Пот заливал глаза. Хотелось сбросить куртку, но стражник понимал, что останавливаться нельзя, каждый шаг навстречу армии Чивья может оказаться решающим. Интересно, смогут ли чивийцы его защитить, да и захотят ли? Люсьен даже оскалился, изображая улыбку - стражник Хажа выбивается из сил, стремясь спасти армию врага.

Опять появилась летучка, теперь она зашла сверху, упала вниз почти отвесно. Люсьену пришлось отскочить назад, не видя дороги. Он запнулся о камень и упал, едва не расшибив затылок об обломок скалы.

- Вот так ты меня и загоняешь, - процедил он и немного полежал, отдышался, прежде чем встать.

Надо быть спокойнее. Если пот будет заливать глаза - не уцелеть. Если ноги будут заплетаться от усталости - не увернуться. Конечно, рано или поздно все это обязательно случится, но, может быть, и стрекоза устает от затянувшейся дуэли?

Ничто не говорило о способности летучки уставать. Новый камень пролетел мимо бедра Люсьена, порвав кожаные штаны, оставив ноющую ссадину на теле. Стражник еще мог бежать, но начал прихрамывать.

"Все как с Лорком," - подумалось ему. - "Раз, другой..."

Интересно, жив ли еще паук, что с Вашей? Добила их тварь или оставила умирать, ждать падальщиков? Тогда у них еще есть шанс дождаться своих. В том случае, конечно, если Люсьен привлечет на себя все внимание убийцы, не позволит ей вернуться.

На бегу стражник споткнулся, упал, ободрал лицо. Стрекозы в этот момент рядом не было, просто он засмотрелся на небо. Это показалось Люсьену настолько забавным, что он немного посмеялся между судорожными вдохами.

Летучка не заставила себя долго ждать. Пришлось подняться, еще раз доказать, что еще способен двигаться быстро. Стрекоза, ничем не показывая, что разочарована, взмыла вверх, Люсьен побежал дальше. Будто двое, занимаясь каждый своим делом, время от времени обмениваются любезностями, случайно встречаясь.

За поворотом стражник наконец увидел тех, кто, казалось, должен быть еще очень далеко. Армия Чивья выглядела именно так, как и представлял ее себе Люсьен: несокрушимая, позвякивающая оружием, дробящая дорогу тысячами лап масса смертоносцев и двуногих воинов, сидевших на их спинах, запрудила ущелье, словно река. Впереди бежал восьмилапый без упряжи, в нем сразу угадывался командир.

"Кто ты?!" - последовал суровый окрик.

Первый ряд воинов резко прибавил скорость, обогнал Око Повелителя. Люсьен еще раз огляделся в поисках стрекозы, потом убрал меч в ножны, поднял руки.

- Приветствую тебя! - хрипло выкрикнул он и решил, что для соблюдения этикета в этот раз достаточно. - Опасность, Волс! Опасность для твоей армии! Позволь сказать слово для Повелителя!

Смертоносцы, шевеля жвалами мчались к нему, люди на их спинах натягивали тетивы. Люсьен опустил руки, понурил голову - оставалось только надеяться, что война еще не началась.

"У тебя открыта душа," - сказал Око Смертоносца Повелителя Чивья. - Вспомни все, так будет быстрее."

2

- Слово для Повелителя!! - выкрикнул Олаф навстречу приближающимся из города смертоносцам. - Слово для Повелителя!! Стас, кланяйся им, делай как я!

Он упал на колени, посмотрел на островитянина, но тот уже лежал навзничь, пораженный ударом сознания пауков. Непривыкший выдерживать волны гнева, наводящего смертельный ужас, бедняга мелко дрожал, и только руки скребли дорогу.

- Слово для Повелителя! - тише сказал Олаф, открывая приближающимся паукам душу. - Мы не знали про объявление Пхаш...

"Ваше незнание не отменяет закона!"

Пхаш. И здесь тоже объявлен Пхаш - каждый, кто окажется на землях города, будет убит. Вахлас, раздираемый внутренними проблемами, закрылся для всего мира, выслав гонцов в окрестные города. Наверняка известие получили и речники, но Арье, конечно же, не стал говорить об этом Олафу-сотнику.

Теперь их ждет неминуемая смерть, восьмилапые не меняют своих решений ни при каких условиях. Но может быть, угроза всей степи, всем городам, самому существованию вида смертоносцев позволит Повелителю Вахласа нарушить древние правила?

"Стрекозы. Они огромны," - не сдержал эмоций паук, изучавший открытые мысли Олафа. - "Речники предали нас..."

- Я должен поговорить с Повелителем, ведь... - чивиец опять уткнул лицо в пыль, потому что смертоносец стремительно прыгнул к нему.

"Кто ты такой, чтобы говорить с Повелителем?!"

Действительно, это было опасной ошибкой. У себя в Чивья Олаф привык быть доверенным человеком Повелителя, но в Вахласе чужой сотник слишком ничтожен, чтобы быть одаренным честью общаться с правителем города.

"Ты нарушил Пхаш, ты умрешь. Ты принес важную весть, я передам ее Повелителю. Какую смерть предпочитаешь, чужак, быструю или медленную?"

Кое-чего Олаф все же добился! Смертоносец оказал ему милость, предложив такой выбор - другого просто поволокли бы на площадь, где казнили, как обычного ослушника. Сотник, принеся весть о стрекозах и предательстве речников, заслужил гибель от одного укуса.

- Этот человек, - Олаф разогнулся и показал на Стаса, - не из наших мест, не степняк. Он с востока, вырос на острове, бежал из рабства речников. Несправедливо убивать его ради Пхаш, о котором он никогда не слышал.

"Закон, предписанный Повелителем, прост," - напомнил паук. - "Нарушивший Пхаш - умрет. Какую смерть выберет он?"

- Я открыл тебе не все, - сказал сотник, стараясь быть как можно вежливее. - Есть еще слово... Слово к Смертоносцу Повелителю.

Смертоносцы задумались, видимо, обменялись мнениями. Потом подошли, встали по сторонам.

"Иди в город, сотник Олаф. Этот человек издалека тоже хочет сказать что-то важное? Его душа открыта."

- Я знаю о нем кое-что, чего он не знает. В его памяти есть места, которые только я смогу объяснить.

"Я доложу Повелителю о тебе. Он решит, выслушать ли чужака, прежде чем предать его смерти. Таков закон."

- Таков закон, - вздохнул Олаф и поднялся с колен. Быстро обернулся, оглядел уже привычно небо. - Вставай, Стас, нас пригласили в город Вахлас.

- Я... - островитянин был бледен, на дороге, когда он поднялся, осталась лужица. - Мне очень нехорошо...

- Думаю, смертоносцы больше не ударят тебя своим гневом, - предположил сотник и взял приятеля под руку. - Должны ли мы отдать оружие?

"Людям, стоящим у входа в город."

Жуки, на которых приехали гости, жадно насыщались сочной травой. Скоро они незаметно для себя уйдут в степь, и станут там легкой добычей первого же хищника. Если, конечно, упряжка не приглянулась кому-нибудь из людей. Но те воины, что стояли у первых домов, под развевающейся на ветру паутиной, жуками не интересовались.

Подойдя к ним, Олаф протянул меч рукоятью вперед, Стас повторил его жест. Воины, подозрительно поглядывая на гостей, пропустили их на улицы Вахласа и пошли следом. Сотник бывал здесь однажды, и помнил дворец Повелителя, полуразрушенное массивное здание, сложенное из песчаника.

- Мы видели людей Фольша неподалеку, - будто невзначай заметил Олаф. - Их немного, и далеко уйти они не могли.

- Сейчас не время для облав, - проворчал один из воинов. - И без того все улицы в крови.

- Восстание? - понял сотник. - Хорошо, что вы их одолели.

- Одолели так, что людей почти не осталось, а сады самок сгорели вместе с потомством смертоносцев... - воин чуть приблизился, почти поравнялся. - Ты - Олаф-сотник из Чивья?

- Да.

- Я тебя помню. Как же ты оказался у нас во время Пхаш?

- Не знал о нем. Торопился передать Повелителю срочные вести, - объяснил Олаф.

- Что такое Пхаш? - быстро спросил Стас.

- Нас, может быть, убьют, - вздохнул Олаф. - даже скорее всего.

- Но за что?!

- За то, что мы здесь оказались во время Пхаш. Город закрыт.

- Но мы не знали! - возмутился Стас, и сотник решил не тратить времени на бесполезный разговор.

- Там, на Хлое, появился город стрекоз, - сказал он воину. - Речники заключили с ними союз. Вас предали.