— Если ты убьешь меня, тебя повесят, — спокойно заметил герцог. — Я ни за что не поверю, что ты стремишься к этому.

— Я стремлюсь, — прорычал Джослин, — к тому, чтобы ты женился на Фионе, так как ты ее скомпрометировал. А это значит, что я стану третьим герцогом Мурминстерским!

— Что заставляет тебя верить в это? — спросил герцог.

— Фиона сказала мне, ты уже знаешь, что она не может иметь детей, — ответил кузен. — И хотя ты еще молод, нельзя исключить случайности, которая избавит меня от слишком долгого ожидания твоих похорон!

— Неужели ты думаешь, что тебе удастся запугать меня угрозами, рассказывая, будто уже изобрел способ моего устранения? — презрительно сузил глаза Шелдон Мур.

— Я повторяю, у тебя нет выбора, и мы напрасно тратим время. Если ты не женишься на Фионе — а священник уже готов соединить вас в священном супружестве, — я без колебания использую этот револьвер!

— И убьешь меня? — насмешливо спросил герцог.

Джослин покачал головой.

— О нет! — ответил он. — Но я покалечу тебя так, что ты никогда не сможешь снова сблизиться с женщиной и стать отцом ребенка.

Задыхаясь от ненависти, он как будто выплюнул эти слова в лицо Шелдона Мура.

Лавела слушала, объятая паникой.

Она отчаянно пыталась что-нибудь придумать для спасения герцога.

Лавела колебалась, не зная, что делать.

Может, побежать за помощью?

Она, однако, боялась, что, пока будет искать кого-нибудь, его уже насильно женят.

Если б она успела привести своего отца, он наверняка сумел бы предотвратить свершающееся на ее глазах злодеяние.

В то время как она лихорадочно раздумывала над выходом из этой ситуации, Джослин Мур приказал священнику:

— Приступай, и чем быстрее, тем лучше!

Священник открыл молитвенник, и Лавела поняла — времени для размышлений больше нет.

В полном смятении, почти не сознавая, что делает, она продвинулась дальше в часовню.

По обе стороны двери стояли постаменты в виде колонн, и на каждом возвышалась фигура ангела с крыльями.

Герцог купил их в Баварии.

Они были созданы сто лет назад с тем уникальным мастерством, которое свойственно баварским резчикам.

Они ласкали взор своими нежными тонами и служили прекрасным украшением баварских церквей.

Лавела стояла за одной из колонн.

Священник приступил к обряду.

— Дорогие возлюбленные… — затянул он.

— Прекращай эту глупость! — скомандовал Джослин Мур. — Переходи сразу к бракосочетанию.

— Если этот человек понимает, что ему грозит, он откажется от подобного богохульства, — предупредил герцог, — а я не замедлю обратиться в суд!

Джослин рассмеялся.

— И вызвать скандал? Мой дорогой кузен, ты знаешь так же хорошо, как и я, что 1Ы всегда боялся лишь одного — бросить хотя бы малейшую тень на нашу благородную фамилию!

Последние слова он произнес с нескрываемой насмешкой, и Фиона попыталась урезонить его:

— Не горячись, Джослин! Какой смысл еще больше выводить из себя Шелдона? Я лишь хочу стать его женой!

— И ты будешь ею! — ответил Джослин.

Он вновь взглянул на священника.

— Делай то, за что тебе заплачено, — велел он, — не то я лишу тебя сана, или что там делают с такими, как ты.

— Я делаю все, что нужно, мистер Мур, — проблеял священник дрожащим голосом.

Он перевернул две страницы своего молитвенника.

И тогда Лавела, все время только молившая о помощи, поняла, что она должна сделать.

Она почти физически ощущала мучительную борьбу в сознании герцога.

Она знала, — как будто он сам сказал ей это, — что он пытается найти какой-нибудь способ сбить своего кузена с ног и разоружить его.

Все что угодно, лишь бы не свершилось это издевательство над достойным человеком.

Между тем герцог, так же как и Лавела, видел, что Джослин держит его под прицелом, направив револьвер ниже пояса.

Его палец был на спусковом крючке.

— О Боже, что мне делать? — шептала она. — Помоги… мне! Пожалуйста… Господи… помоги.. мне!

Молясь, она подняла руки и прижала их к ангелу.

Она думала, что он прочно прикреплен к каменному подножию.

Но вот, крепче упершись в него, она вдруг ощутила, как статуя чуть-чуть сдвинулась.

Тогда она выше подняла руки и толкнула ее с силой, на какую только была способна.

Ангел подвинулся, покачнулся и вдруг опрокинулся, свалившись на каменный пол с оглушительным грохотом.

Грохот повторился громогласным эхом внутри часовни.

Джослин непроизвольно обернулся, застигнутый врасплох этим крушением.

Подобная оказия и нужна была герцогу.

Левой рукой он схватился за револьвер и рванул его вверх.

Одновременно, вложив в правый кулак всю мощь своего атлетического тела, он нанес Джослину удар в подбородок.

Этот сокрушительный удар вызвал бы восхищение профессионального боксера.

Кузен пошатнулся и рухнул на спину.

Падая, он нажал на курок, и пуля достигла потолка.

Звук выстрела добавился к грохоту упавшего ангела.

За ними последовал пронзительный визг Фионы.

Джослин стукнулся головой о каменный пол и теперь лежал не шевелясь.

Герцог наклонился и поднял револьвер, валявшийся недалеко от кузена.

Когда он выпрямился, священник съежился у алтаря, повторяя дрожащим голосом:

— Он заставил меня сделать это! Он заставил меня сделать это!

Герцог бросил на него презрительный взгляд и повернулся к Фионе.

В это время в часовню вбежали ночной сторож и дежурный лакей из холла.

Они проскочили мимо Лавелы, не заметив ее.

Она тихо скользнула в тень внутри часовни.

Ночной сторож первым подбежал к герцогу.

— С вами все в порядке, ваша светлость?

Мы слышали выстрел.

Он взглянул на револьвер в руке господина.

— Все в порядке, — обронил Шелдон Мур.

Когда к ним приблизился лакей, дежуривший в холле, герцог спросил его:

— Как этот священник попал сюда?

— Он приехал в почтовой карете, ваша светлость. Она ждет его снаружи.

— Тогда отведите его туда, — велел герцог, — и доставьте в тот же экипаж мистера Джослина!

Лакей и сторож были явно удивлены.

Однако, повинуясь, они подошли к лежавшему без чувств Джослину.

Подняли его за плечи и за ноги.

Герцог наблюдал, как они двинулись по проходу.

Жестом он приказал священнику следовать за ними.

Тот с завидной резвостью прошмыгнул мимо герцога, словно боялся, что и его ударят.

В ту минуту, когда он поспешно удирал по проходу, герцог сказал Фионе:

— Поскольку вы женщина, а сейчас позднее время, я не настаиваю, чтобы вы уезжали с ними. Но с наступлением утра вы покинете этот дом!

Она подвинулась к нему.

— Как ты можешь так поступать со мной, Шелдон? — умоляла она. — Я люблю тебя! Я всегда хотела быть твоей женой!

— Напротив — я проявляю милосердие, не заставляя вас ехать с вашим любовником, — сказал как отрубил он, — и я надеюсь никогда не видеть вас вновь!

Фиона, пораженная, смотрела на него.

Но затем она осмыслила то, что он сказал, и то, что он знал о ней и Джослине.

Ее веки дрогнули.

Поняв, что это крах всех ее планов и намерений, она вышла с высоко поднятой головой.

Лишь после того, как она исчезла из виду, герцог тихо позвал:

— Лавела!

Он глядел в затемненный угол часовни, где она скрывалась.

Все еще переполненная страхом, она выбежала к нему.

Не в силах сдерживать свое волнение, она прерывисто твердила:

— Я молилась… я молилась… в отчаянии, как можно… помочь вам!

— Вы спасли меня, — тихо молвил герцог. — Как выразить словами мою благодарность?

Он тяжело вздохнул.

— Мне даже не верится, что все это было в действительности и что вы оказались здесь в нужный момент.

— Я… спустилась… по лестнице… в часовню, потому что я… хотела… вознести благодарственную молитву… за… удивительный вечер, — запинаясь, рассказывала Лавела, — но я думаю… Бог, должно быть, послал меня… на помощь вам.