Клас снова стал кусать мясо, почти не чувствуя вкуса, бесцельно глазами провожая уже едва различимые точки. Там боги, которые пауки. Или пауки, которые вовсе не боги... Но как же они тогда летают? Охотник попробовал представить себе восьминогое насекомое с крыльями, но картинка не сложилась. Он одернул себя: "Да с чего я взял, что это твари вроде щатровиков или верблюдов-бегунов? Привиделось мне, болен я, вот и все. Нужно просить снадобье у Ма, принять позор возвращения в женскую цепь, вот и все. Может быть, когда-нибудь..." Класу очень хотелось снова стать охотником. Как же много свалилось на юношу за эти сутки, куда больше чем за всю предыдущую размеренную жизнь. Как выдержать?

Племя не заметило черных точек на горизонте - Пожиратели Гусениц не смотрят в небо, это их первая заповедь. Вторая и последняя: не думай. Не выпускай демона, у которого тысяча обличий и одна цель - погубить тебя. Клас грустно, хотя вместе с тем и жадно доел остывающее мясо вместе с листком, взял, стараясь не выделяться, вторую порцию, присел среди охотников. Не зная, чем заняться, юноша стал просто наблюдать, пытаясь слиться с соплеменниками, пытаясь не думать. А люди на глазах пьянели от сытости, они поедали кусок за куском и вскоре начинали петь, неловко приплясывать, мужчины и женщины улыбались друг другу. И вот раздался оглушительный визг: это подошла маленькая детская группа. Тут только и начался настоящий праздник - женщины наперебой угощали своих и чужих детей, то же самое пытались делать утолившие первый голод охотники... Турну пришлось напрягать все свои скрипучие голосовые связки, чтобы устроить хоть какую-то смену караула, но и тогда на его лице сохранялось благодушное выражение.

Увы, так только казалось юному охотнику, чья юность, и первая, а возможно, и последняя охота, были уже безнадежно позади.

6

Анзе неоткуда было ждать помощи. Окажись поблизости хоть какие-то смертоносцы, они примчались бы ему на помощь со всех ног, в этом не было никаких сомнений, но сейчас он был совершенно один. Самка скорпиона наступала, выставив вперед клешни и чуть отведя за спину жало, паук медленно отползал.Нет, он не потерял подвижности. Смертоносец - не человек. Прежде всего: лапы отрастут снова, после ближайшей линьки он опять станет восьмилапым. Во-вторых, шесть лап хоть и хуже, чем восемь, но не настолько, чтобы смертоносец почувствовал себя уязвимым. По крайней мере в возможности скрыться от скорпиона бегством никаких сомнений у Анзы не было. Проблема была в другом - паук не знал, как самка поступит со своим погибшим другом. Что, если ей вздумается его просто съесть, а начать именно с клешней? Обещание Элоиз заставляло восьмилапого мысленно отвергать этот вариант.

И еще одно... Боль. Страшная боль мучила паука и заставляла его мечтать о возмездии. Смешно - разумное существо собирается отомстить бессловесному низшему насекомому, но факт остается фактом: смертоносцы не прощают своих обид никому, и Анза не собирался нарушать традиции.

Скорпион подошел вплотную и довольно опасно щелкнул клешней. Паук вовремя подтянул к себе лапу и одновременно просчитал новый план атаки. Может быть, и в прошлый раз стоило поступить именно так... Более действенно и рискованно. Так, как сейчас, когда клешастое существо ударит ядовитым хвостом. Обязательно ударит, не может не ударить!

Она ударила, отсутствие разума не дает возможности низшим насекомым действовать непрогнозируемо. Анза изящным движением успел убрать тело с линии атаки не то что за секунду - за четверть секунды до укуса. И не просто убрать, а убрать лишь головогрудь и брюшину, оставив на месте все шесть лап для упора. Резкий рывок - и вот он уже вцепился лапами в хвост скорпиона, заставив того, возвращая жало в исходное положение для нового удара, могучим усилием вздернуть паука на собственную голову. Смертельный укус не заставил себя ждать.

От боли у восьмилапого потемнело в глазах. Страшно ныли перекушенные лапы, но самую лютую муку доставлял сломанный клык, упершийся в хитин скорпиона. Пронизанная ядом жертва рухнула, согнув ноги, но еще более жалким комком повалился рядом истерзанный паук.

Он не знал точно, сколько времени пролежал так, но солнце еще не зашло, когда Анза осторожно поднялся на шесть лап и двинулся к поверженным скорпионам. Дорого далась ему победа! Долго, очень долго он отгрызал клешни, все четыре, чтобы отнести их рыжей взбаламошной девчонке. Еще дольше ел сам, ел с наслаждением, ел врага. Смертоносец не мстил - мстить неразумным существам бессмысленно, он просто впитывал в себя силы убитых. Так поступают все пауки, а значит, человеческого в нем было совсем немного. И сознавать это было очень приятно.

7

Турну действительно хотелось быть сегодня спокойным и благодушным, стоять в сторонке и с напускной свирепостью покрикивать на зарвавшихся охотников. Так бы все и было, если бы не Клас, на которого он то и дело бросал подозрительные взгляды из под спадающих на глаза прядей седых волос. Парень не пел, не смеялся над шутками, хотя и старался улыбаться одновременно со всеми, и оттого особенно было заметно, какой он стал чужой.Турн посмотрел на Ма и тут же встретился с ней глазами, старуха как будто ждала этого. В ее взгляде было какое-то требование, но какое - этого отец племени не хотел пока знать. Он слишком любил Класа, точнее сказать, того Класа, прежнего. Раньше чем понять, чего хочет от него старейшина женской цепи, он должен привыкнуть к другому, чужому человеку, надевшему маску симпатяги-недотепы, который уже никогда не вернется. А уж тогда старик решит все сам. Хоть Ма и старше его, и, пожалуй, права, однако не во время же пиршества затевать такие дела... Ведь это Гусеница Класа. Того славного парня, который только и успел, что стать охотником и найти свою первую Гусеницу...

Турн снова поискал глазами чужака, но не нашел на прежнем месте и обеспокоенно протолкался к мало помалу терзаемой копьями туше. Спросил у часового, тот указал копьем в сторону.Клас стоял поникший, опустив руку с куском мяса вниз, сок капал в траву. Длинная тень парня убегала на восток, и он будто бы ушел за ней, туда, где... Турну показалось было, что он видит там, вдалеке, какое-то движение в Степи, но это могло быть просто крупное насекомое... Старик сморгнул набежавшую слезинку и все исчезло. Все, кроме уверенности, что чужак смотрит туда не просто так. Что-то придет оттуда, не сегодня, так завтра, и если он не знает, что именно, то чувствует - наверняка. Но наверное что-то знает, знает... У него стали совсем другие глаза, непохожие на те, что были у знакомого мальчика.

Турну необычайно захотелось прямо сейчас крикнуть, чтобы тушили костер и уходили прочь, он едва удержался от этого бессмысленного поступка. Тщетно, хоть и попытайся старик, никто не станет его слушать. И даже вдвоем с Ма не в силах они увести людей от праздника, который должен состояться от начала до конца, ведь только на том и стоит власть старейшин мужской и женской цепи во время длинных переходов между Гусеницами.Старейшина обернулся к племени. Гусеница Класа была в самом разгаре, всю ночь будут петь песни, рассказывать сказки, возможно - зачинать детей, хотя это происходит все реже... Турн пошел к своим, чувствуя спиной взгляд недоброго будущего. Шел медленно, а хотелось бежать, до дрожи в ногах тянуло броситься в самую середину толпы, спрятаться, но бежать уже поздно. Тогда просто - не думать. Так заведено.

8

Паук вернулся перед самым закатом. О, Элоиз много могла ему сказать: как трудно ей было в одиночку выбраться из кокона, как она, ожидая добытчика с минуты на минуту, проделала в шатре отверстие и вышла, чтобы развести костер, как едва успела вовремя заметить ползущую в траве огромную сороконожку, как десять раз пряталась в шатер от кружившей вокруг осы и ужасно боялась, что та заберется внутрь, как порезала палец о меч, который как последняя дуреха постоянно таскала с собой... Но самое главное: как она волновалась! Увы, ничего этого девушке рассказывать не пришлось - она все позабыла, увидев едва ковыляющего, искалеченного Анзу, несущего на спине четыре огромных клешни скорпиона. Для нее.