Да, был он уже не тот, что прежде, как подменили. Но его еще не прозвали в городе Ренгист Беспамятный. Хотя уже и тогда, бывало, битый час все думает, хмурится, трет лоб, пока припомнит, что надо. Пожалел он меня. Начал читать заклинание, да вот беда, забыл посередке. Так и не смог победить до конца злые чары Каргора. Вот я и стала тетушкой Черепахой, вот кем я стала…
Тетушка Черепаха глубоко вздохнула, постучала своей жесткой рукой по твердому, как панцирь, переднику.
– Так и живу теперь на посмех людям, – глухо проговорила она, уже стоя на пороге. Закрыла за собой дверь, затихли ее шаркающие шаги.
Астрель снова взглянула в окно, и бледная звездочка на темнеющем небе словно уколола ее.
– Я еще помню, смутно помню какие-то заклинания, волшебные слова, – как во сне проговорил Ренгист Беспамятный. – Но что они значат, их тайный смысл, он ускользнул от меня, я все забыл…
– Не будем терять надежды. – Астрель припала к его плечу. Почему-то на миг ей представился белый парус далеко в темном море. – Нам ничего не осталось, кроме надежды. А вдруг ты вспомнишь!
– Да, да… – равнодушно пробормотал Ренгист Беспамятный. Веки его безвольно опустились, он снова погрузился в свою безжизненную дремоту.
– Отец! – взмолилась Астрель. Такое отчаяние звучало в ее голосе, что Ренгист Беспамятный вздрогнул и открыл глаза.
Мгновение он бессмысленно озирался по сторонам, словно стараясь понять, где он, кто рядом с ним.
– Я был далеко… – прошептал он.
Ренгист Беспамятный посмотрел на Астрель, взгляд его становился все пронзительней, глубже. Вдруг он заговорил, и по мере того как он говорил, голос его креп, обретал величие и звучность:
Ивер и авер, венли и вемли!
Слову волшебному, тайное, внемли.
Снежными звездами,
вниз или ввысь,
Тайна, откройся, тайна, явись!
Астрель замерла, ожидая сама не зная чего. Может быть, содрогнется старая башня или вдруг она взлетит с легкостью птицы. Но ничего не случилось. Только в мрачной комнате стало еще темней.
Астрель взглянула в окно. Мимо окна медленно-медленно, покачиваясь, проплыла крупная звездочка-снежинка. Астрель проводила ее недоуменным взглядом. Вот пролетела еще одна снежинка, а за ней еще и еще. С каждым мгновением снежинок становилось все больше. Налетевший ветер вдруг взвихрил их, закружил, завивая столбами. Астрель с трудом могла разглядеть сквозь их беспокойный танец дальние крыши домов, потемневшие деревья с поникшей листвой. С ветвей рушились белые обвалы, а вверх струились туманы из снежной пыли.
Мгновение, и все скрылось за сплошной пеленой падающего снега. Прерывая завывание ветра, донеслись неясные крики:
– Снег! Снег!
– А ветрище-то!
– Какой холод!
– Ай-ай! Мой салат и горошек…
Астрель посмотрела на Ренгиста Беспамятного.
«Опять ничего, просто снег, пусть волшебный, но зачем, ведь он не может мне помочь. Опять все попусту, а времени больше нет».
Ренгист Беспамятный сидел безучастный ко всему, уронив руки на подлокотники кресла.
– До завтра! – Астрель улыбнулась, стараясь скрыть печаль и разочарование. – Спасибо, отец. Ты наколдовал снег, такой белый, красивый. Я приду завтра в сумерках, как всегда. Жди меня…
Ренгист Беспамятный слабо кивнул головой, не открывая глаз.
За дверью ждала тетушка Черепаха со свечой.
– Неужели я так долго заваривала чай, что наступила зима? – проворчала тетушка Черепаха. – А мне еще надо взбить подушки на ночь моему господину. И еще я хотела пойти в лес и поискать добрых трав и кореньев. Старая Черепаха хоть и безобразна, но знает толк в травах, уж поверь мне.
– До завтра, добрая, милая тетушка Черепаха. – Астрель с нежностью коснулась губами ее морщинистой жесткой щеки.
– Только ты одна меня целуешь, – проскрипела тетушка Черепаха. И огонь свечи, отразившись в одинокой слезе, золотой каплей скатился по глубокой морщине.
Тетушка Черепаха подняла свечу повыше, и Астрель быстро сбежала по темной лестнице.
– Час, чтобы спуститься вниз по лестнице и запереть дверь, и час, чтобы подняться, – охала тетушка Черепаха, с трудом спускаясь следом.
– Ах, милая девочка, милая девочка…
Глава четвертая
Кот Васька жалуется на жизнь. И главное: волшебник Алеша все-таки оказывается на другом берегу реки
Волшебник Алеша в полном унынии стоял и смотрел на темную быструю воду реки, где закипали пенные водовороты.
Вплавь, что ли, перебраться? По правде говоря, плавает он неважно. К тому же в толстом свитере, в ботинках, все это намокнет, отяжелеет, потянет ко дну. Ну да ладно, он как-нибудь переплывет. А кот Васька? Он до смерти боится воды. Что же теперь делать?
Кот Васька уныло понюхал траву, покрутил головой.
– Ну ладно, будь волшебником, я не против. – Кот Васька с упреком посмотрел на волшебника Алешу. – Нарисованных котов оживлять – дело хорошее, кто спорит. Но по сказкам шататься – охота была! Как будто нет у нас своего теплого угла. Дом есть? Есть. Молоко в холодильнике есть? Есть. Так надо дома сидеть. Логично? Логично!
– Слушай, прекрати. И без тебя тошно, – не выдержал волшебник Алеша. – Мне надо сосредоточиться, подумать как следует…
Вдруг невесть откуда налетел леденящий порыв ветра, иглами впиваясь в лицо и руки.
Кот Васька весь взъерошился, прижался к ноге волшебника Алеши, продолжая свою еле слышную воркотню:
– Опять-таки, если уж отправляться в сказку, тоже надо с умом выбирать, куда идешь. Чтобы сказочка была теплая, чтобы солнышко грело. Где собак нет, а кругом мышки бегают. А здесь – бр-р!.. Холодище какой! Сплошное мяу! Никакого мур!
Ветер крепчал. Шарф волшебника Алеши рванулся, вытянулся, грозя улететь.
– Батюшки, снег! – растерянно мяукнул кот Васька.
И тут же их словно накрыло густым белым облаком. Никогда в жизни волшебник Алеша не видел такого снегопада. В один миг все скрылось: мост, деревья, дома на том берегу.
Кот Васька сразу провалился в сугроб. Волшебник Алеша поспешно подхватил его, прижал к груди. Казалось, весь мир исчез, кругом был только снег, снег…
Волшебник Алеша с трудом справился с улетающим шарфом, потуже обмотал вокруг горла, заодно укутал им кота Ваську.
На миг свист ветра умолк, и в этой короткой тишине волшебник Алеша не услышал шума и плеска речных волн.
Снег норовил залепить глаза, но все же волшебник Алеша сумел разглядеть зеркало льда, по-зимнему сковавшего реку.
– Лед! – с изумлением ахнул кот Васька. Он выскользнул из-под шарфа и скатился с обледенелого берега. – Не бойся, пушистый Алеша, иди сюда, – донесся его голос. – Лед! Клянусь хвостом и ушами, до самого берега лед! Настоящий!
«Гм… Там, где может пройти кот, вовсе не обязательно смогу пройти я», – с сомнением подумал волшебник Алеша.
Но это была единственная возможность перебраться на тот берег. Волшебник Алеша спустился к реке, ступил на гладкий, почти прозрачный лед. На всякий случай постучал по нему ногой, лед прямо-таки звенел под каблуком.
Волшебник Алеша торопливо пошел по льду. Под снегом лед был чистый и скользкий, как стекло.
Снегопад вдруг кончился как-то до странности сразу. Последняя снежинка упала на щеку волшебника Алеши и растаяла.
Теплые струи воздуха смешивались с холодными, слоились, переплетались. Откуда-то донесся густой сладкий запах жасмина.
К своему ужасу, волшебник Алеша увидел, что лед потемнел, потрескался. Он крошился, расползался под ногами. Впереди мелькнули зловещие мутные полыньи.
Волшебник Алеша огромными скачками бросился бежать, но все-таки возле самого берега провалился в крошево холодной воды и осколков льда. К счастью, там было уже совсем мелко. Он только зачерпнул воду одним башмаком.
– Вот копуша! – шипя от страха, набросился на него кот Васька. – Надо же быть таким нескладехой! Зимовать ты, что ли, собрался посреди реки? Но на этот раз волшебник Алеша совсем на него не рассердился. Понял: просто переволновался за него преданный кот Васька.
