Литмир - Электронная Библиотека

Как бы для того чтобы убедить Редера, что он исповедует именно эту милитарист­скую доктрину военной необходимости, обвинитель решил вернуться к одному из аб­зацев того же меморандума. Там речь идет, каким образом надо обходиться с торговы­ми судами нейтральных стран. Да, конечно, в военное время они находятся под особой защитой международного права. Именно поэтому, дабы германские подводники не переоценили «Kriegsmanier» и, помилуй бог, недооценили «Kriegsraison», Редер разъ­ясняет: «Решение о самом беспощадном ведении экономической войны не должно быть... ослаблено под давлением со стороны нейтральных государств, как это произо­шло в первую мировую войну, с ущербом для нас. Все протесты со стороны нейтраль­ных государств должны быть отвергнуты... Чем безжалостнее ведется экономическая война, тем скорее это приведет к необходимым результатам...»

Обвинитель предъявляет доказательства, что слова нацистских адмиралов не расхо­дились с делами: немецкие подводные лодки подвергали торпедированию торговые суда нейтральных государств, идущие из одного нейтрального порта в другой. Редер и Дениц время от времени признают такие факты, пытаясь, однако, оправдать это вар­варство необходимостью голодной блокады Англии. Затем Дениц пробует убедить суд, что беспощадная война велась все-таки лишь с вооруженными торговыми судами. Обвинитель тут же наносит ему удар: еще 22 сентября 1939 года германское военно-морское командование отдало директиву о потоплении без предупреждения всех тор­говых судов на море. А на всякий случай командирам подводных лодок предписыва­лось: «Потопление торгового судна должно быть оправдано в военном дневнике тем, что это судно было принято за военный корабль или вспомогательный крейсер».

Сопротивляемость Деница постепенно снижается, а обвинитель продолжает насту­пать. Новый документ передается судьям.

30 декабря 1939 года морское командование обязывает подводные лодки топить все суда без какого—либо предупреждения в тех водах, где могут находиться мины. В этом случае результаты морского разбоя легко списать за счет мин.

А вот отрывок из приказа № 154, подписанного Деницем:

«Не подбирайте спасшихся и не берите их с собой. Не заботьтесь о спасательных лодках торговых судов. Условия погоды и расстояние от земли не играют никакой роли... Боритесь Только за то, чтобы достичь следующего успеха так скоро, как воз­можно. Мы должны быть жестокими в этой войне».

Видимо, когда составлялся этот приказ, перед глазами Деница находился текст Лондонского протокола 1936 года. Поэтому гросс—адмиралу не пришлось много тру­диться: ко всем требованиям протокола подставлялось лишь одно слово, означавшее их отрицание.

В распоряжении обвинителей много журналов боевых действий германских под­лодок. Время от времени оглашаются записи, которые там содержатся. Вот одна из них:

«22.02. Заметил судно по пеленгу 240°, одновременно обнаружил судно по пеленгу 300°. Первое ложится на обратный курс и, развив максимальную скорость, исчезает. Атакую второе судно, которое сохраняет прежний курс. Приблизившись, замечаю, что это пассажирский пароход с двумя трубами и только с одной фок—мачтой. Грот—мачта срублена. По—видимому, вспомогательный крейсер.

22.50. Торпедный выстрел с дистанции 1500 метров. Попадание под кормовую трубу».

«По—видимому» — такое предположение оказывалось вполне достаточным для того, чтобы пускать ко дну сотни пассажирских судов со многими тысячами женщин, детей и стариков.

Предъявляется документ о потоплении пассажирского корабля «Сити оф Бенарес». Там находилось около двухсот пассажиров, включая сто детей. В результате торпеди­рования все они были потоплены.

Обвинитель цитирует затем судовой журнал германской подводной лодки, потопив­шей британское торговое судно «Чиф Мид». И перед мысленным взором всех присут­ствующих в судебном зале раскрывается страшная картина:

«Гром и треск. Затем все кончилось. Всплывает масса обломков. Мы приближаем­ся, чтобы определить название судна. Команда спасается на лодках и обломках... Вылав­ливаем спасательный круг. На нем нет названия. Юноша в воде призывает на помощь: «Помогите, помогите, пожалуйста». Другие очень спокойны. Они, по—видимому, про­дрогли и устали. На лицах выражение холодной ненависти. Идем старым курсом...»

Обвинитель оглашает показания одного матроса с потопленного подводной лодкой тральщика «Норин Мари».

«Я плавал в воде … Немецкая подводная лодка не погружалась, а преднамеренно шла в моем направлении, и когда она была в 60—70 ярдах от меня, открыла стрельбу короткими очередями из пулеметов. Так как ее намерения были совершенно очевидны, я погрузился в воду и оставался там до тех пор, пока подводная лодка не прекратила огонь и не исчезла. Противник безжалостно расстреливал из пулемета беспомощных моряков, находившихся в спасательной шлюпке № 2».

Что это, случайность? Или то, что юристы называют эксцессом, действием коман­дира подлодки, выходящим за пределы полученных им инструкций? Или же он прямо следовал приказу?

Дениц отвечает с негодованием:

— Я уже заявил вначале, что уничтожение лиц, оставшихся в живых после потопления судна, является нарушением солдатской боевой морали, и я никогда не издал бы такого приказа.

Дениц вовсе не настаивает, чтобы ему верили на слово. Защита просит огласить показания бывшего командира германской подводной лодки капитана 3-го ранга Ганса Витта. Этот свидетель сообщает суду о вызове его к Деницу в июне 1943 года. В то время, по словам Ганса Витта, имели место случаи обстрела британскими летчика­ми беззащитных моряков с потерпевших аварию германских подводных лодок.Это вызывало возмущение среди матросов и офицеров. Многие предлагали прибегнуть к возмездию и также нападать на беззащитных британских моряков с потопленных тор­говых судов.

«Я воспользовался случаем, — заявляет свидетель, — чтобы доложить гросс—адми­ралу об этом настроении... и узнать его точку зрения. Гросс-адмирал резко отклонил мысль о том, чтобы нападать в бою на противника, ставшего беззащитным. Даже если враг и действует столь бесчеловечно, говорил Дениц, мы не можем мстить ему такими же действиями».

Кажется, ясно. А вот обвинители не поверили и обосновали свой скептицизм до­кументально.

3 января 1942 года Гитлер встречается с японским послом Осима. Он разъясняет послу, что, сколько бы судов ни построили Соединенные Штаты, одной из самых боль­ших проблем для них будет недостаток персонала. Когда обнаружится, что большин­ство моряков погибло при потоплении судов, американцы столкнутся с трудностями в наборе новых команд. Кроме того, подготовка новых команд требует значительного времени.

— Мы боремся за наше существование — сказал Гитлер, — и в этой борьбе не долж­ны руководствоваться какими—либо человеческими чувствами.

На этом основании Гитлер считает необходимым отдать приказ: если команда тор­педированного судна не может быть взята в плен (а на море такое случается часто), подводная лодка должна подняться на поверхность и расстрелять людей, пытающихся спастись.

Дениц вспоминает и признает, что после беседы с Осима обожаемый фюрер спро­сил его, «нельзя ли действовать против спасательных лодок и других спасательных средств»?

Кранцбюллер. Что значит «действовать» против них?

Дениц. Это значит действовать против них оружием...

Может быть, Дениц напомнил тогда Гитлеру о Лондонском протоколе 1936 года? Отнюдь нет. Дениц предпочел издать 17 сентября 1942 года приказ, которым, по суще­ству, реализуется преступная идея Гитлера. В день издания этого приказа Дениц запи­сал в своем дневнике: «Внимание всех... офицеров снова привлекается к тому факту, что любые усилия, направленные на спасение членов команд потопленных судов, проти­воречат элементарным требованиям ведения войны, т. е. уничтожению вражеских судов и команд».

Один из командиров немецкой подводной лодки, некто Экк, уличенный в предна­меренном уничтожении моряков, спасающихся после пиратского потопления их судна, после войны был приговорен союзным судом к смертной казни. Дениц по этому поводу заявляет:

14
{"b":"136082","o":1}