— Там просто одна часть считает, что я должна, а вторая — что я ничего не должна.

— Не обязательно только так. Одна часть может считать, что ты должна это, а другая может считать, что ты должна другое. «Ничего не должна» — это упрощенная позиция. Я хочу, и я не хочу. Мы уже говорили, что «не хочу» является скрытым желанием другой направленности.

Одна часть тебя говорит: «Либо я это хочу, либо вообще пусть все летит в тартарары! Тогда я вообще ничего не хочу». Но другая часть тебя на самом деле хочет нечто другое. Но если ты не видишь, что именно она хочет, то кажется, что вообще ничего. То есть дилемма возникает не потому, что я чего-то хочу или вообще ничего не хочу, а потому, что хочу одно и при этом хочу противоположное. Вот в чем дело.

— У меня сегодня была такая ситуация. Я у дочки спрашиваю: «Магнитофон дашь?» «Не дам», — отвечает. Такая агрессия от нее идет. Я была уверена, что магнитофон возьму, но мне надо было, чтобы она мне его дала сама. Я хотела, чтобы она мне его с душой дала. А муж выступил второй стороной. Она не дающая, а он дающий, а я просто смотрела, что происходит. Он говорит: «Она сейчас уйдет, я все сделаю, и возьмешь». Она все повыключала, позамыкала, а он все починил и дал его мне. Я говорю, что она будет недовольна, а он говорит: «Не волнуйся, я все улажу». Одна часть не дает, а другая дает. Я так ярко увидела.

— Вот и смотрите, как возникает то, что мы называем выбором. Если ты не видишь свои противоположные части одновременно, то между ними идет борьба. Скрытая или явная. Что значит осознать их? Это значит принять их противоположные желания. То есть принять то, что ты не получишь то, что хочет только одна из них. Это основной момент. Почему в буддийских текстах пишется: «Не желайте»? Но, прочитав такое, вы не понимаете, что это значит. Отказаться от желаний — зачем тогда жить? Но на самом деле это значит видеть два противоположных желания одновременно. На любое желание одной из своих частей я вижу противоположное желание другой своей части. При этом я признаю то и другое как свое.

— А признав, реализуешь и получаешь результат?

— А признав, делаю выбор. Я отказываюсь от борьбы противоположных частей, признаю обе эти части как одинаково важные и делаю выбор. Это то, что я имею в виду, когда говорю «намерение». Намерение не является двойственным. Намерение — это выбор, и он связан с ясным видением дуальных частей, выраженных в противоположных желаниях.

— Намерение это уже проявление одной из частей, да?

— Намерение — это проявление третьей части. Так образуется триада. Личность находится в двойственности. А двойственность — это постоянная борьба одной ее части с противоположной. Намерение возникает при видении такой дуальности из третьей точки, которая находится вне ума и личности. Осознание — это третья точка. Тогда ты можешь сделать выбор, основываясь на полном видении ситуации.

Находясь в дуальности, ты не можешь сделать выбор. Ты просто бьешься с самим собой за достижение желания одной из твоих сторон, так называемого успеха. С точки зрения этой стороны достижение ее желания — это и есть успех. Но тогда ей надо бороться с другой частью, которая создает сопротивление.

— А как тогда прийти к этой точке?

— Путем видения обеих сторон дуальности.

— А что происходит со второй частью, когда происходит осознанный выбор через намерение? Вторая-то часть ведь все равно присутствует. Что с ней происходит?

— Обе эти части учитываются при осознанном намерении. Видение обеих частей и их тенденций создает полное восприятие сложившейся ситуации.

— Получается, что корректируются обе программы, и возникает нечто среднее? Есть два противоположных направления, есть третья точка. Это сводится в какую-то третью дорогу? Не ту и не эту?

— Можно сказать, что намерение — это указатель для прохождения посредине дуальности. При этом реальное движение идет через отклонения то в одну сторону, то в другую. При более ясном видении такие колебания уменьшаются, и направление движения становится все более приближающимся к направлению намерения. При этом возникает возможность находиться в настоящем моменте, что значит переживать то, что есть здесь и сейчас. В ином случае мы переживаем то одну, то другую стороны сложившейся ситуации. Когда подсознательный режиссер начинает делать что-то, что кажется ужасным сознательному режиссеру, то сознательный режиссер не хочет видеть это до тех пор, пока оно не становится явным, реализуясь в конфликте, скандале, драке, убийстве. И уже не видеть это невозможно. Индикатором является раздражение, ненависть, страх, ярость.

— У меня раньше с сыном были очень плохие отношения, и мне казалось, что они улучшаются. То есть перестала идти реакция на какие-то вещи, которые он делает. Сначала меня это раздражало, я ругалась с ним, а потом просто поняла, что он не хочет, чтобы я была в комнате. Когда я заходила, он сразу начинал переключать программы по телевизору, чтобы невозможно было смотреть, и я уходила. Меня это не беспокоило, не раздражало. Потом вновь пошло раздражение. Я не понимала, почему я все время должна уходить. Стала искать причину. И потом поняла, что эту ситуацию нужно проговорить. Сказать: «Если ты хочешь, чтобы я ушла, то просто скажи». Мне нетрудно выйти, но ситуация-то не разрешается. Мы вообще почти не говорим с близкими людьми о том, что уже понимаем. Они не умеют говорить, сказать, что хотят, и мы не говорим. Можно, конечно, почувствовать и выйти, но ситуация таким образом превращается в однотипную реакцию: один человек не понимает, что от него хотят, а другой считает, что тот сам должен понять, что другой хочет. А так просто и непросто сказать: «Извини, я хочу побыть один». Надо научиться общаться, говорить с людьми, потому что говорить с близкими мы не умеем. Я поняла, что очень важно искренне говорить о том, что происходит. Иначе это не имеет никакого смысла. Иначе это нерешаемо.

— А он, может быть, не хочет, чтобы ты уходила. Это ведь твоя интерпретация ситуации.

— А если он все время будет говорить: «Я хочу, чтобы ты вышла. Я хочу, чтобы ты вышла»?

— Тогда я не понимаю. Я в каком-то тупике.

— Ты уже входишь с этим чувством, и он тебе отражает его.

— В принципе, да.

— Когда ты входишь, то хочешь уйти, а когда уходишь, то хочешь остаться.

— Может, я этого жду? Но я знаю, что какие-то вещи я проговариваю ему, то есть обращаю его внимание на это, и это перестает существовать.

— Смотрите, усиление одной части ведет к усилению противоположной ей части. Например, я нахожусь в состоянии очень сильной расслабленности, хочется просто посидеть. А у меня дочке четыре года, она очень активная, все время что-то говорит, рассказывает; очень подвижная, все время хочет играть, предлагает правила игры. Все это усиливается, усиливается… Хочу отойти куда-то — она бежит за мной, хватает. Единственный способ — это принять ее поведение. Принять и немножко поиграть. Тогда она отходит. То есть нужно принять другую сторону самого себя.

— С внуком у меня это получается, а с сыном — нет.

— Пока другая сторона не принимается, она будет очень сильно активизироваться и донимать тебя. Чем сильнее и больше мы настаиваем на одной части, тем больше другая будет нападать. А снять такое напряжение можно только через проявление своей противоположной части.

— То есть я признаюсь, что да, я лишняя. Получается такая ситуация?

— Что значит «лишняя»? Почему не быть вместе, например? Почему возникает тенденция уйти? Уйти — это способ не касаться чего-то. Чего не касаться?

— Может обсуждения каких-то вещей, потому что мне страшно даже говорить о каких-то вещах. Наверное, я потому и считаю, что надо проговаривать их, потому что мне страшно бывает говорить.