Немного смущенный, Люсьен пошел за Лорком. Люди и смертоносцы уже образовали по приказу командира круг, в центре которого стражник развязал свой мешок и показал голову убитой стрекозы. Ничего нельзя утаить о смертоносцев... Это не тяготит, когда общаешься со своими, но вот перед Люсьеном враги, и игра становится опасной.

- Ого! - не удержался от восклицания Валари. - А я думал, у тебя там ручной шанга!

Шутка никому не понравилась. К Люсьену подошел рослый воин, бережно принял голову стрекозы и торжественно обнес ее по кругу, давая рассмотреть и потрогать каждому.

- Она кидала камни, - решился сказать Люсьен. - Могла бы ими убить даже смертоносца.

"Я уже прочел об этом в твоих мыслях и рассказал своим воинам," - спокойно сказал Анри. - "Ты храбро сражался, в Хаже есть хорошие бойцы."

Люсьен совсем смутился. Голова, завершив круг почета, вернулась к стражнику, он опять бережно опустил ее в мешок. Чивийцы не разошлись, только четверо воинов подошли к пленникам и выбрали первых двух для казни. Люсьен отошел немного в сторону.

- Что боишься смотреть? - удивился Валари.- Они не люди, они предатели! И потом, все равно будешь слышать, как они кричат. Лучше уж узнай, как это бывает.

- Ты, наверное, с детства видишь такие вещи? - догадался стражник.

- Да, в Чивья все приходят на казни, - согласился Валари. - Это полезно, и король Стэфф так думает. У нас никто не стал бы предателем, как эти, из Гволло...

Пауки приступили, первый пленный, Пивар, закричал тонким, заунывным голосом. От того, метса, где лежали ожидавшие своей участи пленные, послышались восхваления Фольша. Это Мета перед смертью искала помощи у своего бога. Валари убежал, боясь пропустить хоть что-то, а Люсьен сел на камни спиной к казни.

2

На рассвете Олаф и Стас осторожно столкнули лодку на воду. Беглянка, каким-то образом очутившаяся здесь, на речной отмели, давала небольшую течь, но островитянин утверждал, что легко справится с водой с помощью обломка хитина, найденного на берегу. Уломать Стаса плыть по вотчине речников было не просто, но услышав, как Олаф поклялся сделать все, чтобы помочь ему вернуться домой, бернец передумал.

Весла лежали на дне крошечной посудины, и вскоре сотник натирал ими первые в своей жизни гребные мозоли. Беглецы отправились вниз по течению, и лодка быстро летела по волнам, унося их все дальше от Хлоя-табе.

- Только бы Каль и Барук не догадались, что я ушел по реке, - вздыхал Олаф, глядя на все еще виднеющийся вдалеке высокий обрыв. - А то сбросят на нас пару камней, и пойдем на дно. Если, конечно, из реки никто раньше не вылезет.

- Да я же говорил тебе: на рассвете самое безопасное время! - беспечно уверил спутника Стас, вычерпывая воду. - Уж это-то я знаю. Мелкая рыба в это время кормиться идет, а всякие крупные твари наоборот, ждут, пока она вес наберет. Еще какое-то время все будет тихо.

- Добраться бы до селения... - сотник налегал на весла как мог.

Стас оказался широколицым, крепкого сложения молодым человеком с грубым, обветренным лицом, к тому же украшенным несколькими шрамами. Короткие светлые волосы не скрывали круглой формы головы, глядел он чаще исподлобья.

- Какое еще селение? - испугался островитянин. - Ты не говорил про селение! Меня же речники сразу схватят!

- Ты так говоришь, будто самый известный человек на обоих берегах Хлои, - усмехнулся Олаф. - Сидел в лодке, прикованный к веслу, кто тебя видел?

- Вообще-то, никто, кроме команды... - Стас посмотрел на босые ноги. Правая щиколотка была украшена массивным железным кольцом.

- Вот не думал, что у речников столько железа, что они рабов на цепи сажают, -удивился сотник.

- Они богатые, - вздохнул Стас. - У нас столько мяса забирали корабелы, а оказалось, что железа у них полно, и паутины для одежды сколько хочешь. Речники еще богатые, потому что всем дорого продают то, что сами даже и не нужно.

- Ничего, если стрекозы до меня не доберутся, то однажды я доберусь до речников, - пообещал ему чивиец. - Передушу предателей.

- Как же ты передушишь? - улыбнулся Стас. - Простой носильщик с ними ничего не сделает.

- А я не простой. Вот что, если доберемся до селения, то сразу причаливаем и заходим в дома. Лодку продаем... Постой, да у тебя же кольцо на ноге! Замотай тряпкой, скажешь, что поранил. О беглом рабе ничего не знают, потому что твоя лодка ушла наверх. Значит скажем им... - Олаф задумался на минуту. - Скажем, что мы воины стрекоз, что в бою с отрядом смертоносцев едва не погибли, а летучек наших убили. Лица у нас с тобой подходящие, побитые.

- Тогда они тебя обратно к стрекозам отвезут!

- А вот и нет. Потому что не успеют. Стас, ты должен мне верить и помогать, - сотник серьезно посмотрел на островитянина. - Скажи: я тебе верю и везде пойду за тобой.

- Я тебе верю, - пообещал Стас. - Везде пойду. А ты меня не бросишь там, у речников? Если меня все-таки узнают?

- Ты же меня спас на реке! Не брошу, не сомневайся. Так вот: речники нам враги, надо добраться до какого-нибудь города, любого. Там смертоносцы, с ними я договорюсь.

- Раскоряки?! - расширил глаза Стас. - Они, говорят, еще страшнее, чем те, в степи! Не надо к ним ходить, сожрут нас!

- Ты обещал мне верить, - напомнил чивиец. - Нет, не сожрут, а даже наоборот, накормят. А вот речники нас выдадут стрекозам. Поэтому говорить с ними придется по плохому. Мы с тобой только для начала расскажем скаку про бой летучек с пауками, чтобы в дом войти. А вот потом делай, что я скажу.

Стас помолчал, вычерпывая воду. Потом неожиданно бросил черепок и задрал рубаху.

- Вот, - сказал он, показывая спину. - Смотри, как я два года жил.

Вся открывшаяся взору сотника поверхность была покрыта шрамами от кнута, следами сильных ожогов. Всмотревшись, Олаф заметил, что ожоги остались от клейма: "БЕЖАЛ".

- Тебе еще повезло, что на лбу клейма нет, - сделал вывод чивиец. - Вычерпывай воду, а то мы плывем медленнее.

- Вот завтра и собирались лоб прижечь, - объяснил Стас, который вообще-то рассчитывал на более сочувственную реакцию. - Поэтому я в реку и прыгнул.

- Понятно.

- Так что ты уж пожалуйста, не выдавай меня речникам.

- Верь мне, - повторил Олаф. - А еще садись на весла, у меня уже дымятся ладони. Меч не удержу.

Стас погреб так мощно и умело, что сотник только сплюнул с досады - надо было сажать гребца на весла сразу. Вычерпывая воду, Олаф поглядывал вперед. Ему стало казаться, что он узнает это место, неподалеку проходила когда-то одна из его облав. Река сделала еще один поворот и вскоре сотник убедился, что прав: по левую руку, на невысоком пригорке стояло селение речников. Крепкие, из толстых бревен домики без окон выстроились рядом, перед ними лежали вытащенные из воды три большие лодки.

- Греби побыстрее, Стас, - попросил Олаф, опасливо оглядываясь. Но стрекоз в небе по прежнему не было. Наверное, воины Каля любили поспать по утрам подольше.

- Я стараюсь, - ответил островитянин между гребками. - Надо бы пристать, появляются крупные твари.

Да, то там, то здесь на поверхности реки возникали крупные буруны, закручивались водовороты. Скоро кто-нибудь заинтересуется скользящей по воде лодочкой, попробует ее на вкус.

- Еще немного, близко селение. И помни, делай все, как я скажу, ни о чем не думай.

Селение называлось Стробук, теперь сотник в этом не сомневался. Участок реки официально принадлежал Повелителю города Вахлас, с которым у чивийцев давно не было войн. Одно не радовало Олафа: здесь его могли помнить. После облавы он со своим отрядом помог речникам устроить набег на расположенный неподалеку пчелиный улей. Окутанные дымом смельчаки проникли в город полосатых бестий и похитили немало меда и воска.

На берегу стояли два человека, удивленно рассматривая приближавшуюся лодку. Олаф затолкал кинжал в широкий рукав куртки, постарался успокоиться. Действовать надо быстро, но хладнокровно.