Известно, что отношения Китая с православным христианством остаются, на протяжении всей его истории, довольно сложными. Китайским властям не нужна Православная Церковь, православное духовное просвещение, поскольку оно представляется им средством русского идеологического влияния. А я должен опять заметить читателю, особенно охваченному некоторой «китаефобией», что у китайцев есть достаточно оснований побаиваться русских и не доверять им. В отличие от среднего великоросса, уверенного в том, что он принадлежит к самой миролюбивой нации, средний китаец не совсем уверен в этом. Единственное, что может позволить правительство Китая в отношении РПЦ на текущий момент, — это создание нескольких храмов-памятников на китайской территории, в которых будет иногда совершаться служба — и то для демонстрации своих «широких взглядов».

Так вот. Считая православную проповедь средством политического влияния русских, Китай, в свое время предпринял соответствующие контрмеры. При заключении Буринского (1727 г.) и Кяхтинского (1728 г.) договоров Цинская администрация потребовала, чтобы на территории русского Забайкалья было разрешено распространение ламаизма.

Если, как это утверждает архиепископ Марк, на момент заключения договоров лам на забайкальской земле было не более шести, то в 1730 г. их прибыло уже 150. И, более того, в 1734 г., опять под давлением Китая, из дипломатических соображений православная проповедь в Забайкалье (на территории России!) была запрещена.

Здесь можно было бы заклеймить позором действия петербуржской администрации того времени, что архиепископ Марк и сделал в своем выступлении, однако не совсем ясно, насколько обширными ресурсами обладало тогдашнее правительство, чтобы отстоять позиции Православной Церкви.

Кроме того, что хартленд и чайнахарт представляются генераторами народов, т. е., выражаясь образно, «сердцами рас», они еще являются и особыми цивилизациями. Здесь следовало бы разобраться с данным понятием. Вообще-то, согласно определениям советской общественной науки, термин «цивилизация» является синонимом термина «культура» или же ступенью общественного развития, следующей вслед за варварством (Ф. Энгельс), и вообще высшей ступенью культурного развития в то или иное время.

С. Хантингтон дает следующее определение, и с этим определением следует, пожалуй, согласиться: «Цивилизация, таким образом, — наивысшая культурная общность людей и самый широкий уровень культурной идентификации, помимо того, что отличает человека от других биологических видов. Она определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, социальные институты, так и субъективной самоидентификацией людей. Есть несколько уровней идентификации людей: житель Рима может ощущать себя в различной степени римлянином, итальянцем, католиком, христианином, европейцем и жителем Запада. Цивилизация, к которой он принадлежит, является самым высоким уровнем, который помогает ему четко идентифицировать себя. Цивилизации — это самые большие „мы“, внутри которых каждый чувствует себя в культурном плане как дома и отличает себя от всех остальных».[39]

С. Хантингтон выделяет, среди прочих, Синскую (т. е. китайскую) цивилизацию, существование которой никем из ученых не оспаривается, и Православную (русскую) цивилизацию, в отношении которой он более осторожен: «Некоторые (выделено мной. — К. П.) ученые выделяют отдельную православную цивилизацию с центром в России, отличную от западного христианства по причине своих византийских корней, двухсот лет татарского ига, бюрократического деспотизма и ограниченного влияния на нее Возрождения, Реформации, Просвещения и других значительных событий, имевших место на Западе».[40]

Данная осторожность связана с определенным стремлением привязать Россию к Западу и с утверждениями, что Россия — это часть Западной цивилизации, но с теми оговорками, что это ее испорченная часть. На самом деле это не так. Россия — совершенно особый мир. Данное обстоятельство следовало бы понимать со всей ясностью и отказаться от нелепых попыток ее «европеизации», которые заканчиваются обычно плохо, в том числе и для самих «европеизаторов». Как правило, многие рассуждения в отношении России строятся или на совершенно неверных, искаженных исторических теориях или на столь же неверных, более того, нелепых выдумках западных европейцев.

С. Хантингтон не является каким-то исключением в западной науке и повторяет все те же, столь же избитые, сколь и далекие от реальности постулаты. Во-первых, русское Православие, византийскими корнями которого, непонятно из каких соображений, вечно попрекают русский народ, есть не более и не менее, как сохраненное во всей своей чистоте и величии ортодоксальное христианское учение, тогда как католичество — это западный уклон в христианстве, боковая ветвь, получившая в мире широкое распространение за счет активной колонизаторской политики Западной Европы уже в позднее, новое время. Если вы ищете христианство во всем его первозданном виде, то вам следует обращаться к Православию. Реформация, которая не затронула Россию, есть еще большее удаление от первоапостольного христианства, нежели католичество, и в этом отношении Россия действительно ничего общего с Западом, где вечно бушевали то ереси, то инквизиция, не имеет.

Что касается бюрократического деспотизма, то это очередной жупел, страшилка, которой принято пугать людей, и уж кто-кто, а Запад расходовал на бюрократию всегда много больше средств, чем Россия. И свободы в нашей стране всегда находилось достаточно и для Салтыкова-Щедрина, и для Белинского, Некрасова, Чернышевского и пр. Только кто же виноват, что весь этот вброшенный с Запада либерализм обернулся, в конечном итоге, коммунистической диктатурой и марксизмом, т. е. далеко не русским явлением? Деспотизм русской центральной власти также является предметом для дискуссий, поскольку известный всем как эталон самовластного душегубства, Иван Васильевич Грозный, оболганный историками по каким-то темным политическим соображениям, отправил на эшафот в разы, на порядок меньше людей, чем его «коллеги» по власти в Англии и Франции, правившие в одно с ним время. Что касается известной темы о двух веках «монголо-татарского ига», то данная мифологема, наряду с норманнской «теорией», лежит в русле извечных балалаечно-матрешечных представлений о России.

Впрочем, оставим эти разговоры. Россию следует изучать и изучать научно, если же на Западе полагают, что достаточно только распространять про нее гадкие мифы, то, в конечном итоге, последствия распространения этих мифов придется претерпевать и самому Западу.

Россия и Китай имеют много общего. Прежде всего то, что они представляют собой государства-цивилизации, а не государства-нации западного образца. Здесь могут быть некоторые возражения.

Известно, что согласно последней переписи 2002 года население РФ на 80 % состоит из русских. В этом смысле РФ есть моноэтническая страна. Относительно Китая следует сказать, что он еще более моноэтничен, чем Россия. 93 % населения КНР — ханьцы. По идее, РФ, так же как и КНР, фактически есть государства-нации. Однако это не совсем так. Относительно России мы в этой книге не станем вдаваться в подробности, а относительно Китая я постараюсь предоставить читателю некоторый материал для размышления.

Выше я поставил вопрос о хартленде и чайнахарте как о генераторах рас. Между тем тот же Хантингтон, повторяющий по отношению к России набор мифологем, определенно прав, когда ставит вопрос о связи расы и цивилизационного типа ее организации. Он пишет: «Существует корреляция между разделением людей по культурным признакам и их разделением на расы по физическим признакам».[41] Здесь определенно есть о чем поразмышлять, хотя и с некоторыми необходимыми оговорками. «И все же нельзя ставить знак равенства между цивилизациями и расами. Люди одной и той же расы могут быть разделены на различные цивилизации; людей различных рас может объединять одна цивилизация. В частности, самые распространенные миссионерские религии, христианство и ислам, охватывают людей многих рас. Коренные различия между группами людей заключаются в их ценностях, верованиях, традициях и социальных институтах, а не в их росте, размере головы и цвете кожи».[42] Здесь Хантингтон делает что-то вроде реверанса в сторону господствующих на западе социальных теорий, между тем расовые различия, так или иначе, будут играть громадную роль в человеческом общежитии.