— Которое до этого занимали вы. И это начинает вас мучить. При этом борьба идет между двумя мужчинами, между прочим, один из которых ваш внутренний мужчина, а второй — ваш муж.

— Если он был мужиком…

— А он не был мужиком?

— Я просто сейчас размышляю над этими словами, раньше я не думала об этом.

— Вы никогда не задумывались над тем, мужик ваш муж или нет? Так кто и за кем у вас замужем?

— Некто замужем за кем-то.

— Так вы женились или замуж выходили?

— Так вот я и слышу, что слово «женитьба» прозвучало совершенно не случайно.

— Весь вопрос в том, какая модель поведения была принята вами в детстве. Мы получаем личностную программу от родителей — от мамы с папой. Причем еще неизвестно, являлась ли мама, так сказать, мамой, или она являлась папой. И неизвестно, папа являлся папой или мамой? Это еще вопрос. Тем не менее, там есть и женская модель поведения, и мужская. Ребенок усваивает модель поведения победителя. Он может, например, очень сопротивляться отцу, который его, допустим, часто наказывает, но он внутренне чувствует, что модель отца является моделью победителя. А чем больше ты с кем-то борешься, тем больше им становишься.

С кем из родителей у вас были большие конфликты, модель поведения того и усваивается вами как сознательная. Она закладывается через эмоциональные конфликты. Причем, чем более эмоциональными были эти конфликты, тем более сильно она фиксируется в вас. С кем у вас были наиболее эмоциональные конфликты в детстве?

— С матерью.

— С матерью, которая проявляла женщину или мужчину?

— С матерью…

— Которая мужчина?

— С матерью, которая была мужчиной. На самом деле я всегда себе говорила, что я никогда не буду такой, как она.

— С этого и начинается закладка программы. «Я никогда не буду такой, как она». Все конфликты отцов и детей начинаются с этой роковой фразы. «Я никогда не буду таким». А потом именно такими и становятся.

— Да, так.

— Так значит, ваша мать реализовывала модель мужчины. На Земле сейчас патриархат. Патриархат строится фактически на логике мужчин. То есть, это общество, которое строит мужчина. Мы видим, какое оно замечательное. Научно-технический прогресс растет, и это здесь называется эволюцией. Не так давно стреляли ядрами, а теперь атомными бомбами, и это произошло за последние сто лет. В патриархате, если ты хочешь достичь так называемого успеха, — а здесь всех так и воспитывают — ты должен быть, по крайней мере, не хуже, чем другие, но на самом деле надо быть лучше.

И все толкают друг друга локтями, чтобы быть лучше. Лучше в так называемых общепринятых понятиях. Карьера, власть, деньги — здесь ценится именно это. И на вознесении этих ценностей возникла определенная логика. Очень обусловленная логика. Создаются эффективные стратегии бизнеса, модели продвижения товара на рынок, рекламные кампании. И за это платят большие деньги. Это патриархат. Поэтому успешная модель поведения при патриархате связана с мужской логикой и насилием. Так?

— Конечно, так.

— Теперь посмотрите на культуру. Театры, музыка, эстрада. Что они несут?

— Эмоции.

— Какие эмоции? Например, выходит группа «Виагра». Вы их слушаете или смотрите?

— Я больше смотрю.

— Они и рассчитывают на то, что на них будут смотреть. Или полуфабрикаты «Фабрики звезд», которые что-то из себя исторгают, что потом признаётся хитом сезона. Так что это? Это культура, способствующая повышению вибраций чувства? Или там важно растолкать локтями конкуренток и стать «звездой»? Вот и смотрите, на чём построен патриархат. Таким образом, ребенок начинает воспринимать логику патриархата, потому что она преподносится здесь как логика победителей. Вот почему мы можем видеть женщин, которые ведут себя как мужчины. Вы не обращали на это внимание?

— Обращали. Мужчине всё можно, а женщине ничего нельзя. Женщина только должна.

— Что востребовано, то и развивается.

— Мужчина свободен.

— Как это «мужчина свободен»? Где он свободен? Он свободен в том, чтобы создать атомную бомбу, затеять войну, начать драку. В этом свобода? Да? Свобода всех перестрелять, потом сесть в тюрьму или быть убитым? В этом он свободен?

— Свобода в выборе своего страха.

— В страхе нет никакой свободы. У механистичного человека никакой свободы не может быть. Понятие о свободе — это величайшая иллюзия, которая здесь культивируется. Так называемое демократичное общество — это тюрьма, из которой вообще никто даже не бежит, потому что никто и не предполагает, что есть что-то другое. Это изощренный вид тюрьмы без стен. Какая свобода у механистичного человека? Свобода — это возможность выбора, а какой здесь выбор? Человек изначально получает что-то одно и в этом находится. Где свобода? А как было при социализме? Помните: «Выбирайте генсека». Что значит выбирайте? Он же один. Так вот идите и выбирайте его.

— Это называлось голосованием, а не выборами. Тогда даже термина такого не было. Это мне мама, я помню, внушала, что у нас не выборы, а голосование.

— Хорошо, можно предложить пять Брежневых и создать иллюзию выбора.

— Так и делается в демократическом обществе.

— Я и говорю, что демократия есть наиболее изощренная форма иллюзии свободы выбора. Вот почему ты по телу женщина, а модель твоего поведения мужская. А что такое женское? Это что-то плачущее, горюющее, бьющееся головой о стену с криками: «Зачем ты меня покинул?» Но чтобы это кричать, надо умертвить того, который покинул тебя. Тогда можно будет сыграть эту величайшую драматическую сцену из жизни женщины.

— Мы смеемся, а я понаблюдал за женщинами, которые окружают меня на работе, и вижу, что в них есть действительно мужское, а женского, такого мягкого, вдохновляющего, чтобы и силы, и смелость давало бы, что-то не видно.

— Правильно, ведь человеческая цивилизация «эволюционирует». Мы сейчас разбираемся, каким образом она эволюционирует. Откуда, например, феминистские движения?

— Из мужского.

— Да. Феминистки — это мужики в женских телах, проводящие политику мужиков. Разве это не так? Женщины, объединяйтесь!

— Мужики в женщинах объединяются.

— Против других мужиков. Тех, которые в телах мужиков. Они любят говорить о том, что настоящие мужчины исчезли. Нет настоящих мужиков. Одни педерасты. Кстати, проститутка в женском теле получает значительно меньше, чем проститутка в мужском теле. Феминистки, мужики в женских телах, которые объединяются по признаку женских тел, но через эти тела проводят свою политику мужчины. И эти мужчины в женских телах борются с теми, кто в мужских телах. Они говорят: «Давайте объединимся и будем бороться за нашу свободу вместе». Так что это та же самая борьба, которую стимулирует патриархат. Кстати, а чем занимаются феминистки, когда не борются за свои права?

— Создают концепцию борьбы.

— Я думаю, что они занимаются лесбиянством.

— Сан Саныч, это очень важный вопрос, как мне кажется. Я вспоминаю своих жен. Они на самом деле мужчины. И я спрашиваю себя: «Почему?» Наверное, я проявлялся больше как женщина.

— То есть вы активизировали свою женскую часть, а ваша мужская часть была представлена вашими женами.

— Моя внутренняя женщина не состоялась. Я прихожу сейчас к этому.

— Как это не состоялась, если вы сами говорите о присутствии в вас женщины? «Мужчина — женщина» — это двойственность. Эта двойственность есть в каждом теле. Но какая из ее сторон проявляется в вашем теле сознательно? Другими словами, какая модель взята вами как модель победителя? Женская или мужская? Я могу сказать, что в наш процесс вообще не попадают те, у кого не развита женская часть.

— Мне кажется, что я мужчина. А почему мужчина притягивается?