В Виннипеге нам удалось сравнять счет в серии. Матч получился открытым. Мы много атаковали, превосходя канадцев в скорости и быстроте мышления, зато они опять удачно бросали — 8:5. Мне такой хоккей, в общем, понравился, тем более что я забросил одну шайбу.
В последнем матче за океаном, в Ванкувере, мы с канадцами сыграли вничью — 5:5. Это была какая-то странная встреча.
После первого периода проигрывали 2:5. Это надо было умудриться — пять шайб пропустить. Не вдаваясь в подробности, скажу, что мы ошибались, но надо отдать должное и канадцам, умело нашими просчетами воспользовавшимся. В перерыве, конечно, разговор был серьезным, но Кулагин, понимая, что впереди 40 минут игры, никакого разноса не устроил, это вообще ему не было свойственно. Мы и сами представляли, в какую сложную попали ситуацию. Вышли с желанием отыграться, прибавили в скорости. Но максимум, что смогли, это сравнять счет. И опять одну шайбу забросил я. Канадцы пребывали в угнетенном состоянии. В случае победы они выиграли бы первую половину серии. Это стало бы хорошим ответом людям, которые в ВХА не верили. Тем не менее результат у ВХА оказался лучше, чем два года назад у сборной НХЛ.
Надо сказать, что канадцы отчаянно бились и в Москве. Безусловно, мы имели территориальное преимущество и по игре выглядели слаженнее. Однако умение здорово сыграть фрагментарно помогало канадцам, как говорят боксеры, держать удар. К слову, во всех матчах мы вели в счете, но создать задел прочности удалось лишь в шестом поединке — 5:2. Пятый и восьмой выиграли 3:2. А решающей оказалась седьмая встреча. Канадцы, понимая, что не имеют права даже сыграть вничью, сражались отчаянно. Но случилось именно так — 4:4. Однако они могли и выиграть, если бы судья засчитал шайбу, заброшенную Бобби Халлом вместе с финальной сиреной. Но он этого не сделал, чем навлек на себя гнев канадцев. Считаю, что нам в этом поединке повезло. Счет в серии не сравнялся, повела сборная СССР — 4:2.
В восьмом матче, который, собственно, ничего не решал, Борис Кулагин нас с Владимиром Петровым в состав не включил. Но это не имело принципиального значения. Надо же было и другим поиграть. Встреча получилась сложной. Канадцы стремились красиво хлопнуть дверью, но уступили — 2:3.
Серия оказалась для меня и всего звена удачной. Удалось забросить семь шайб, четыре из них я записал на свой счет. Против первой тройки соперники выставляли сильнейших игроков и не стеснялись в средствах нейтрализации. После второго матча в Москве, выигранного со счетом 5:2, защитник Лей затеял драку с Харламовым, к нему на помощь мгновенно принеслись еще несколько канадцев. Но их остановил Васильев, а то Валерия могли бы вывести из строя. Правда, Лей пришел к советским хоккеистам на тренировку и извинился, сказав, что разозлился из-за поражения, плохого, на его взгляд, судейства. И сорвался.
Сейчас, когда заходит разговор об этих сериях, большинство склонно к тому, чтобы выделить матчи со сборной НХЛ. Ничего не скажешь, это была неповторимая серия, был сделан колоссальный вклад в развитие хоккея. Произошло обогащение двух сильнейших школ. Но и встречи со сборной ВХА нельзя назвать второстепенными. И дело не только в том, что для победы нам пришлось приложить все силы. Для советского хоккея серия 1974 года имела немаловажное значение. Она дала ответ на вопрос, что только звезды НХЛ могут сравниться с русскими хоккеистами, доминировавшими на мировой арене. А если бы, к примеру, удалось тогда организовать матч НХЛ — Европа, то заокеанский хоккей мог получить серьезную пробоину. Я понимал это, считал, что контакты с канадцами могли бы принести нашим удачу. После встреч в 1974 году известный канадский тренер Скотти Боумэн, желая, видимо, скрасить горечь поражения сборной ВХА, хотя она в этом не нуждалась, сказал: «Ответить на вопрос, кто сильнее, мы или русские, можно будет только после встреч на клубном уровне». Я думаю, что он, как бы предвосхищая новые поединки, считал, что клубы НХЛ сильнее наших команд. И престиж заокеанского хоккея они смогут восстановить. В нем в тот момент, пожалуй, взыграло самолюбие. Это замечательно. Но загад не бывает богат, как говорят в России.
В этом североамериканцы убедились в первом противостоянии команд СССР и НХЛ на клубном уровне 1975–1976 годов. У нас тогда в первенстве страны шла острая борьба за золотые медали, за которые отчаянно боролись москвичи — ЦСКА, «Спартак», «Динамо», «Крылья Советов». И любая из этих команд была готова к ответственным международным матчам. Их нельзя назвать товарищескими, поскольку это неуместно. Игры имели огромное значение. На кон было поставлено все, ибо теперь уж окончательно болельщики должны были получить ответ на вопрос, кто сильнее — советские хоккеисты или энхаэловцы, положение которых было предпочтительнее, ведь серия проходила за океаном.
Безусловно, в ЦСКА специально готовились к этим встречам. Мы уже знали, что представляют наши соперники, которые, несмотря на общность стиля, не были близкими родственниками.
28 декабря в стартовом матче встретились с «Нью-Йорк Рейнджерс». Не знаю, почему именно этот клуб выбрали первым нашим соперником. Возможно, считали, что в нем есть игроки, которые во главе с Филом Эспозито готовы без проблем разобраться с нами. Но закончилась встреча со счетом 7:3 в пользу ЦСКА.
Конечно, Эспозито, как мог, старался вывести нас из себя. Во всяком случае, когда при вбрасывании мы оказывались рядом, он все время бил меня клюшкой — по конькам, щиткам и что-то при этом бурчал по-английски, я отвечал тем же самым и кое-что ему по-русски говорил. И мы друг друга понимали. Я чаще выводил Фила из равновесия. Впоследствии в своей книге он так и написал, что у него к Михайлову остался должок. Но это лишь деталь. В Канаде все были разочарованы поражением «Рейнджерс», я узнал от переводчика, что газеты буквально размазали команду по стенке. Если сказать коротко, то мы обыграли «Рейнджерс» за счет движения и комбинационной игры. В общем, этот день навсегда стал трагедией для НХЛ.
Но, конечно, центральным в серии был матч «Монреаль Канадиенз» — ЦСКА. Это была великая команда, в которой, казалось, не было слабых мест. Она отличалась достаточно гибкой по канадским меркам тактикой. Производил большое впечатление состав. Мы уже знали, например, Кена Драйдена, Питера Маховлича, Ги Лапойнта, Лэрри Робинсона, специалисты, видевшие игру «Монреаля», в первую очередь выделяли нападающего Ги Лефлера, сильнейшего в НХЛ во второй половине семидесятых годов. Это был хоккеист техничный, умевший управлять шайбой на сумасшедшей скорости, он мог сыграть и в пас, но главное — отличался блестящими качествами бомбардира. Ги, казалось, летал по площадке, нанося разящие удары. Но, как большинство игроков «Канадиенз», не отличался жестокостью по отношению к соперникам. Собственно, «Монреалю» ломать кого-то и не требовалось, он был в то время недосягаем по качеству игры. Очевидно, что о многом говорят и имена Стива Шатта, Сержа Савара, Боба Гейни, Марио Трамбле, Мишеля Ларока. Хочу назвать и Жака Лэмера — нападающего, который впоследствии стал прекрасным тренером. Одним из лучших в НХЛ.
Вечером 31 декабря, когда в Москве уже наступил Новый год, состоялась вошедшая в историю как лучшая встреча ЦСКА с «Монреаль Канадиенз». В ней было все: высокие скорости, силовые единоборства, красивые атаки, мощные броски. И, конечно, потрясающим был темп игры, шедшей, как говорят, без разрывов. Мы были готовы к тому, что канадцы устремятся в атаку. Это было вполне естественно, и до сих пор в НХЛ немного позиционной игры.
Так что разобрались, что к чему, и довольно стойко отражали атаки хозяев. Ведь у ЦСКА на тот период на редкость прочно выглядела линия обороны, где из ветеранов оставался только Виктор Кузькин, уверенно играли в сборной Владимир Лутченко, Геннадий Цыганков, Александр Гусев, к тому же к ним на помощь руководители хоккея отрядили динамовца Валерия Васильева. Для тех, кто не видел их в деле, могу сказать — это были рослые, мощные защитники, не боявшиеся никаких соперников. Они не только разрушали, но и умело поддерживали атаку, здорово бросали. Мне даже кажется, что канадцы были в определенной мере шокированы тем, что силовое давление, которое было и остается их козырем, не давало решающего перевеса. К тому же им постоянно приходилось внимательно следить за нашими нападающими — Валерием Харламовым, Александром Мальцевым, которые с их техникой и скоростью при случае могли убежать от защитников и самостоятельно точно завершить атаку. Были шокированы канадцы и хорошей игрой юного Бориса Александрова, который был быстрым, техничным, крепеньким и, несмотря на небольшие габариты, на редкость смелым парнем.
