Корни свои бореалы хранили тщательно и долго.

Я неспроста обратил внимание на исключительно массивные формы «лад-богинь» Мальты и Гозо. Эта массивность превышала даже гротесковую массивность палеолитических «венер-лад».

И здесь надо сказать об особенностях коренного населения этих островов, резко отличающегося от приходивших сюда на протяжении столетий греков, римлян, арабов, французов, русских, англичан… Аборигены Мальты и Гозо сохранили до наших дней невероятно тяжелый, массивный костяк, гипертрофированно широкую кость конечностей при незначительных размерах черепа. Это просто бросается в глаза, когда коленная чашечка по размерам превышает объем головы, а локоть приближается к этому объему. Фактические прототипы неканонических «лад» сохранились спустя шесть тысячелетий и соседствуют с нами. Что это означает? То, что на данных островах, видимо, благодаря их недоступности в течение трех — пяти тысячелетий, сохранился тот самый реликтовый антропологический тип почти первичного гибрида Хомо сапиенс сапиенс и Хомо неандерталенсис. Ни у одного современного потомка европейского «кроманьонца», даже у людей балкано-кавказского расового типа, нет такого широкого костяка, как у коренных туземцев-мальтийцев. Те тысячелетия, когда благодаря генной мутации и расселению тонкокостного Хомо сапиенс сапиенс по всей Евразии шел процесс грациализации (утончения скелета, округления черепа, уменьшения размеров конечностей), на Мальте и Гозо сохранялся, как в заповеднике, антропологический тип если не неандертальца, то неандерталоида. Того самого неандерталоида, который производил на проторусов-кроманьонцев впечатление могучей и плодородной природной силы и с которого, собственно говоря, человек современного типа и лепил своих тучных «лад» и «венер», полных богинь плодородия, матерей-всего-сущего. В представлениях древнего человека (да и большинства нынешних) всякое крупное существо, в том числе и человек крупных форм, богатырь, есть объект повышенного уважения и даже преклонения.

Но означает ли это, что сами туземцы-неандерталоиды, ширококостные реликтовые автохтоны созидали данные гробницы-дольмены и кромлехи, насыпали курганы. Нет. Мегалитическая культура не была местной, туземной. Ее принесли с собой пришельцы, русы-бореалы.

Характерной особенностью туземцев-неандерталоидов было и остается по сей день полное равнодушие к социальному устройству, форме власти, зодчеству, творчеству и вообще к какому-либо труду. Ширококостное и могучее население безропотно принимало власть любых пришельцев (арабов, испанцев, французов, англичан…), даже если таковых была горстка, подчинялось без малейших попыток к сопротивлению. Любым производством туземцы последние две тысячи лет зафиксированной истории занимались только по принуждению пришельцев-господ. Не могли быть иными и их предки.

Абсолютно исключено, что они сами ни с того ни с сего начали обтесывать огромные валуны, переносить их, складывать в усыпальницы… Эту традицию суперэтноса принесли с собой русы-бореалы. Туземцев они могли привлекать в качестве рабочей силы.

Менгиры и дольмены были для русов и святилищами. Традиционно суперэтнос почитал предков-пращуров. Отсюда и основное имя единого и непроизносимого божества Рода — именно Род есть начало всему, все прочее вторично, все прочее создано, рождено им, Родом, и из него.

На вершинах родовых усыпальниц князей-русов стояли камни-менгиры антропоморфной или геометрической формы. Им «поклонялись». А точнее, это были знаки-символы того места, где покоятся предки-пращуры рода, то есть то место, где обитает дух самого Рода. И поклонялись, разумеется, не камню, не дереву, не идолу… поклонялись Тому, кто изначален, всепорождающ, но кто невидим, незрим и неосязаем. Камень был лишь символом, как православная икона не есть сам Бог, а лишь его обозначение, символ.

Единый и всемогущий Род, по представлениям русов, мог быть в святых местах погребений предков, в священных рощах и в священных (святых) источниках. То же самое касалось и Матери Лады, ипостаси единого Рода. Богиня плодородия, Всерожаница, как и ее дочь (и она сама одновременно), богиня Рода, обитали только внутри того бесконечно емкого мира-вселенной, которое таило в себе понятие «род». Род, как божество и как вся совокупность умерших и живых предков, был бессмертен и свят. Он в своей многоипостасности давал живущим членам рода веру в правильность их жизни, ее необходимость, в обязанность продолжать сам род и его традиции. Он давал неисчерпаемую духовную, моральную, психологическую силу каждому члену рода, каждому верящему в святость и всесилие Рода. И, как следствие, он давал каждому и всему роду в целом огромную жизненную энергию, пассионарность. Это не было чем-то субъективным. И ныне мы видим (и это подтверждает статистика), что люди, «потерявшие род», живущие в городах, разобщенные, превращаются в психически надломленных, безвольных или слабовольных одиночек, нуждающихся в поддержке психиатров, психологов и т. д., они чаще болеют, спиваются, пополняют психлечебницы, кончают жизнь самоубийством. Другие люди, не окончательно порвавшие со своим родом (в наше время пример тому кавказцы, с их кланами-тейпами, большими семьями), значительно активнее, пассионарней, имеют четкие ориентиры и практически не страдают безволием.

Волхвы-жрецы русов, хранящие традиции рода и Рода, заставляющие подчиняться им всех членов рода безукоснительно, тем самым сохраняли психическое и физическое здоровье всех членов рода, спасали их, оберегали, хранили от деградации. Причем сами основы веры-религии, мифологии и мифообразов, традиций суперэтноса были чрезвычайно чисты и просты. Они держались исключительно на целесообразности: то, что было в интересах рода, то и было сакральным, на вредоносные явления и образы накладывалось табу-запрет. Традиции помогали роду выживать и процветать. И потому превыше всего во вселенной стоял сам Род. Он был основой, мерилом и началом. Без него мир превращался в хаос и ничто. Такая вера помогала выжить и жить с прицелом на будущее, уважая прошлое. Любой волхв рода-Рода был мудрее и профессиональней всех вместе взятых нынешних психологов, социологов, политологов и соответствующих институтов, занимающихся человековедением.

Уже позже поэты, сказители, скальды-склады, литераторы до неузнаваемости изменили сущность традиций суперэтноса и вычленившихся из него этносов. Произошло типичное олитературивание исходных мифообразов. Но основа реконструируется достаточно точно и ясно. А в основе отнюдь не «страх перед стихиями», а глубочайшая вера в то, что род вечен, умершие предки живы в ином мире или ином состоянии, что все живущие и усопшие одна огромная и поддерживающая друг друга общность.

Мы останавливаемся на этом столь подробно в рамках нашей темы, чтобы понять, что заставляло людей вкладывать огромный труд и много времени в построение погребальных сооружений.

Самые огромные гробницы делались для князей-волхвов, самые высокие пирамиды строились для них, самые крутые курганы насыпались для них не потому только, что «шел процесс социального расслоения внутри общины и появления классов», а в первую очередь потому, что именно они и олицетворяли силу и значимость всего рода, связь с ним и непосредственных представителей живущих членов рода в загробном мире ушедших. Внутри рода князь, царь, волхв никогда не был узурпатором, стяжателем, притеснителем. Внутри рода действовали не «классовые», а родовые, во многом родственно-доверительные отношения. Родовичи насыпали огромный курган князю совсем не потому, что боялись его или их заставляли работать силой. Весь обряд захоронения, построения погребальных камер, насыпания кургана, сложения крад, приношения треб… был священным служением роду, который воплощал в себе незримого Рода. Это было «общее дело», которое крепило род и объединяло его не только на общинном, но и на сакрально-духовном, высшем уровне бытия социума.