувствовал себя не то зверем, не то диким человеком, наполненным силой и уверенностью. Когда тропа достигла вершины хребта, и я почувствовал, что дальше переваливая через хребет, она уходит вниз, то, не раздумывая, повернул вправо по хребту и вошел в заросли папоротника. Ноги опять привычно нащупали тропу. Бобши я почувствовал раньше, чем увидел. Он сидел на корточках рядом с тропой. Ничего не говоря, он пошел впереди меня. Мы прошли чуть больше ста метров и оказались на ровной площадке, заросшей толстым слоем мха. Небольшой каменный парапет отделял нас от пропасти справа, слева был более пологий склон, заросший деревьями. Я блаженно развалился на мягком мхе понимая, что мы пришли.

«При истинных странствиях не ведают, куда направляются; при истинном наблюдении не ведают, на что смотрят». *4 (Лецзы).

«Ходить, не ведая куда; останавливаться, не ведая зачем; сжиматься и разжиматься вместе со всеми вещами, плыть с ними на одной волне, — таково главное для сохранения жизни». *23 (Чжуанцзы).

«Только настоящий человек способен странствовать среди современников, не отклоняясь, следовать за другими, не теряя самого себя, не изучать чужих учений, но, не чуждаясь, воспринимать их мысли». *26 (Чжуанцзы).

— Проспишь, — услыхал я сквозь сон.

Приподнявшись над каменным валом и глянув в сторону восхода, я мысленно поблагодарил Бобши за то, что он разбудил меня. Подобные пейзажи в здешних горах не редкость, особенно в конце лета, но пропускать их никак не хочется. В предрассветном небе синева дальних гор напоминала рериховские картины. Ближние вершины поднимались островами из бескрайнего моря облаков, спустившихся на землю плотным туманом. Все казалось нереально красиво нарисованным, не то пастелью, не то акварелью. Только щебет проснувшихся птиц выдавал реальность происходящего. Постепенно прозрачно синие тона проявлялись под наступлением розовеющего восхода. В горах солнце восходит как-то иначе, нежели на равнине, а обилие различных ландшафтов делает это явление уникальным.

Встретив рассвет, мы позавтракали. Вершина была очень уютной. С одной стороны нас защищали деревья, а от пропасти нас отделял каменный вал в полметра. Полоса мягкого мха шириной метра в два создавала идеальные условия для отдыха. Я не помнил, как вчера уснул, даже не пытаясь достать из рюкзака спальник.

— Бобши, — вдруг вспомнил я, — мне вчера показалось или я действительно отразил чье-то нападение с помощью энергетического удара? Я раньше ничего подобного не делал, и не учился никогда этому, а тут как-то само произошло. Не объяснишь, на сколько это реально было?

— Это было с тобой, а не со мной, — уклончиво ответил он, — но однозначно, это тебе подарок от Тропы. Некоторым она и не такие задачки подкидывала.

— Может быть, ты мне расскажешь, почему эта тропа так называется?

— Ее история уходит глубоко в древность, как и шелковый путь, возможно даже они пересекаются, ведь шелковый путь проходил через эти горы и археологами доказано, что караваны проходили через древнее государство Алания всего сотню километров южнее. Конечно это не расстояние для такой истории. Примерно сотню метров северней по этому хребту когда-то находилась древняя крепость. Во времена Отечественной там находился укрепрайон. А на том месте, где мы сейчас лежим проходила дорога, потому мы и имеем полосу комфорта в два метра шириной. Тропа, ведущая сюда от дольменов, имеет яркую энергетическую составляющую, наработанную веками. Таких троп на земле не мало, но особенно чувствуются они в горах. Твоя задача была на нее настроиться. До тебя по ней неоднократно уже проходили в полной темноте, оставляя энергетический след. Тем, что ты по ней прошел, используя свои тонкие тела, ты сделал ее еще ярче. Это хороший тренинг для углубления сознания.

— По сути, — продолжил он, — подобная тренировка — это смещение сознания вглубь себя, к своим божественным истокам. Эта природная способность человека дремлет глубоко внутри, потесненная логическим мышлением и привычной обусловленностью. Человек беззаботно идет по улице, рассматривает яркие витрины магазинов и не подозревает о том, что возможно, какой-то обкуренный идиот через минуту не справится с управлением своего автомобиля и вылетит с проезжей части, угрожая жизни зевак-пешеходов. Лишь в экстремально сложных условиях, когда нет доверия основным органам чувств, включается так называемая интуиция.

Но это не отдельное человеческое чувство. Когда все внимание человека задействовано зондированием пространства, стирается иллюзорная граница отделенности от природы. Человек сливается с трансцендентальным, и это дает ему знание о происходящем вокруг. Эти знания приходят извне, когда человек прекращает ассоциировать себя только с телом, перемещая свое внимание вовне. Чувствование опасности напрямую зависит от глубины сознания. Чем активнее задействованы тонкие тела, тем ярче чувствование происходящего. Тебе полезно было бы включать это чувство и в обычной обстановке. Эта техника не предназначена для создания собственной неуязвимости, как может показаться. Через это состояние человек оттачивает связь с Духом, выходя на осознанность своего предназначения. Глубокое сознание плюс цепкое внимание к происходящему вокруг иногда позволяют понять замысел Духа.

Идти навстречу своему предназначению — это не раболепское желание угодить Духу. В этом нет и эгоистического желания чего-то достичь, или расчета на то, что твои старания зачтутся Духом. Это ясное осознание наиболее эффективного способа саморазвития. Когда человек идет навстречу своей судьбе, он увеличивает скорость своего развития и избегает хождений по кругу и необходимости неоднократно наступать на одни и те же грабли. Духовный человек — это человек, не избегающий жизни со всеми ее каверзами, а принимающий все, что она преподносит.

Надеюсь, ты теперь понимаешь, что жизнь по подсказке гуру или в соответствии с учением или религией — это попытка избежать ответственности за свое саморазвитие, попытка защитится от накатывающей на тебя жизни. Вот почему Бобши всегда одинок в своем духовном поиске, даже имея подобных друзей. Каждый Ши понимает, что его путь индивидуален и наполнен жизнью, предназначенной только для него. Единственное, что их объединяет, и в чем они могут обменяться хоть каким-то опытом — это в приемах по стиранию своего эго, и в навыках по оттачиванию связи с Духом. Спектр подобных техник очень широк и каждый сам решает, что для него больше подходит. Но общее стремление свободы от эго, мешающего выполнению жизненных задач, их роднит.