- Да я... - Люсьен нахмурился, подбирая слова. - Я думаю, это слишком... В общем, я не хочу жениться.

- Тебе не нравится Алпа? А больше у нас нет никого, над кем я имею такую власть, - расстроилась Тулпан. - Не могу же я сама выйти за тебя замуж? Иржа не разрешит.

- Не разрешит! - быстро подтвердил Люсьен. Он увидел вдалеке Патера и помахал ему рукой, но воевода не обратил внимания. Тягостный разговор надо было как-то прервать. - Прости меня, принцесса, но мне что-то нехорошо. Я еще не завтракал... Можно мне идти?

- Иди, - печально отпустила его Тулпан. - И никакая я не принцесса, нет у меня ничего, никаких прав.

- Мне жаль, что я тебя расстроил, - стражник встал и попятился. - Прошу передать мои извинения Алпе.

Люсьен быстро свернул в сад, торопясь убраться подальше с глаз печальной принцессы. Хватит неприятностей, не хватало еще сочетаться с такой особой, как Алпа, да еще перед самой войной. Похоже, первой и последней войной королевства Хаж.

"Люсьен," - позвал его Иржа. - "Если ты уже не нужен принцессе, то ты нужен мне."

3

На рассвете, когда в щель сверху начал проникать свет, Олаф осторожно перебрался через холодный труп Вика и стараясь двигаться бесшумно двинулся к выходу. На его счастье, дежуривший там повстанец задремал, и сотник первым увидел его, развалившегося на земле, с луком в руках. Чивиец рискнул пройти еще несколько шагов, но заметил сапог его товарища, сидевшего рядом. Пришлось вернуться.

Про запас Олаф имел еще один способ попытаться вырваться из ловушки. Упираясь в стены обожженной спиной и ногами, смахивая выступавшие от боли слезы, он исхитрился подняться по узкой щели наверх и вскоре, запыхавшись, выкатился на вершину одного из валунов.

Здесь оказалось много мелких камней, похрустывавших при каждом шаге, поэтому двигаться опять пришлось очень медленно, осторожно. Отсюда Олафу было хорошо видно еще дымящиеся костры и большую часть дикарей, дремлющих на траве. Заметил сотник и пару прохаживавшихся часовых - повстанцы хотя и отказались от попытки убить его сразу, но отпускать не собирались.

- А вот он! - вдруг заметил сотника третий, прислонившийся к скале дозорный. - Давайте лук!

Олаф присел на корточки. Нет, стрелами они его не достанут, а другого способа забраться наверх нет. Щель он уж как-нибудь сумеет оборонить с помощью топора и кинжала. Остается только ждать помощи, а когда она придет? В горле уже пересохло, фляга пуста. Да и есть тоже хочется, и хочется очень сильно.

Последней едой, которую съел сотник, была муха, убитая Люсьеном. Он огляделся в тщетной надежде так же ловко заполучить пищу. Но было еще очень рано, солнце еще не согрело насекомых, только в стороне, над поросшим елками склоном пролетала стрекоза.

Олаф проследил за ее полетом. Старик Смертоносец, Повелитель города Чивья, говорил о стрекозах странные вещи. Правда, те твари, что прилетают из степи, гораздо крупнее. Но выглядят точно так же, как и обычные... Сотник сосредоточился, пытаясь понять, какого размера летящая хищница. На большом расстоянии легко ошибиться.

В щели послышалось пыхтение. Олаф подобрался поближе, поднял топор. Вскоре показалась лысеющая макушка, повстанец держал в руке меч. Сотник привстал, замахнулся от души и обухом ударил врага, тот провалился вниз мгновенно, без крика. Из щели послышалась ругань.

Он подождал еще, но желающих повторить попытку не нашлось. Потом откуда-то сбоку прилетела стрела, но пущена была так неумело, что едва поцарапала бы сотника, даже попади в цель. Олаф повертел подарок в руках, потом сломал и выкинул. Становилось теплее, камень понемногу нагревался. Он вытянулся на нем, прикрыл глаза: все равно бесшумно враг не появится.

Время текло медленно. Когда солнце поднялось достаточно высоко, Олаф скинул порванную, прожженную куртку, а заодно посмотрел, что делают повстанцы. Действительность превзошла все его ожидания - лишившиеся вожаков люди не делали ничего. Горел один костер, на нам жарили какое-то мелкое насекомое. В траве неподалеку копошилась пара, еще дальше лежал человек с торчащим в груди мечом. Многие просто спали, но караул вокруг скал продолжал сторожить Олафа.

Его заметили, выкрикнули несколько ругательств, пустили пару стрел. Олаф с трудом сглотнул - горло уже воспалилось - и снова улегся на камни. Чего они ждут? Только одного - смерти от чивийцев, которые появятся здесь может быть через сутки, может быть, немного позже. Насколько позже? Не найдут ли они самого молодого сотника города погибшим от жажды?

Олаф и боялся уснуть, и понимал, что сейчас для этого самое безопасное время. В темноте, опять нанюхавшись дыма, повстанцы могут повторить свою попытку добраться до врага. Солнце припекало и наконец чивиец начал засыпать. Он опять накинул на себя куртку - чтобы хоть немного умерить жар, пышущий с неба.

Во сне к нему, потному и одновременно страждущему влаги, спустился со звезды Фольш. Бог был прекрасен, глаза его горели чистой любовью, но самое главное - крылья сверхсущества с каждым взмахом посылали прохладный воздух. Олафу хотелось, чтобы спуск Фольша на землю никогда не прекращался, длился вечно, обвевая его спину, но его уже кто-то коснулся.

Олаф потянулся к топору еще раньше, чем открыл глаза. Воздух вокруг него уплотнился, бил сверху холодным потоком. Схватив оружие, сотник перекатился на спину, и увидел прямо над собой огромные фасетчатые глаза. Стрекоза! Она превосходила размером обычных степных хищниц примерно в два раза, ее лапы с цепкими, загнутыми когтями тянулись к человеку.

Он попробовал поднять топор, но удара не вышло, поток воздуха развернул лезвие вниз, едва не выкрутил из руки. Не слыша своего крика, Олаф заскреб ногами по камням, пытаясь выползти из-под повисшего над ним насекомого, скрыться от жадных, мощных жвал. Стрекоза не спешила, будто рассматривая его. Потом сильный удар одной из задних лап вышиб у чивийца оружие, другие четыре конечности схватили его и мгновенно подняли, прижали к вибрирующему хитину.

Олаф не слышал криков повстанцев. Те, восхищенные происходящим, оторвались от своих занятий и бежали к скале, торопясь рассмотреть гигантское существо. Они и не думали стрелять в насекомое - по их мнению, воина постигла заслуженная кара. Когда стрекоза сильными, невидимыми глазу взмахами стремительно поднялась ввысь, а потом, поймав подходящий поток воздуха, растопырила жесткие крылья и стала планировать к югу, кто-то снова закричал:

- Фольш! Фольш!

Песню подхватили все, и вскоре Пивар, подхватив все запасенные колдуном травы, сразу кинул их в костер. Люди танцевали, подбрасывая вверх оружие, обнимая друг друга, вдыхая сладковатый дым. Олаф видел это - он сумел вывернуть шею так, чтобы рассмотреть землю.

Под хитиновым панцирем ветер едва ощущался, вот только оказалось очень холодно. Сотник не знал, плакать ему или смеяться - стрекозы, именно те, крупные стрекозы-воины, о которых говорил ему Смертоносец Повелитель, заинтересовались его персоной. Зачем?.. Может быть, просто для того, чтобы сожрать? Или все получится гораздо интереснее?

- Прощай, принцесса, - не слыша своего голоса за гудением ветра в жестких крыльях, пробормотал Олаф. - Ничего не поделаешь, второй твой жених пропал.

Стрекозы прилетали с юго-востока. Смертоносцы Повелители передавали друг другу весть о них, пытались заранее договориться о сопротивлении, но пока ничего конкретного не достигли. Своим подданным об этом открыто не объявляли, доверяя тайну лишь избранным. К чему говорить об угрозе, которая еще не добралась до тебя, и которой все равно не знаешь, как противостоять?

Они появились неожиданно, крупные, сильные, организованные. Почему они воевали со смертоносцами, никто не знал. Известно лишь было, что за два сезона около десятка городов на юго-востоке прекратили свое существование. Все пауки были истреблены, а вот люди... Стрекозы воевали не одни.

Смертоносец сильнее человека. Смертоносец, несущий на спине лучников, сильнее обычного смертоносца. Может быть, пауки и смогли бы противостоять неожиданному нашествию, не помогай стрекозам люди. Подвешенные в плетеных корзинах под их брюхом, недосягаемые для восьмилапых, они стреляли из луков отравленными, горящими и просто разящими врагов стрелами. Самой страшной напастью оказался, конечно, огонь - именно он погубил города. Оказавшись в открытой степи, смертоносцы и верные им двуногие были просто истреблены с воздуха.