- Точно, - сказала Лариса, что-то вспомнив. - В Израиле - это Борька.

- Ага, - Рита захохотала. - Точно. У него папаша в перестройку сбрендил, родовые корни искать пошел... Все бывало, к Алику, дворнику нашему, цеплялся: ты, говорит, как есть араб, и у меня к тебе исторические претензии... Дворник у нас настоящий был, - сказала она тоскливо. - Татарин, и по-русски говорил плохо... Ругался только хорошо. Это сейчас в доме не пойми кто... Кто у нас сейчас дворники?... Не пойму, из каких краев... Из какого же вы... - пропела она низким контральто. - Из далекого края...

- Куда катится мир... - вздохнула Алина без тени иронии.

- Моя мама, - продолжала Рита, обращаясь к Кириллу. - Чуть инфаркт не получила из-за него. То есть из-за нас, конечно, но не будь Сережки, не было бы повода.

- Точно! - воскликнула Лариса.

- Подожди, я расскажу, - перебила ее Рита. - Выходит как-то моя мама на балкон, смотрит в палисадничек, что дочка делает, и ноги у нее прикипают к земле, а сердце заходится... Я, правда, этого не помню, - она обернулась к Ларисе.

- Я тоже, - сказала Алина. - У меня тогда ангина была. У меня все время были ангины...

- А я помню, - сказала Лариса. - Отче-о-о-о-тливо...

- Ну вот, - продолжала Рита. - Открывается перед моей мамой такая картина: стоит под вишневым деревом Сережка Лерман, навытяжку стоит... под ногами у него ящик из-под яблок, на шее у него петля, веревка привязана к самому прочному суку... Партизана изображает. Зою Космодемьянскую такую. А вокруг стоят фашистские захватчики, кто с палкой, кто с ружьем... И приговор зачитывают. Казнить, мол, за подрыв состава с боеприпасами... Не иначе, какую-нибудь эпопею "Освобождение" тогда показывали... Какие ж глупые были, господи... Главным фашистом, у нас, помнится, был Мишка Акопян, тоже не ариец далеко, но это мелочи... У моей мамы слова застревают в горле, и она не знает, что делать: крикнешь, напугаешь - Сережка с перепугу с табуретки свалится. А пока из дома выскочишь, добежишь - мы его повесить успеем... Она, значит, нам молча рукой машет, мол, отойдите. А мы ж не понимаем... Сережка уже готовится гордую прощальную речь произнести... Считайте меня коммунистом, и тому подобное...

Кирилл сонно покивал в ответ на трепетные воспоминания. Разделять общую радость его не тянуло.

- Так что будем в Сережку Лермана играть, - объявила Рита. - Вспомним яркий эпизод детства.

- Вешать, что ли, будете? - сказал Кирилл возмущенно, разом проснувшись. - Нет уж! Вешайтесь сами...

- Мы понарошку, - сказала Рита голосом, не терпящим возражений. - Не повесим, не волнуйся. Сережку тоже в итоге не повесили...

- Да что вы с ума сходите! - рассердился Кирилл и поднялся, собираясь идти спать, но дамы ласково, но настойчиво окружили его со всех сторон.

- Ну солнышко... - тянули ласково женские голоса. - Не будь таким занудой... Трудно тебе пять минут на табуретке постоять... Все равно уже проснулся... Что у тебя нет фантазии... не будь таким скучным...

- Стоп, отстаньте! - рявкнул Кирилл с досадой. Их пьяные прикосновения были не слишком приятны, особенно Алинины.

Женщины отпрянули отхлынувшей ненадолго волной - с явным намерением возобновить притязания. Сумасшедшие - они хитрые... - вспомнил Кирилл. Не удавят же они живого человека, в самом деле?.. А что им будет всем троим - да ничего... Разошлись... вечер воспоминаний у них. О душе пора думать. Как-то Ритин мужик подозрительно сформулировал?.. На трупе сядут?.. Хоть бы он явился, кстати - коли правда слышит, что происходит. Они ведь давно пьют... Нет, наверняка оттягивается на всю катушку. Навряд ему интересно алкоголический бред выслушивать...

- Достали, - проговорил Кирилл устало. - Ладно, только пять минут.

- Пять минут... - пропела Лариса возбужденно. - Пять минут...

Кирилл, нахмурившись, посмотрел на ее простодушное лицо, пытаясь вспомнить, с каким восторгом она держала его руки, покрывая их поцелуями. Не может быть... все может.

- Это что такое? - рявкнула Рита.

- Веревка... - пролепетала Алина. - От гамака...

- Ты бы канат еще взяла, - отрезала Рита.

- Так у вас, бизнесменов, даже бельевой нету, - сказала Лариса иронически. - Зажрались...

- Вяжи, вяжи...

Воспользовавшись их препирательством, Кирилл отобрал веревку из рук Алины.

- Дай я сам завяжу, - сказал он. - Я морской узел знаю...

Алина, видимо испугавшись, что он подошел чересчур близко, послушно отдала веревку.

- А где мы ее тогда-то взяли? - спросила Рита, пододвигая стул к дверному косяку. - Ты все помнишь, так скажи, где.

- На помойке, наверное, где ж еще, - ответила Лариса.

- Сейчас хоть не с помойки, я надеюсь, - проворчал Кирилл. Изображая скучное страдание, он поднялся на стул и привязал веревку к какому-то декоративному крепежу, украдкой проверив лично созданный узел. - Дурацкие у вас игры. Делать вам нечего...

- Такие вот игры были, - сказала Рита назидательно. - Такие дети... Такое время... Ладно, стой. Можешь время от времени кричать "смерть фашистским захватчикам".

- Что я, совсем дурной, - ответил Кирилл. - Люди прибегут.

- А Сережка, он, по-моему, на золотую медаль шел... - проговорила Лариса, снова уходя с головой в ноосферу. - Его учителя тянули, потому что никому больше и рядом не светило... А Сережка в десятом классе вообще учиться перестал - он медаль не хотел, тогда я ему один экзамен на пять сдавать бы пришлось, а это нереально...

Рита непонимающе покрутила головой.

- Да ты путаешь, - сказала она. - Сережке это было по барабану. Точно помню, что по барабану, потому что он по эксперименту не шел. По эксперименту были специальности, куда не шел никто: инженеры всякие... А Сережка хотел чуть ли на международную журналистику. Там эксперимента-то никакого не было. Вспомни!

- Не-не, - возразила Лариса. - Сережка не мог на международную журналистику. Это ж университет. Кто б его туда пустил? По пятому-то пункту?

- А разве он не в Лумумбу? - спросила Рита озадаченно.

- Какая Лумумба? Где Лумумба и где международная журналистика?

- Не журналистика... экономика там... не знаю. Фиг один.

- А Мишка в бизнес пошел, - вспомнила Алина, встрепенувшись. - И куда потом делся, я не знаю. Они съехали... На него нападали, в окно гранату кинули... Потом кто-то у подъезда караулил, у бабы Маши выспрашивал... Они переехали после этого случая... ничего я больше не слышала...

- Я как-то видела, он приезжал, - сказала Рита. - На Мерсе черном... Черт, коньяк кончился.

- Мне тоже дайте, - откликнулся Кирилл. Сделав вид, что поправляет воротник, он одним пальцем распутал под затылком "морской" узел. На всякий случай. Береженого бог бережет...

- Ты вообще молчи, - сказала Рита. - Тебе не положено... Кричи "смерть фашистским захватчикам".

- Ну, смерть, - сказал Кирилл скучно. - Ну, фашистским. Я долго тут буду торчать?

- Тебе еще приговор... - начала было Рита, но тут Алина вскочила и с громким криком "быстро, быстро!" одним сильным ударом выбила у него из-под ног стул.

Вовремя распутанная веревка, скользнув, не препятствовала падению с полуметровой высоты. Кирилл успел только очень испугаться. Он даже не закричал, сильно ударившись локтем, когда Алина с визгом набросилась на него и принялась молотить кулаками.

- Ах ты сволочь! - крикнула Рита. - Пусти, дура!

Она отшвырнула Алину в сторону и кулаком ударила Кирилла по лицу.

- Ай, мама! - взвизгнула Лариса.

Кирилл упал, но, тут же поднявшись, без колебаний нокаутировал страшную расхристанную Риту и одним прыжком как-то быстро оказался на улице, а потом за забором. Ему вслед клекотали истерические голоса.

У магазина Кирилл остановился, чтобы немного отдышаться. Потом подумал, что за ним может быть погоня. Безумные тетки сядут за руль в любом виде... Он повернулся и с усилием, волоча ноги, отправился дальше.

Кажется, ночь была глубокой. Он выбрался на неосвещенную дорогу. Дачи пропали за перелеском. Находить правильное направление было трудно, Кирилл то и дело сбивался на обочину, под ногами скрипел песок, но он не останавливался, шарахаясь зигзагами то вправо, то влево. Горизонт во всех сторонах света был ровно погасший, чистое небо в прогалах облаков усыпано звездами, но молодой месяц закрывала дымка. Здесь, в поле было тихо - ни голоса, ни далеких мотоциклистов... Впереди, за поворотом, блеснули фары, но встречных Кирилл не боялся. Машина приближалась, стремительно затормозила, оказавшись милицейским уазиком, пролетела мимо, пробуксовав, метра на два, отвалилась дверца и здоровая репа, высунувшись и выставив нечто, похожее на автоматное дуло, приказала: