Расходы на науку в 1988 г. достигни 37,8 млрд. руб., однако эффективность науки очень невысока и не превышает одного рубля на рубль затрат.
По данным на 1 января 1990 г. в Академии Наук СССР было 306 действительных членов (академиков) и 567 членов-корреспондентов. Средний возраст академиков 69,5 дет, причем из них 139 человек старше 70 лет и 106 человек старше 75 лет. Средний возраст членов-корреспондентов 63,7 лет.
Всего в АН СССР работает около 220 тысяч человек, из них 6600 докторов наук (средний возраст 58,1 года) 30000 кандидатов наук (средний возраст 45,6 года) и 26700 научных сотрудников без степени (средний возраст 38,2 года).
Управляет академией президиум, в составе которого 41 человек, из них 21старше 75 дет. "Выборы" в президиум происходят следующий образом: "подготавливается и согласовывается с директивными органами (ЦК КПСС) список кандидатов, в который никто из академиков не может добавить ни одного кандидата. Поэтому никакой альтернативы не было: один человек - одно место. Избранный в президиум академик оставался в нем пожизненно: несмотря ни на возраст, ни на способность хотя бы посещать заседания академии. На это внимание уже не обращали.
Уровень нашей беспомощной академической науки давно известен и каждый новый день подтверждает ее низкий, пренизкий уровень. Это блестяще подтвердил невежественный и неграмотный академик Примаков, член Президентского Совета, - специалист по Ближнему Востоку, а по совместительству специалист по внешней разведке, который выступил на 1-м съезде народных депутатов РСФСР 11 июня 1990 г. по поручению Президента.
х) Известия, 14 апреля 1990
Примаков начал свою речь следующим образом: "Горбачев поручил мне зачесть его обращение к съезду..." Академик, гуманитарий, обществовед, разрекламированный официальными властями, произнес не по-русски только одно слово ЗАЧЕСТЬ вместо того, чтобы сказать спокойно и уверенно по-русски ЗАЧИТАТЬ и все сразу стало ясно: кто есть кто?
Да и что с него требовать знания русского языка, если он сам не русский, а фамилию носит русскую. Что можно ждать от науки, где такие академики? и от Президентского Совета, где такие советники? Да, ничего хорошего!
Именно такие Обществоведы-академики учредили свою академию общественных наук и конечно при ЦК КПСС - ну прямо как у Салтыкова-Щедрина - "Вольный Союз Пенкоснимателей", учрежденный "за отсутствием настоящего дела". Причем в уставе этого союза было записано, чтобы все его члены рассуждали "с таким расчетом, чтобы никогда, ничего из сего не выходило".
5.6. Прощальная речь президента АН СССР.
Академика Гурия Ивановича Марчука – президента АН СССР с 1986 г.
Тут есть над чем призадуматься.
Призадумаешься поневоле.
21 ноября 1991 г. появился указ президента Российской Федерации о ликвидации Академии Наук СССР и о создании Российской Академии наук.
В Зале Академии Наук СССР со своей прощальной речью выступил 11 декабря 1991 г. президент Академии Наук Г.И. Марчук
ВСЕ СОБРАВШИЕСЯ сегодня в зале волею судеб стали не просто свидетелями, но и участниками исторической драмы, в которой многим — я не исключаю и себя — слышатся трагедийные ноты. В чем же драма и даже трагизм момента? Сегодня прекращает свое существование Академия наук Союза Советских Социалистических Республик, та самая Академия наук, которая во всех бурях века спасла и сохранила сердце и душу российской науки, та акадёмия, которая помогла создать сотни научных школ у себя и в братских республиках, достигла выдающихся мировых результатов практически во всex областях знаний.
Сегодня от нее уже отсечены многие плодоносящие ветви. Это научные сообщества, органически связанные с культурой древних цивилизаций Кавказа и Средней Азии. Это наука братской Украины и Белоруссии. Теперь эти части некогда единого организма советской науки стали научными сообществами суверенных государств, и мы должны налаживать с ними отношения в рамках международного сотрудничества.
Наука обнаруживала высокую эффективность и удивительную жизнестойкость в очень сложной внутриполитической и международной обстановке потому, что это была целостная система. Несмотря на слабости и структурные дефекты, мы располагали сплошным фронтом научных исследований. Сейчас наука всех суверенных государств бывшего СССР, включая Россию, скачкообразно становится структурно ущербной. Дай Бог, чтобы нам удалось компенсировать эту ущербность интеграцией в мировое научное сообщество, достраивая недостающие звенья, — не скоро это получится, даже при самых благоприятных обстоятельствах, до которых весьма далеко.
Но главное даже не в этом. Мы переживаем процесс_разрушения нашего научного потенциала, как целостной системы. Надежды на то, что можно финансировать и спасти хотя бы одну часть этой системы (например, только фундаментальную науку), иллюзорны. Наука — это организм, а не конгломерат автономных механизмов. К сожалению, концепции спасения отечественной науки, ее выживания нет ни у политиков, ни у научной общественности. Реальные драматические процессы заслонены новыми идеологическими мифами, утопическими прожектами и абстрактными суждениями.
А суть этих процессов проста. Отраслевая наука опорочена в глазах общества, как часть ненавистной командной системы — взамен же пока ничего не предложено. А ведь речь идет о громадном научно-техническом потенциале, миллионе ученых, многие из которых работали в режиме гражданского подвига. Имея скромные ресурсы, которые предоставило им общество, эти ученые часто показывали эффективность, немыслимую в других странах мира. Лишить отраслевую науку средств к существованию оказалось просто — путем ликвидации министерств.
В тяжелом состоянии находится наука в вузах, также лишившаяся государственной поддержки и социальной защиты.
По-иному развивались события в отношении Академии наук — хранительницы очага русской науки. Здесь объектом разрушения стал сам ее уклад, который формировался 275 лет, а отнюдь не 75, как нас пытаются уверить. В условиях смуты достаточно надломить сердечник, а тело само развалится. Это стало общим методом развала всех основных элементов государственности. Через 60 лет после 1929 года была начата кампания против Академии наук СССР под теми же лозунгами и почти с той же фразеологией — полистайте сегодня Кагановича или начальника комиссии по проверке Академии наук в 1929 году Фигантера. Так же, как и радикальные сталинисты, нынешние критики прежде всего обвиняют академию в недемократичности, в том, что она «резко отстает от демократических процессов в обществе».
Известную проблему сочетания демократии с поиском научной истины замещают примитивной мыслью о пользе любой демократии в любой ситуации. Живой, хотя, быть может, и больной организм приносят в жертву фантому демократии—понятию, которое и объяснить толком не могут. Пресса иронизирует над тем, что ученые Академии наук СССР «не определились» в понятии «демократизация». Согласно опросу, 80 процентов ученых затрудняются определить понятие «демократизация» в отношении науки. И это признак здравого смысла и ответственности, за которые общество еще будет благодарно ученым.
Да, научная истина не может быть найдена путем голосования, и в этом смысле ее поиск, если хотите, недемократичен. Процесс научного познания — это почти всегда противостояние меньшинства, а то и одиночек большинству. Не следует забывать, сколь дорого обошлось нашему обществу внедрение популистского понятия демократии в науку «народными академиками», типа Лысенко.
Да, Академия наук по самому своему типу является организацией стабильной — именно потому и смогла она собрать и защитить ученых в самые трудные периоды нашей истории. В условиях разрухи, гражданской войны наш народ, государство и ученые нашли силы, чтобы сохранить для России науку. В 1918—1919 годах было открыто 33 новых крупных института, которые вошли в костяк нашей научной базы. В 1920 году в Саратове Николай Иванович Вавилов на съезде селекционеров сделал свой гениальный доклад о гомологических рядах, и в том же году доклад был издан. А сегодня умирают эти институты, обанкротились научные издательства.
