– Да.

– Как скоро после вашего прибытия в отель вы начали допрашивать ее?

Монк посмотрел в потолок:

– Примерно через три часа.

– Где проходил допрос?

– В полицейском участке.

– А что до этого вы проделывали с мисс Карелли?

Он задумался.

– Минут сорок она оставалась на месте. В основном это надо было медэксперту.

Пэйджит взглянул на него искоса:

– Чтобы провести кое-какие исследования?

– И для этого.

– Например, взять пробу из-под ногтей?

– Да.

– И еще раз осмотреть царапины на теле?

– Да.

– То есть у вас нашлось время, чтобы обследовать ее в своих целях, но не было времени, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

– Протестую. – Шарп встала. – Заявление свидетеля толкуется неверно. Инспектор уже говорил, что мисс Карелли не захотела ехать в больницу.

– Протест принимается. – Судья снова бросила на адвоката хмурый взгляд. – Придерживайтесь фактов, мистер Пэйджит.

– Непременно, Ваша Честь. – И тут же спросил Монка: – Итак, около двух часов мисс Карелли ждала начала вашего допроса?

– Да.

– И провела это время в отделе убийств?

– Да.

– Одна?

– Да. – Монк помедлил. – Мы ни в чем не ущемляли ее прав, мистер Пэйджит. Что же, я должен был выделить человека, чтобы он развлекал ее разговорами?

Пэйджит внимательно наблюдал за ним.

– Вы упомянули о правах, инспектор… А вы вызвали консультанта по делам об изнасиловании?

– Нет.

– Или врача?

– Нет.

– Позаботились о том, чтобы ее покормили?

– Не знаю. – Монк запнулся. – Кофе ей, кажется, давали.

– С сахаром и сливками, надеюсь. – Пэйджит бросил быстрый взгляд на Кэролайн Мастерс. – Извините, Ваша Честь.

Терри заметила на лице судьи тень улыбки.

– Уважая суд, мистер Пэйджит, ведут себя так, что извиняться не приходится. Продолжайте.

– Благодарю вас. – Он обернулся к Монку: – В тот момент вы знали, сколько времени мисс Карелли провела без сна?

– Нет.

– А без пищи?

– Нет.

– Вы не спрашивали?

Монк поколебался:

– Об этом не спрашивал, нет.

– Вы знали о том, что она избита?

– Она говорила о том, что ее били. Если вы это имеете в виду.

– На мой взгляд, инспектор, здесь тонкая разница. Позвольте мне иначе поставить вопрос. – Сделав паузу, Пэйджит показал на фотографию: – Вы видели этот синяк?

– Да.

– И мисс Карелли, конечно же, сказала вам, что Марк Ренсом пытался изнасиловать ее.

– Да.

– И вы знали, что она застрелила его.

– Да.

– И, судя по обстановке в комнате, можно было заключить, что она и мистер Ренсом пили шампанское.

Пэйджит перевел взгляд с Марии на судью Мастерс, потом снова взглянул на Чарльза Монка.

– Итак, на тот момент, когда вы допрашивали ее, единственной пищей мисс Карелли за последние двенадцать часов – во всяком случае, насколько известно, вам – были шампанское и кофе.

– Полагаю, это так.

– И у вас были основания также полагать, что в течение этих двенадцати часов мисс Карелли была избита, подверглась нападению на сексуальной почве и была вынуждена застрелить человека.

Монк смотрел на него.

– Но она хотела отвечать на вопросы.

– А вы бы не хотели, инспектор? Любой нормальный человек, который в целях самообороны убил другого, не захотел бы заявить об этом?

– Протестую, – вмешалась Шарп. – Это не вопрос, а попытка навязать мнение.

– Протест принимается, – провозгласила Мастерс. Но выражение ее лица и тон голоса сказали Терри, что Пэйджит достиг своего.

А тот не сводил взгляда с Монка.

– Вам знакомо определение шока с медицинской точки зрения, инспектор?

– Нет. – Теперь Монк был уже явно раздражен. – Но я двадцать лет имею дело с насильственными преступлениями и не раз наблюдал шок, пусть и непрофессионально. Исходя из этого опыта, могу заключить, что у мисс Карелли не была потеряна способность сосредоточиться на каком-либо действии, а по этому признаку, на мой взгляд, и можно судить о наличии шока.

– Поскольку врача здесь нет, поверим вам на слово. И вы действительно со спокойной совестью изобличали мисс Карелли, обнаружив противоречия в ее показаниях, зная, что двенадцать часов назад она перенесла моральную травму, и вам даже в голову не пришло предложить ей что-нибудь, скажем, "биг мак" или жаркое?

– Протестую! – выкрикнула Шарп. – Здесь суд, а не школьный диспут. Риторические вопросы неуместны.

– Мистер Пэйджит, – сказала судья Мастерс, – надо проявлять хоть какое-то уважение к правилам. И не отказывайте составу суда в способности к мыслительной деятельности. Я вынуждена снять пять ваших вопросов.

Пэйджит улыбнулся:

– Тогда я с удовольствием вернусь на свое место.

Встала Шарп:

– Несколько коротких вопросов.

Судья кивнула:

– Прошу вас.

Шарп повернулась к Монку:

– Кто прервал допрос?

– Мисс Карелли.

Неплохой вопрос для начала, подумала Терри. Пэйджит лишил Шарп возможности обсуждать содержание кассеты, поставив под сомнение способность Марии и отвечать на вопросы. Теперь она попытается доказать, что Мария не теряла контроль над собой.

– Итак, мисс Карелли была вправе сама отказаться от ответа на дальнейшие вопросы?

– Конечно.

– Когда мисс Карелли отказывалась от продолжения допроса, она казалась неспособной ориентироваться в происходящем?

– Протестую, – заявил Пэйджит. – Мы уже установили, что свидетель не в состоянии дать медицинское заключение.

– Мне не нужно мнение медэксперта, – возразила Шарп. – На мой вопрос может ответить любой непрофессионал: "Не было ли у мисс Карелли признаков помрачения сознания?"

– Протест отклоняется, – объявила Мастерс. – Свидетель может отвечать.

– Нет. – Монк помолчал. – Я, помнится, еще подумал тогда, что мисс Карелли полностью сохранила самообладание, отвечает впопад – удивительно для женщины, только что застрелившей человека. – Он снова помолчал. – Но особенно меня поразило то, что она сама выключила магнитофон.

Пэйджит слушал, не меняя выражения лица. Но Терри знала, как болезненно воспринимает он эти вопросы, – женщине, которую описывал Монк, больше подходил спокойный голос на магнитофонной кассете, чем истерзанное лицо на огромной фотографии.

А Шарп двигалась к своей цели:

– Мисс Карелли просила накормить ее?

– Нет, на кассете есть запись – она просила воды.

– Но она просила врача?

– Нет.

– Время для отдыха?

– Нет.

Шарп кивнула.

– Когда запись прекратилась, – мягко спросила она, – мисс Карелли просила о чем-либо вообще?

– Да. – Монк перевел взгляд с Марии на Пэйджита. – Да, – повторил он. – Она хотела встречи с адвокатом.

– Это, – произнесла Марни Шарп на телеэкране, – не что иное, как убийство.

Терри и Пэйджит сидели в библиотеке, просматривали записи Терри, готовясь к выступлению Элизабет Шелтон. А до этого пришлось выдержать натиск репортерских толп. Они забросали их вопросами, просили Карло подтвердить, что Мария его мать, спрашивали, что они думают о суде.

Пэйджит, глядя на телеэкран, бесстрастно прокомментировал:

– Сегодня она хорошо выступала.

Терри не отвечала, чувствуя, как удручающе слушание действует на Пэйджита, – так много он поставил на карту. Они всегда просто работали вместе, стараясь не касаться того, что имело отношение к личной жизни, теперь же ей хотелось сделать что-то для него лично.

– Вы тоже хорошо выступали, – заметила она.

Он пожал плечами:

– Вы говорите так по доброте душевной. Я только с краю пощипал. Этого совершенно недостаточно.

Он кажется усталым, подумала Терри, а ведь сегодня только первый день.

– Но все равно, все это пойдет на пользу Марии, – ответила она. – Однако на перекрестном допросе вам не удастся добиться прекращения дела. Никто бы этого не добился.