Михаил осторожно отодвинул рукой ольховые ветви, всмотрелся, чувствуя рядом напряженное дыханье дружинников. Позади плескали в крутой, поросший густым ивняком и ольхою берег синие волны реки, впереди, за лесочком, на небольшой полянке виднелись шатры шведов. Несмотря на довольно позднее уже время – одиннадцать часов, – или, как считали русичи – «в шестом часу дня» – во вражьем стане стояла мертвая тишина, вражины дрыхли, что ли? Наверное, после вчерашнего перепою…

Звякнув кольчугой, Михаил оглянулся – позади, придерживая левой рукою поводья, стоял сам князь Александр – молодой двадцатилетний парень, высокий, красивый, с задорной кучерявой бородкой. Рядом с ним – верные слуги: Ратмир и Яков Полочанин, опытнейший охотник и ловчий. На князе серебрилась кольчуга, да сверху еще и доспех из узких железных пластинок, на голове шлем с золоченой полумаскою, на руках поручи стальные – все надраено, начищено, сверкает – аж глазам больно. У слуг, понятное дело, пластинчатых доспехов нет, однако ж кольчуги сияют – не хуже княжеской. Да и шлемы тоже ничем не хуже, правда, без полумасок, открытые. Зато в руках – щиты червленые с умбонами золочеными да короткие сулицы-копья. У Александра же – меч, добрый клинок, как раз по руке княжеской. Ой не поздоровится вражинам от такого меча, ох постоит князюшка за всю новгородскую землю! И князюшка, и Михаил – Миша-новгородец, и сын тысяцкого – чин в Новгороде немалый – Сбыслав Якунович, и молодой боярин Гаврила Олексич. Все, ясное дело, окольчужены, при мечах, некоторые – со щитами. А у молодого Сбыслава – секира огромная! Не забалуешь, чай, не погулять вышли!

Княжеский конь позади тихонько всхрапнул. Тихонько, а показалось – громко, Миша-Михаил аж вздрогнул, да крепче сжал в руке рукоять меча. Снова оглянулся на князя – не пора ли?

Тот перехватил взгляд, улыбнулся, кивнул – пора, парни, пора. Взобрался в седло, тронул поводья, опустив наперевес копье:

– Постоим, братие, за Новгород и Святую Софью!

– Постоим, княже!

Ну, вот оно – все! Началось!

– За Святую Софьюу-у-у-у!!!

Эх, выскочили из кустов, понесшись. Впереди – князь Александр на белом коне, за ним – боярин Гаврила Олексич. Не смотри, что пьян, а в седле сидит прямо, не шатнется, знай только мечом над головой крутит – эх-ма, раззудись плечо!

Ну а за ними – уж все остальные, сколь набралось. Кто смог. Так, можно сказать, немало народу.

– За Новгород!!!

– За Святую Софью!!!

Михаил бежал, чувствуя, как бешено колотится сердце, как рвется из груди буйная упругая радость – сколько ждали уже этого момента, почитай, год готовились… ну да, целый год… И вот – наконец-то!

– За Святую Софью!!!

Удобно лежит в руке меч, ухватисто. Таким вражину – рраз – и напополам! Ну, погодите, собаки свейские!

Александр-князь с Гаврилой Олексичем уже у самой поляны – на конях-то не пешком. Но и остальная дружина не особо и задержалась, что тут идти-то? От берега до полянки шагов пятьсот, а то и того меньше.

Ввуххх!!!

Кто-то из дружинников пустил стрелу. Хорошо пустил, умело – лихо пролетела стрела, ткнулась в ствол старой березины, задрожало зло…

– За Новгород и Святую Софью!!! – это соседушка, рядом бегущий, возопил, Сбыслав Якунович. Ишь, несется, черт, секирой машет… На работу бы так спешил. А ведь обойдет, не угонишься!

Михаил ускорился, нагнал своих, заорал черт-те что, то ли про Святую Софию, то ли просто – матом, завыл радостно:

– У-у-у-у-у!!!

Тут и вражины проснулись, из шатров своих повыскакивали, рожи пьяные. Наперерез князю бросилось сразу трое рыцарей – все в чешуйчатых доспехах поверх коротких кольчужных хаубертов, в конических шлемах с наносниками, в длинных щегольских кафтанах из яркого разноцветного шелка. Солнышко на подолах сияет – ярче, чем на кольчугах. Щеголи, мать вашу так… Все с треугольными щитами, с мечами, с копьями. У крайнего на щите по сиреневому полю – золотая звезда – в Святой земле воевал рыцарь, нехристей-сарацинов бил… или они его, воинское счастье – вещь переменчивая.

– За Русь и Святую Софию!!!

Ух, наскочил князь… рыцари не выдержали, расступились, словно бы давая Александру возможность сразиться с ярлом… Где он, кстати? А вот… Выскочил как черт из бутылки! Одет точно так же, как и рыцари, только на щите – по лазоревому в червленых сердечках полю вздыбился золотой зверь – то ли пес, то ли волк, то ли еще кто – герб славного рода Фолькунгов! Славного шведского рода… Биргер Магнунссон – не кто-нибудь, а королевский зять, а король, Эрик Картавый, такой, что зятя своего во всем слушает. И хотя ярл покуда – Ульф Фаси, а не Биргер, но…

Бум!

Ударилась в щит Михаила секира.

Возник впереди рыцарь… тот самый, с золотой звездой Соломона, из Палестины – Святой земли. Ну и гад! Ишь, щерится, снова секиру занес… Этак на раз щит разрубит – а за него, между прочим, немалые деньги плачены, да и личного труда вложено немало. Одна краска, да лак, да медь на обивку… А ты – секирой?! Вот, паразит гнусный!

Изловчился Миша, выставил правую ногу вперед, и – клинок изо всех сил – по секирному древку! Хрясь!

Вот тебе и секира! Улетела в крапиву – там ей и место. Давай-ка, брат, по-честному – на мечах.

Ну, на мечах так на мечах. Вражина спокойно так вытащил из ножен клинок, ударил… Михаил отбил… Ах, какой звук! Сказка!!! Да тут со всех сторон такие звуки слышались – пошла сеча!

Эх!

Миша рубанул с плеча, с оттягом, рыцарь едва успел поставить щит, и добрый клинок новгородца рубанул навершье… что явно не понравилось шведу. Ишь, скривился, чучело! И поделом! Это тебе не чужие щиты секирами крушить…

Удар! Еше! Еще! По нарастающей, все более яростно и яростно, вот это уже бой, вот это уже битва, в которой пощады не жди! Удар! Звон! А вот враг снова подставил щит… А вот получил по шлему… малиновый звон на весь лес! Словно колокол в храме.

Ах, как разозлился рыцарь! Глаза его сузились, стали, как щелки, зло задрожали губы… Ну – ударь?

Ага! А вот тебе… Н-на!!!

Закрутив клинок, Михаил ловким ударом выбил из рук вражины оружие. Тот сразу же отскочил в сторону, выставив вперед щит. Что, не по нраву?!

– Сдавайся, чучело! – грозно возопил Миша.

– От чучела слышу! – обиженно отозвался швед…

И вдруг глаза его округлись, а тонкие губы тронула презрительная усмешка:

– Если кто и чучело, так это вон… Посмотри!

Михаил оглянулся и увидел, как на поляну, прямо в гущу сражающихся, не спеша и что-то насвистывая, идет… вермахтовский гренадер в походном, не по уставному расстегнутом почти до пупа, кителе серо-стального цвета «фельдрграу», в каске образца 1935 года, начищенных до блеска сапогах, с небрежно болтающимся на груди пистолетом-пулеметом МП-40, малограмотными людьми ошибочно именуемым «шмайссером».

Вот уж точно, чучело! И откуда, гад, взялся?

Русские и шведы приостановили битву, с любопытством взирая на гренадера.

– Морду за такие дела бить! – сплюнув, грозно предложил рыцарь со звездой Соломона. – Наваляем, а, парни?

– Подождите, – спешился с лошади Александр. – Я, кажется, его знаю. Нет, ну точно – знаю!

Вермахтовец, похоже, тоже узнал князя – к нему и свернул. Подойдя ближе, ухмыльнулся, обдавая округу запахом недельного перегара:

– Привет, князь, как делишки?

– Привет, Веселый Ганс, – здороваясь с гитлеровцем за руку, сдержанно отозвался Александр. – Чего тут шляешься, нам биться мешаешь?

– Ну, извини. – Веселый Ганс посмотрел на князя просящими глазами. – Не мешал бы, да совсем уж мочи нет. Спросить хотел – у вас, случайно, со вчерашнего, водки не осталось?